Танцующая для дракона

— Сцена номер семнадцать?

Голос Рихта.

Когда только подкрасться успел, а?

Обернулась, встречая его взгляд, глубоко вздохнула.

— Ага.

— Танни, если есть какая-то проблема, почему не сказать Гроу?

Да я лучше язык под корень себе откушу, чем скажу ему, в чем проблема.

— Нет никакой проблемы. Просто для меня это представляет определенную сложность.

— Что именно?

— Изобразить страсть.

— Это такая же роль, такая же сцена, — Рихт шагнул ближе. — Нужно просто понять, что за пределами съемочной площадки это не будет иметь значения.

За пределами может и не будет, а вот в ее пределах…

— Не бери в голову, — буркнула я, направляясь в сторону мельтешащей вдалеке суеты.

Еще бы кто дал мне пройти: Рихт перехватил меня за плечи и внимательно заглянул в глаза.

— Ты же понимаешь, что я буду рядом?

— И это должно меня утешить?

Он пропустил мою шпильку мимо ушей.

— Когда я первый раз вышел на съемочную площадку, меня тошнило, — произнес, чуть подтягивая к себе.

— Тебя?! Не верю.

— Никто не верит. Короче, я позорно сбежал в туалет после первого дубля, и…

— Фу-у-у-у, Паршеррд! — я стукнула его по плечу. — Даже если ты сочинил это, чтобы меня встряхнуть, все равно фу!

Рихт улыбнулся.

— Вообще-то не сочинил, — сказал он, и я приподняла бровь. — Мои первые съемки состоялись, когда мне было семь лет. Страх — это нормально. Особенно когда задаешь себе слишком высокую планку, а на площадке с Гроу иначе быть не может. Но есть еще такое слово, как команда, Танни Ладэ. Команда — это когда мы работаем вместе, и если ты оступишься, я прикрою. Перетяну кадр на себя, сыграю за двоих. Просто пойми это, и станет легче.

Мне сейчас стало. Правда.

Даже не хотелось больше сбежать за скалу или от его взгляда, и даже иглы выпускать, как переср… напугавшаяся иглорыцка больше не получалось.

— Вчера я готовилась, — в общем-то, сказала правду. — Сегодня не успела, поэтому…

— Такие сцены лучше брать без подготовки, — Рихт внимательно смотрел на меня. — Потому что чем больше ты о ней думаешь, тем больше перегораешь.

Чем больше я о ней думаю, тем больше у меня волосы шевелятся.

Везде.

— Больше того, с одного дубля. Повторная прокрутка сбивает накал. В тебе самой. Как ты выразилась, изображать страсть не получится.

— Если бы кто-то это видел… Сеанс психотерапии от Даармархского специально для Ильеррской.

— Продвинутый курс, — фыркнул Рихт.

Он наклонялся ко мне, закрывая солнце, из-за чего глазам тоже стало гораздо легче. Я облизнула губы, запоздало вспомнив, что на мне грим. Гелла убила кучу времени, чтобы замаскировать эту дурацкую трещину на губе. Надеюсь, она не видна.

Ну и о чем я думаю сейчас?

— Закончили? — рычащий голос Гроу прокатился по впивающимся в сердце осколкам высоким напряжением.

Рихт отпустил меня и обернулся: недодракон стоял, широко расставив ноги, зацепившись пальцами за карманы кое-как держащихся на бедрах джинсов.

— Еще одно «провисание», и штраф вкачу обоим.

Рихт шагнул было к нему, но я опередила:

— Штраф? — мило улыбнулась. — За что? У нас генеральная репетиция.

Гроу прищурился.

— Не терпится зажечь, Ладэ?

От того, как он выделил мою фамилию, внутри все полыхнуло.

— Угадал, — вернула ему прищур, — аж вся горю.

Не дожидаясь ответа, резво рванула в сторону исходной точки, откуда мне предстояло выходить. Там уже собрались все, кто нужно, вверху парила камера, помимо нее заметила еще две.

— Все на позиции, — прорычал Гроу.

Хотя все и так были на позициях: как породистые виары на выставке делали стойку, чтобы не прогневать великого режиссера еще больше. Великий наступал со спины, это я чувствовала всей кожей.

— Приготовились.

Я расправила плечи и вскинула голову.

— Полетели!

— Танцующая для дракона, сцена семнадцать, дубль первый.

Вперед я шагнула, как в бездну. Пальцы даже почти не путались, когда я расплетала волосы, которые Гелла укладывала столько времени. Дыхание отмеряло шаги и кончилось, когда я вышла на берег и увидела Даармархского. Он стоял спиной ко мне, по пояс в воде, под кожей перекатывались мышцы. Споткнувшись, словно о невидимую черту, замерла.

Капельки воды блестели на коже, потемневшие волосы казались тяжелыми.

Тяжелыми и блестящими, как чешуя черных драконов.

— Ты всерьез считаешь, что я не чувствую тебя, девочка?

Разворот — стремительный, яростный, и взгляд в упор и навылет. Широкие плечи и шрам, текущий на грудь. Ожог, оставленный пламенем, похожий на те, что каждый взгляд Гроу оставлял на моей коже. Мощная грудь и живот, покрывало воды колыхалось у самых его бедер. Мне воды здесь будет по талию.

— Подойди.

Приказ Рихта выбил в движение.

Шаг вперед. Еще и еще.

Ступая мягко и плавно, словно в беззвучном танце, заставшем меня на самом краю, подошла к плеснувшей на берег волне. Шагнула вперед, чувствуя, как прохлада впивается в кожу, заставляя одежду становиться все тяжелее и тяжелее. Когда оставалось чуть меньше метра, рывок впечатал меня в сильную грудь. Заставляя задохнуться на диком контрасте: взрезающего меня пламени и течения, скользящего по коже.

— Ты так сладко пахнешь, — по телу проходит дрожь.

От взгляда, скользящего по лицу и губам.

От взгляда, обжигающего со спины.

— Нет!

Рывок назад, яростный взгляд на Даармархского.

Разделенная надвое, я уже не пытаюсь собраться, пытаюсь удержаться за одну мысль: я не должна ему принадлежать!

Вопрос только в том, кому.

— Она выбрала меня, девочка. И ты знаешь это не хуже меня.

— Она — не я! Я вашей не стану! И уж тем более вы никогда не станете для меня первым.

В этот раз меня швырнуло к нему с силой урагана, противиться которому невозможно: