Танцующая на углях

– Эстела?
– позвали меня, таксист неожиданно оказался рядом с кошкой на руках и оттопырившимся карманом. Я вопросительно на него посмотрела, всё ещё находясь под впечатлением.
– Ты не поняла? Джатис меня отпустил, заплатив за работу! Он отправляется в свой особняк на окраине возле базара, а там у него есть охрана, поэтому я не нужен! В общем, мы свободны и можем наслаждаться здешними видами! А в столице и вправду любопытно: современные стеклопакеты на окнах! Вот, значит, она какая, эта параллель!

– Ну и што тут может быть интерешного?
– недовольно осведомился снизу полулев, по ходу подмигивая Марселле.
– Мы, например, не понимаем теперь, што ждешь телать! Как вообще ш лютьми ражговаривать, што ишкать?!

– Тебе, хвостатое, вообще-то положено молчать, - ехидно заметил Роман, - или ты собираешься и здесь пугать товарищей своим неповторимым слогом? Не боишься, что ещё пару зубов выбьют?

– Хватит, - прервала я мигом их пререкания и подняла задумчивый взор на проходивших мимо серо-жёлтой цепочкой рабов и неожиданно наткнулась на сиявшие чёрными провалами глаза, которые, впрочем, тут же скрылись в толпе. Я его снова упустила...

– Ты кого-то увидела? У тебя странное лицо...

– Запомни раз и навсегда: богине красоты нельзя говорить хоть что-либо про лицо, кроме как слов восхищения, - сурово ответила ему я и, перехватив из его рук Марселлу, которая уже скалилась на старательные подмигивания Сфинкса, направилась вдоль по улице, в сторону, противоположную базару, по направлению к которому и скрылся весь караван.

– Плешь, ты кута?
– Полетел мне вслед обеспокоенный голос Сфинкса. Я на секунду замерла, а потом резко повернулась и увидела нахмурившегося полульва и давящегося от смеха Романа. Последний моментально сделал вид, что он ничего не слышал и его очень занимает пятно на куртке, а вот первый только под моим взглядом понял, какую мерзость сморозил.

– Мы направляемся к одному вельможе. Когда мы здесь бывали, постоянно останавливались у него. Он пока не возражал.

– А ты его вообще спрашивала?
– усмехнулся Роман, но тут же посерьёзнел и поспешил сравнять со мной шаг: - Идём, я тоже устал всё время тащиться по песку. У меня уже такое впечатление, что я весь от него чешусь, я им только и завтракаю, постоянно на зубах, как жвачка...

Единственное, что, пожалуй, сохранилось в этом городе неизменным, это было расположение улиц, по-прежнему серых в морозных вечерних сумерках. На окнах с внутренней стороны были тёмные шторы, поэтому ничего не было видно, а ведь так хотелось как раньше, девять лет назад, запросто войти в любой дом и видеть, как они меня боятся или попросту не замечают, когда я вхожу к ним незаметной солнечной тенью. Но нельзя! Где-то здесь Любовь Бочанскова, я просто чую её терпкий запах, запах песка перед бурей!..

Нас ждало очередное разочарование: едва мы приблизились к когда-то роскошному саду, окружавшему дом вельможи, как стало ясно, что здесь нас может и ожидает отдых и еда, но только не безвозмездно. На деревянных воротах с резко контрастировавшей с досками позолоченной резной ручкой сияла фосфорическим светом гигантская вывеска с надписью "Вакх у нас в гостях". При чём здесь римский бог веселья, понятно стало только тогда, когда до нас донеслись запахи жареного мяса и лепёшек из глубины сада вкупе с завораживающей музыкой, которую обычно играют танцовщицам фараона. Меня даже покоробило при мысли о том, что эта музыка доступна простым смертным! Куда же мы попали, боги мои?! Кто так резко изменил параллель прекрасного мира?!

