Танцующие пылинки

Правда заключалась в том, что, хотя я чувствовала себя виноватой в том, что предпочла группу нашим отношениям, только из-за того, что я не хотела быть в группе, я также винила Мики. Он помог мне выбрать не его, спал со всеми подряд, манипулировал и играл во всевозможные игры. И я все еще винила его за это… Но теперь поняла, что начала это я сама.

У Мики не было семьи, как у остальных членов группы. Он жил в нескольких приемных семьях. В тринадцать лет он переехал к Райанам, семье, у которой до появления Мики было двое собственных детей и двое приемных. Он жил с ними всю среднюю школу, но они не были семьей. На самом деле у них хватало времени только на младших детей. Мики получал карманные, и ему было позволено делать все, что заблагорассудится.

Я была слишком мала, чтобы понять, что это с ним сделало. Не имея семьи, которая могла бы хоть как-то его ценить. Я знала, что он испытывал острое чувство покинутости, но просто не понимала, насколько то, что я выбрала группу, а не его, должно быть, сломило его.

— О, Мики, — прошептала я со слезами на глазах.

Мне нужно было за многое извиниться.

То же самое дерьмо сделали со мной, и я действительно поняла, как сильно облажалась со своим лучшим другом.

Дерьмо.

Я взяла сотовый и написала Киллиану ответ.

Ты прав.

ГЛАВА 19

Киллиан не ответил.

Собственно, и на следующий день я ничего от него не слышала. И на следующий.

Я снова почувствовала себя одинокой. Будто стены квартиры давили на меня. Я пыталась отвлечься с помощью телевизора и книг, но мне это не удалось. Тогда я попыталась сделать то, что всегда отвлекало меня: я взяла свою гитару.

Еще было слишком рано.

Запястье ужасно пульсировало, и мне ничего не оставалось, кроме как смотреть телевизор, позволяя боли утихнуть. Но все это заставило меня переосмыслить. Я не могла поверить, что сравнила то, что делал Киллиан, с тем, что я сделала с Мики. Я ни в коем случае не чувствовала к Киллиану того, что Мики чувствовал ко мне.

Я не была влюблена в Киллиана. Я почти не знала его.

Была еще одна странная причина, по которой он смог ранить мои чувства, как никто другой, и почему обнаружение у него ни разу не упомянутой девушки я расценивала как предательство.

Это было сильное увлечение.

Вот и все.

Я была увлечена, потому что Киллиан был привлекательным и угрюмым мерзавцем с горячим акцентом.

В конце концов, я смогу пережить это влечение. Особенно неуместное влечение к мужчине, чьи слова задевают за живое. Мужчина, который в значительной степени использовал мои проблемы против меня, чтобы заставить подписать контракт со звукозаписывающей компанией.

Да, ладно, давайте посмотрим правде в глаза: Киллиан О’Ди был дьяволом, и было совершенной нелепостью испытывать чувства к этому парню.

Я могла бы это пережить.

Но для этого нужно немного отвлечься.

Поэтому я позвонила его сестре.

— О, ты уже без гипса!

Отэм улыбнулась при виде моего запястья, войдя в квартиру часом позже. Разница между ней и ее братом всегда удивляла. Их детство сделало Киллиана замкнутым и холодным амбициозным придурком. Тогда как Отэм была открытой, позитивной и наполненной светом. Она не позволила миру изменить ее. В каком-то смысле она была одним из самых сильных людей, которых я когда-либо встречала. Это меня в ней восхищало.

Вот почему я заметила, что сейчас ее улыбка не коснулась глаз. Улыбки Отэм всегда доходили до глаз.

Я нахмурилась, вставая с дивана, когда она зашла на кухню, чтобы поставить чайник.

— Все в порядке?

Она не глянула на меня.

— Да, а что?

— Ничего. Ты просто… ты кажешься… не в себе?

Слоняясь по кухне, она усмехнулась:

— Я сказала всего три слова. Как ты можешь узнать, что я не в себе?

— Твоя правда. — Я пожала плечами. — Похоже, это я не в себе.

Отэм резко обернулась, доставая молоко из холодильника.

— Ты не одна такая. Я была так рада, что ты позвонила. Киллиан заставил меня бегать по поручениям, и, боже мой, этот человек в дерьмовом настроении. — Она раздраженно покачала головой, наливая молоко в наш чай. — Мне нужно с ним поговорить. Если другие люди терпят, чтобы он так с ними разговаривал, то пожалуйста. Но ни за что на свете он не станет так разговаривать со мной.

— Повезло тебе.

— Есть идеи, что с ним не так?

— Не-а.

— Братья, — пробормотала она, протягивая мне кружку.

Когда она сделала это, ее рукав задрался вверх, обнажив кольцо темных синяков, похожих на следы от пальцев.

Зловещие подозрения охватили меня. Знаете, я была человеком у которого стакан всегда наполовину пуст. Я взяла кружку, и Отэм убрала руку из виду, не обращая внимания на мой вопросительный взгляд.

Не желая пугать ее, но чувствуя, как учащается сердцебиение и беспокойство во мне укореняется, я села на диван. Отэм расположилась на табурете у кухонного островка.

— Ну, так как дела с парнем? Напомни, как его зовут?

Было ли это слишком очевидно?

Отэм опустила взгляд в свою кружку с отстраненным выражением лица. Опять же, очень необычно для нее.

— Даррен. Мы расстались.

Почему? Потому что он оставил на ней синяки? Ярость вскипела в моей крови при одной мысли о том, что кто-то причинил боль Отэм. Как можно обидеть Отэм? Самого милого, самого доброго человека на планете.

— Ой. — Я изо всех сил пыталась сдержать свои эмоции. — Что случилось?

— Ничего не вышло.

— Это очень плохо. Почему же?

— Просто. — Она со стуком поставила кружку на остров. — Я не хочу об этом говорить.

Отэм не хотела говорить об этом? Окей. Определенно что-то не так. Отэм всегда хотелось рассказать обо всем!

— Как продвигается альбом? — Она сменила тему.

— Хм?

— Альбом. — Отэм ухмыльнулась. — Знаешь, та штука, над которой вы с Киллианом работаете день и ночь?

— Ой. Верно. Хм… Ну, я не могу начать запись, пока запястье не заживет достаточно, чтобы играть на гитаре. — Я помахала ей. — Я попробовала вчера, и это принесло только боль.

Ее глаза заблестели сочувствием.

— Если тебе было больно, тебе следовало позвонить.

— Спасибо, но с этим ничего не поделаешь, кроме как принять обезболивающее и продолжать делать упражнения, которые велел физиотерапевт.

— Верно.

Отэм встала, сбросила сапоги и свернулась калачиком на стуле напротив меня.

— Итак, ты была в офисе лейбла. И познакомилась с дядей Джеймсом.

— Ах, ты слышала об этом.

— Ева рассказала мне. — Отэм ухмыльнулась. — Она также не могла перестать говорить о том, как смущала тебя своим фанатизмом. Но очень гордилась тем, что сдержала желание сказать тебе, что у тебя самые удивительные глаза и что ты очень милая. Заявочка об увлечении девушкой.