Танцующая на углях

Впрочем, не все, Хнум бы похвалил бы меня за человечность... но это не польстило бы мне, как бы не сделало только хуже... В общем, я позорно сдавалась им в руки, вот только они не спешили этим воспользоваться: позор, кого набирает себе в солдаты этот негодяй?! Они не могли организовать нормальной атаки, я даже смогла с огромной лёгкостью вывести из строя двоих из семерых, проникших сюда тайно (!), через балкон (!), с оружием, вполне способным уничтожить даже меня (!)... В общем, что говорить, они меня разочаровали, хотя после того, как я слегка ослабила хватку и притворилась жутко уставшей, пятеро оставшихся наконец-то повязали меня и стали выводить наружу такими же окольными путями, как и ворвались сюда... остолопы... На улицах было удивительно тихо, исчезли привычные мне звуки, что очень порадовало, в смысле: никто не увидит моего позора. Одежду я себе раздобыла путём силы, радея не за свой приличный вид (я уже давно забыла про это слово, а Исиды, постоянно напоминавшей мне когда-то об этом, рядом не было), а просто потому, что не хотелось мне идти вот в таком виде, а я привыкла считаться со своими желаниями...

– Она всё же может применять свою силу!
– испуганно прошипел главному жрецу один из его помощников, косясь на меня сквозь прорези в маске (вняли-таки моему совету, не стали их снимать, когда я рядом). Я жалостливо на него посмотрела и поспешила отвести взор (я ведь тут как бы в предобморочном состоянии?); жрец оказался не менее жалостлив и покрутил пальцем у виска:

– Она же богиня, а не эльф какой-нибудь или Горлум из "Властелина колец", чтобы силу терять, когда связана верёвкой!

– Но... это же необычная верёвка, хозяин сам сказал, - как-то робко заметил тот жрец, что снял передо мной маску. Его начальник и тут ответил презрительной насмешкой:

– Хозяин сказал, что верёвка поможет, если мы нанесём ей определённое количество ран, вот тогда она потеряет силу, как её придурки-родственники, которых онзаточил в камень... ну, тот самый, который он поставил в Зимнем как экспонат в витрину с сигнализацией...

– Так давайте её порежем, может, она ослабеет!
– тут же радостно предложил всё время хихикавший парень (ещё один весельчак?), и они дружно загоготали, но идею свою воплощать в жизнь не стали, наверное, испугались, что меня на себе тащить придётся...

– А почему великий ужас не приказал поймать и её хахаля?
– обеспокоено продолжал добиваться от жреца парень без маски (буду звать его так, надо же как-то различать их, безликих).

– Ты же сам знаешь, что мы его не нашли, - удивился его вопросу жрец и вгляделся в его позолоченное лицо не менее обеспокоенным взором: - Ты какой-то странный с недавних пор...

Жрецы дружно замолчали и каждый одарил его недоверчивым взглядом. Парень ненавидяще воззрился на меня, в то же время внутренне изнывая от боли "что ты со мной сделала?!"... ага, так я тебе и ответила со связанным ртом! "Ты не достоин меня, смертный..." Так, кажется, пришло время... Жрец посмотрел на парня ещё раз так же искоса и, неожиданно остановившись, сделал жест прекратить шествие:

– Ты что, попал под её чары, да? Идиот, она ничего тебе не даст, зачем ей ты, когда у неё таких дураков по горло в любом городе?!
– он надвинулся на несчастного горой и заставил прижаться спиной к стене дома.
– Ну, что смотришь? Придётся о тебе доложить господину, когда доберёмся!

– Если доберётесь, - тихо, не внятно, ответил парень, однако я его прекрасно расслышала и предельно напряглась, напустив в глаза как можно больше боли. Остальные, понятное дело, его не расслышали, и жрец даже нагнулся к нему, прислушиваясь...

Прошла, наверное, секунда, если не меньше, но для нас пролетело огромное количество времени, за которое мы успели услышать даже, как плывут по небу облака, а из окна того дома, возле которого мы остановились, доносится тихий голос мужчины, шёпотом спрашивавший у кого-то, не слышал ли тот какие-нибудь звуки с улицы; где-то раздался лай собак, нараставший со всё большей силой и почти тут же потухнувший, скрипнула дверь подъезда в подворотне... а из моих провожатых способным на какие-либо действия остались только главарь жрецов и мой спаситель, искренне этого не желавший. Я выпрямилась, медленно, с наслаждением, и, прыгнув в воздух, прокрутилась вокруг своей оси и поставила ногу на спину жреца, второй ногой прижав его вывихнутую руку к его лопатке.