– Так и будем стоять или войдём? У меня, знаешь ли, уже на километр слышится кваканье из желудка!
– недовольно заворчал за моей спиной Роман и толкнул меня вместе с воротами вперёд. Прежде, чем я развернулась и за такое обращение влепила ему оплеуху, он подхватил меня под локоть и едва не столкнулся с толстой женщиной, спешившей с подносом в руках ко входу в здание бывшего дома вельможи. Она глухо охнула, чуть было не растеряв по неуклюжести всё, что стояло на подносе, однако ловкий таксист поддержал поднос под дно, за что получил широченную улыбку и взгляд густо подкрашенных карандашом глаз.

– Добро пожаловать, - произнесла она, кокетливо поводя засиявшими глазками.
– Проходите, пожалуйте, всегда рады приветствовать.

– Тебя долго учили голодных посетителей держать у входа своей фигурой?
– гневно поинтересовалась я, не смея притрагиваться к ней руками.

– А тебя долго учили хамить старшим?
– нагло парировала толстуха, поворачиваясь к входу и поводя перед глазами Романа на этот раз плечами. Я промолчала, но только она подступила к краю бассейна вельможи, как пискнула и повалилась туда вместе с подносом.

– Сначала научись ходить, простолюдинка, а потом языком сотрясай воздух, - не смотря на этот позор рода человеческого, откликнулась я на её базарные ругательства.
– И ещё, на будущее, захочешь поговорить так с высшим, убедись, что в город не явились его хозяева! Или боги тебя не учили быть почтительной с другими перед встречей с Осирисом на подземном суде?
– толстуха мгновенно притихла, огромными, чёрными от потёкшей туши глазами пожирая меня. Кажется, её губы шептали что-то вроде: "Вернулась... Она вернулась... Великая кошка..."

– Не знал, что ты так кичишься своим происхождением...

– А вот я не подозревала, что у тебя такой своеобразный вкус на габаритные фигуры! И потом, каждый должен знать своё место, так всегда было в Египте, и не тебе менять это.

– Да что ты, - не понятно чему усмехнулся Роман и последовал за мной в здание.

Ещё издалека можно было почувствовать запахи мяса, от одного духа которого можно было истечь слюной! Сфинкс тихо облизывался и торопил нас, забегая вперёд. Пришлось ему уступить, так как мы и сами были не прочь поторопиться. Большой передний зал был заставлен по периметру столиками с белой скатертью и стульями по краям. Большинство было уже занято, но и на нашу долю нашёлся один, у окна, неподалёку от входа, мы как-то выбрали его одновременно и направились к нему, не сговариваясь. Едва мы заняли стулья, как возле столика материализовался очень худой представительный мужчина средних лет, чья лучезарная улыбка заслоняла блёклый в свете заходящего солнца огонь треножников:

– Да будут к вам благосклонны боги и покровители нашего города, благословенных Фив! Рады, что вы остановили свой выбор именно на нашем заведении, ведь, как я вижу, вы впервые в нашем городе?

– В этомгороде мы действительно впервые, тем более мы прибыли совсем недавно и очень голодны, - взял нить разговора в свои руки Роман, довольно быстро освоившийся с местными обычаями и речью.
– Если тебя не затруднит, попробуй сначала нас накормить, ну, а потом мы поговорим о деле.

– Слушаюсь, господин, - с неунывающей улыбкой поклонился ему египтянин, разобрав, кто из нас хозяин (хотя меня и посчитали просто прибавкой к его кошельку, но у меня ещё была возможность проявить себя, так как в Египте женщины всегда имели права на свободу выбора). Развернувшись к входу в следующий зал, он направился туда, а я пока с уважением посмотрела на таксиста: растёт прямо на глазах!

– Это он у меня наущился!
– счастливо прошепелявил Сфинкс, мордой поднимая скатерть снизу и забираясь ко мне на колени. Я брезгливо скинула его на пол, тогда он потрусил по направлению к Роману. Там его тоже ждала неудача в виде ревнивой Марселлы, с шипением попытавшейся отмахнуться от него острыми коготками. Наученный горьким опытом, полулев вовремя пригнулся и, соскользнув вниз, обиженно устроился где-то сбоку.