Танцор Января

— Мне приходилось слышать о таком, — сухо отвечает арфистка. — Но продолжается-то жизнь, а история заканчивается.

— Значит, жизнь — не более чем скучное последствие кульминации истории? — Но сарказм умирает у него на губах, и взгляд становится рассеянным. — Отчего же? Так и есть, — удивленно шепчет он. — Так и есть.

— А второй путь? Твоя история ведь явно не подошла к завершению!

Но человек со шрамами не отвечает.

ГОЛТРЭЙ

В КРОЛИЧЬЮ НОРУ

— На протяжении тринадцати метрических дней после того, как бан Бриджит заполучила записи КТК, — говорит человек со шрамами, — ее корабль был чем-то вроде монастыря, где…

…Она занималась рутинной работой и презрительно отвергала соблазны внешнего грешного мира. Административным заданиям не было конца и края. Рапорт о Дельфийце еще не был завершен, и к тому же было еще два похожих дела. Время от времени Гончая дергала Пулавайо в отношении записей КТК, чтобы поддерживать видимость того, что она все еще в них нуждается. Но Гончая не могла вечно занимать посадочное место. Ей требовался благовидный предлог, чтобы отказаться от поисков флота-призрака, поэтому бан Бриджит оставалась на месте, надеясь на то, что что-то случится.

Но вместо этого кое-кто прилетел.

Бан Бриджит не ожидала, что возникшую дилемму так изящно разрешит deus ex machina, [49] но удивил ее не deus. Это была machina. Спиральный Рукав необъятен, а Свора рассеяна по его закоулкам. Поэтому, когда коммуникатор объявил о прибытии на Дорогу Павлина корабля Службы, поначалу она не поверила устройству. Но ’линиане наверняка не сумели бы сымитировать синий код; и в конечном итоге это ее убедило. Как сообщил ей маяк, Грейстрок — лучший ученик Фира Ли, которого отправили на Иегову в поисках агента Конфедерации, — теперь возвращался, как предположила Гончая, с добытыми сведениями.

49

«Бог из машины» (лат.) — выражение, означающее неожиданное спасение, счастливую развязку той или иной ситуации с привлечением внешнего, ранее не действовавшего в ней фактора. Изначально в античном театре так назывался драматургический прием, когда в развязке спектакля при помощи специальных механизмов появлялся бог (например, спускался с небес) и решал проблемы героев.

Она решила воспользоваться нежданным рычагом, чтобы подняться с поверхности планеты.

Бан Бриджит отправила Грейстроку сообщение под красным кодом с просьбой притвориться, будто он прибыл с новым донесением для нее, и на случай, если он уже успел услышать на Иегове о засаде на цинтиан, предупредила его не делать ее темой своего донесения.

Ответ Щена был столь же лаконичным, как и сам Щен. Это было простое: «?»

Последовал обмен сообщениями, после неспешной череды которых был выработан план. К своему несказанному удивлению, бан Бриджит узнала, что Грейстрок тоже ищет Крутящийся Камень и прибыл на Узел Павлина, держа в руках другой конец того же клубка событий, что и она. Щена же это совпадение ничуть не поразило.

— Так было предначертано, Ку. Ты разматывала клубок с одного конца, я с другого. Дружественные силы свили из Молнара пряжу, дабы соткать нашу встречу, но нам никогда не узреть этот гобелен, кроме как в ретроспективе.

— Прошлое всегда няизбежно, — проворчала она. — Я поверю в твою судьбу, когда ты узнаешь о том, что будет.

КТК Павлина не мог не знать о зашифрованных передачах между двумя кораблями Службы. Поэтому бан Бриджит связалась с Пулавайо в КТК и, когда в комме появилось лицо эльфа, сказала ему — или ей, — что у нее изменились планы.

— Грейстрок доставил новое дело. Мы с ним встретимся на Лунглопаддийском Пике и обсудим его. Поэтому мне нужно транспортное окно, как только твои люди смогут открыть его.

Пулавайо надул губы.

— Я думал, мы и сами могли бы встретиться, — сказал он. Если директор собирался заманить ее в очередную ловушку, то не подал виду.

