Танцовщица Гора

Закончив со мной, он встал на ноги и отряхнулся.

— Твоя рабыня небезынтересна, — заметил, наблюдавший за нами высокий мужчина, в длинных развевающихся одеждах.

Само собой, узнав, что стала предметом внимания свободного мужчины, я незамедлительно встала на колени. Я вспомнила, что этот товарищ появился здесь не только что. Он присматривался к нам уже в течение большой части дня. Однако и я в этом не сомневалась, меня он использовал ни разу.

— Ты — земная шлюха, не так ли? — презрительно бросил мужчина.

— Да, Господин, — подтвердила я.

— Уши у неё проколоты, — заметил он.

— Да, — кивнул мой хозяин.

— Она — слишком превосходная танцовщица для работы на улице, — добавил мужчина, на что Гордон лишь пожал плечами. — Подозреваю, она далеко не всегда танцевала на улицах.

— Возможно, — не стал спорить мой владелец, закидывая свою флейту за спину.

Следует пояснить, что обычно прогресс танцующей рабыни, идёт в направление с улицы в таверну, а не наоборот. Как только уличная танцовщица набирается опыта и становится достаточно хороша в своём деле, она может надеяться на то, что её может заметить и купить какой-нибудь трактирщик. Говорят, что многие из самых прекрасных танцовщиц в тавернах, начали свою карьеру на глухих улицах на поводке вот такого бродячего музыканта.

— Не танцевала ли она раньше в таверне? — поинтересовался мужчина.

— Возможно, — пожал плечами мой господин, всем своим видом показывая, что ему пора идти. — Откуда мне знать?

— А вот я думаю, что она — танцовщица, украденная из таверны, — предположил мужчина.

— Я купил её законным образом, — ответил на это Гордон.

— И у тебя, конечно, есть бумаги подтверждающие право собственности на неё? — усмехнувшись, уточнил мужчина.

— Нет, — буркнул мой владелец.

— Похоже, Ты приобрёл краденый товар, — заметил мужчина.

— Только я об этом ничего не знаю, — отрезал флейтист.

— Тем не менее, расследование могло бы доказать, что Ты не имеешь законного права, владеть ей.

— А Ты, что судья или агент претора? — пристально глядя на него, поинтересовался мой владелец.

— Нет, — ответил приставший к нему товарищ.

Его ответ явно пришёлся по вкусу Гордону, и он заметно расслабился.

— Но я, исходя из своего гражданского долга, всегда могу подать запрос с требованием о расследовании этого вопроса, — предупредил он.

— Чё те надо? — уже довольно грубо спросил мой владелец у «гражданина».

— Она — горячая рабыня, соблазнительная и красивая, — заметил тот.

— Ну и? — уставился на него музыкант.

— Она неплохо танцует, у неё проколоты уши, — продолжил мужчина.

— И чё дальше? — уточнил мой хозяин.

— Столько Ты заплатил за неё? — осведомился мужчина.

— Не твоего ума дело, — отрезал Гордон.

— Не очень много, я бы предположил, — словно не замечая резкого тона, продолжил мужчина. — Краденые рабыни редко стоят больших денег, если только не похищены под заказ, или не доставлены работорговцам, которые знает, что с ними делать и где продавать.

— Девка моя, — бросил мой хозяин. — Она провела в моём ошейнике достаточное время.

— Ну, я готов признать, что теперь она действительно твоя, — кивнул товарищ. — Например, я совершенно ясно вижу, что она в твоём ошейнике. И даже не сомневаюсь, что официальный период её возврата прежнему владельцу уже пройден.

— Тогда наш разговор закончен, — сердито бросил музыкант.

— Тем не менее, как мне кажется, Ты всё ещё, официально, можешь быть признан, как человек, который купил краденый товар, — заметил мужчина.

— Я об этом понятия не имел, если это вообще имело место, — отмахнулся Гордон.