– Тебе нравится мой подарок, смертный?
– почти прошептала ему на ухо я: - Я говорила тебе, что я богиня, не надо было пытаться меня разубеждать, это для всех чревато... Ладно, я дарую тебе возможность реабилитироваться перед госпожой, - я нагнулась к нему совсем низко: - Где сейчас твой господин, тот, кого ты зовёшь хозяином, где он?

– Так я тебе и ответил, мерзкая тва... а-а-а!

– Тише, здесь люди спят, - я устало вздохнула и развернулась к тому, кто мне очень помог и за это пострадал, правда, чисто морально... но это проходит.

– Ты и меня уничтожишь?
– исподлобья глядя на меня, осведомился парень. Я молча сделала к нему шаг и нагнулась, взяв его за подбородок:

– Он сказал тебе неправду, у меня нет таких, как ты, в каждом городе...
– он с недоумением посмотрел на меня, - знаешь ли, это было бы очень для меня накладно, - он как-то нелепо оскалился, а я подняла его лицо за подбородок к себе и поцеловала тем поцелуем, которого достойны не все, лишь очень немногие (надо же как-то парня поощрить за то, что не стал закрывать от меня сознание, хотя и мог это сделать), и исчезла из его жизни, надеюсь, что навсегда, потому что мои поклонники имеют особенность предъявлять на меня какие-то претензии, не сразу, конечно, но всё же... а это, согласитесь, не всегда доставляет радость...

По крышам я умела перемещаться с раннего детства, пожалуй, это даже было положено мне по рангу, раз уж я зовусь соответствующе. Питерские крыши были не особенно удобны для перемещения, но не мне сейчас привередничать, надо бы это слово на время засунуть подальше. Куда я мчалась ночью, по крышам, вприпрыжку, издалека, наверняка, похожая на белку-летягу, ответить не трудно: я возвращалась к прошлой жизни, то есть попробую найти убежище у Инги, как бы тяжко ей не было вставать так рано, а придётся, раньше я её никогда таким образом не беспокоила, а так хочется разнообразия! Как назло, телефоны с улиц "обновлённого" города исчезли вместе с машинами, что меня нервировало, так как Роман... нет, я не сомневаюсь, что Сфинкс спрятал его, раз уж жрецы его не нашли, и всё же! Представляю, какими вопросами он завалил полульва и что тот ему ответил...

Я любила входить так, как мне заблагорассудится, однако не стоило шокировать подругу так сразу, тем более, я понятия не имела, кто является новым кавалером Инги, мало ли, я свалюсь им на балкон, а он решит, что это муж из командировки, и я разрушу счастье, "которое было так близко". И в конечном итоге я вошла в подъезд и позвонила в дверь. На площадке у неё в очередной раз разбили лампочку, и было до того темно, что темнота казалась осязаемой, лишь тусклый свет едва зародившегося месяца пробивался в окно сбоку. Послышались шаги, уверенные, почти бесшумные. Открылась дверь, и на пороге показался силуэт мужчины. Что это именно мужчина, я смогла понять чисто по очертаниям фигуры, потому как (странно, конечно) я не могла разглядеть его даже своим кошачьим зрением.

– Доброй ночи, - по спине быстро стекла липкая струйка пота, оставив ощутимую бороздку.
– Извините, что я так поздно, но... мне нужна Инга...
– мужчина посторонился почти сразу и дал мне пройти. К тому времени я уже могла понять, куда попала, вот только теперь уж менять что-либо было поздно, и я со вздохом обернулась к нему, как только он закрыл дверь. Он вышел на свет, струившийся сюда из зала, и ухмыльнулся:

– Что, ночь перестала казаться доброй? Или для тебя она всегда радость? Проходи, что стоишь, как неродная, все уже в сборе, давай поговорим, - я ему ослепительно улыбнулась.
– Не надо, Плеть, не стоит показывать коготки раньше времени, - он заглянул через моё плечо в комнату: - Правда?