— О, дорогой, я бы тоже этого хотела, — ответила бан Бриджит со всем пылом, который смогла изобразить. — Но дела Гончих, нячего ня попишешь. Я занималась административной работой по четырем делам, пока ждала… кстати… ты еще ня получил записи КТК?

Директор казался одновременно опустошенным и раздраженным.

— Нет, тут такая неразбериха! Обещаю, милая, все виновные поплатятся головой.

Бан Бриджит еле совладала с дрожью, заподозрив, что заявление директора было не просто метафорой.

— Впрочем, времени на это сейчас уже нят. Приоритет засады понизился. Мы с Грейстроком отправляемся на Широкопольную Кхосу — больше сказать ничего ня могу. Но я вернусь, как только мы закончим дела, — положим, через два или три метрических месяца. Увы! Летим туда по распоряжению Малого, но к тому времени, когда доберемся до места, след уже остынет. Надеюсь, ты успеешь подготовить всю информацию к моему возвращению. — Последние слова она произнесла подчеркнуто строгим тоном.

Пулавайо закивал, обрадовавшись как щенок:

— О да! Точно! Да! Обязательно! Мы, верно, кажемся такими глупышками из-за того, что держим свою базу данных в таком беспорядке, да еще эта бюрократическая неразбериха, не говоря уже о дипломатических сложностях. Ты ведь понимаешь, мы независимое государство и не можем передавать свои записи любому, кто их попросит.

«Глупышки» едва ли было именно тем словом, которое пришло на ум бан Бриджит. Гончая подвела разговор к быстрому и поверхностно дружескому окончанию, прежде чем у Пулавайо не осталось оправданий, которые можно было бы бросить на баррикады. Вскоре она получила разрешение подняться на геосинхронную позицию. Хоть у ’линиан и были подозрения относительно ее визита к Пулавайо, они не решались что-либо предпринять, пока сверху за ними следил Грейстрок. Полевой офис Щена не был боевым крейсером, но его огневой мощи с лихвой хватило бы, чтобы отомстить за предательство.

Никакое другое отбытие так не радовало ее, как старт с Узла Павлина. Гедонизм, некомпетентность и склонность к предательству, свойственные этому миру, составляли смертоносную смесь, поскольку одно качество неизменно переходило в другое. Перед тем как отключить связь с Пулавайо, в ясном взоре нежного мальчика-девочки она на краткий миг увидела черную алмазную твердость и узрела аспида, затаившегося в раю.

Лунглопаддийский Пик по неизвестным причинам называли «Двадцать четвертым». Он вращался на геосинхронной орбите Павлина, на полпути между космическими портами Шалмандаро и Малвачандаром. Бан Бриджит прибыла первой и ждала Грейстрока в баре «Пестрая Луна», наблюдая через широкое панорамное окно за баллистическими кораблями. Согласно суточному циклу станции, сейчас было раннее утро, и бар пустовал, что в теории должно было означать хороший сервис, но на самом деле — увы.

Несколько баллистических кораблей успели отстыковаться от пассажирской пристани, чтобы начать падение в атмосферу, когда Гончая поняла, что Щен уже сидит за столиком возле нее.

Грейстрок улыбнулся.

— Долго ждала?

— Пару гектоминут.

— Ньютон — жестокий бог. — Он дернул проходившего мимо официанта за рукав и заказал чай.

— «Чантерничный ажур», — выбрал Щен.

— Бери с собой, — посоветовала бан Бриджит.

Он приподнял бровь.

— Прошло три с половиной недели после засады на цинтиан. След стал холодным, как космос. Что изменит пара минут?

— Он станет еще холоднее.

— Ха! Ты знала, что «недели» и «месяцы» — это старые терранские единицы измерения времени? «Месяц» — это промежуток времени, который требовался Луне, чтобы сделать один полный оборот вокруг Земли.

— В месяце сорок метрических дней. Какая луна может вращаться столь кратным образом?

— По словам Фудира, метрический день немного короче земного, но именно земной день был взят за основу метрического — так повелось еще со времен старого Содружества. Терранский день делился на двадцать четыре «часа», а не на десять «ор», как сейчас, и их неделя состояла из семи дней.