— Незнание о происхождении товара, действительно могло бы освободить от личной ответственности в данном вопросе, — признал мужчина, на что Гордон только пожал плечами. — Тем не менее, этот случай может представлять некоторый интерес для претора. Ему, скорее всего, было бы интересно, у кого и где была куплена рабыня, прежде всего с точки зрения, каким именно образом она попала к продавцам.

— Короче, чего Ты хочешь? — прямо спросил рассерженный музыкант.

— Я готов быть весьма щедрым покупателем, — улыбнулся мужчина.

— Не продается, — отрезал мой владелец.

— Я прибыл сюда из Аргентума, — сообщил тот. — Приехал в Рынок Семриса, специально в поисках определенного типа рабыни. Как мне кажется, твоя девка могла бы оказаться именно тем, что мне нужно.

— Работорговец? — уточнил Гордон.

— Нет, что Ты, — заверил он музыканта, и, окинув меня оценивающим взглядом, сказал, обращаясь ко мне: — Ты — потрясающая шлюха.

Опустив голову, я уставилась вниз. Вот чего мне крайне не хотелось, так это быть вовлеченной в такое разбирательство. В гореанских судах свидетельство рабыни обычно рассматривается, только если оно получено под пыткой.

— Она не продается, — снова сообщил мой владелец.

— А если я предложу за неё пять тарсков серебром? — спросил мужчина.

Сказать, что музыкант был удивлён, всё равно, что ничего не сказать! Он бы ошеломлён, до такой степени, что замер с открытым ртом. Я и сама с трудом могла поверить в то, что услышала. Таких денег не предлагали за уличных танцовщиц.

— По рукам! — выкрикнул музыкант, как только оказался в состоянии произносить членораздельные звуки.

Я пораженно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Меня только что продали. На моих глазах монеты, моя цена, перешли из одних рук в другие.

— Как тебя зовут, моя дорогая? — поинтересовался мой новый владелец.

— Как пожелает мой Господин, — ответила я.

— Как тебя назвали прежде? — спросил он у меня.

— Тула, — сказала я.

Именно так решил называть мой бывший владелец, странствующий музыкант.

— Теперь будешь Тука, — кивнул новый хозяин, давая мне новую кличку.

— Да, Господин, — склонив голову, отозвалась я.

— Как твоя кличка? — спросил мужчина.

— Тука, Господин, — быстро представилась я.

— Чья Ты рабыня? — уточнил он.

— Ваша рабыня, Господин, — ответила я, и по его недвусмысленному знаку

наклонилась вперёд и поцеловала ноги мужчины.

— На четвереньки, Тука, — скомандовал он, и я послушно встала на руки и колени.

Тула и Тука, кстати, были одними из самых распространённых рабских кличек на Горе. В этом отношении с ними могли бы посоревноваться, разве что Лита и Дина. Есть даже рабское клеймо так и называемое «Дина», потому что стилизовано под дину — цветок рабынь, крошечный цветок с напоминающим розу бутоном. Рабынь, носящих такое клеймо, зачастую так и называют — дины, и ничего удивительного в том, что это может быть одновременно и кличкой одной из них. Имена, вроде Тулы и Туки иногда используются в качестве кличек для пары рабынь, поскольку имена очень созвучны одно другому. Другая пара таких имён — Сипа и Сита. Конечно, такие имена вполне могут использоваться и индивидуально, причём весьма часто. Я не сомневалась, что получила прозвище Тука, скорее всего из-за его созвучия с Тулой, моим предыдущим именем. Похоже, моего нового владельца не особо заботило, как именно меня называть. Возможно, он всего лишь хотел, назвать меня для своего удобства. С другой стороны это было хорошее имя для рабыни. Думаю, если бы оно ему не нравилось, он бы мне его и не стал присваивать. А может быть, он когда-то знал девушку, с такой кличкой, рабыню конечно, воспоминание о которой решил сохранить.