Танцующие пылинки

С жестким взглядом, который метался между мной и барменом, Киллиан подошел к нам и поставил свой пустой стакан на стойку с невозмутимостью, которую я видела насквозь. Он уставился на меня со смесью раздражения, желания и непонимания.

Я не знала, как освободиться от его взгляда.

Никогда не могла.

Особенно когда его глаза вот так полыхали.

Я тусовалась на вечеринках с голливудскими актерами и харизматичными рокерами, но до Киллиана О'Ди я никогда не встречала человека, у которого так полыхают глаза.

— Нам нужно уходить.

Его голос звучал холодно и совершенно не соответствовал выражению лица.

И я знала, что он прав. Что бы Отэм ни пыталась здесь сделать, это сработало, и это оказалось опасно. Я кивнула и отодвинула свой почти пустой стакан. Потом попрощалась с барменом, который не скрывал своего разочарования по поводу моего ухода.

Киллиан обогнул бар, по-собственнически положил руку мне на поясницу и мягко подтолкнул вперед.

— Надень блейзер, — скомандовал он, придерживая для меня дверь.

— Мне не холодно.

Мне не было холодно. Мне было жарко. Отчасти алкоголь, отчасти полное сексуальное разочарование.

— Может, ты и не чувствуешь, но на улице совсем не жарко.

Мы поспешили вверх по ступенькам, и я увидела вдалеке огонек свободного такси. Я не хотела одевать блейзер, а предпочла вернуться домой, подальше от Киллиана О'Ди, и подняла руку.

— Со мной все будет в порядке, — сказала я, облегченно вздохнув, когда такси остановилось около меня. Я бросила на Киллиана быстрый взгляд, который не задержался ни на одной части его тела. — Спасибо за сегодняшний вечер.

Я подошла к такси и распахнула дверцу. Скользнула внутрь и начала закрывать дверь, когда почувствовала сопротивление.

Киллиан.

Он кивнул мне.

— Подвинься.

Сбитая с толку, я отпустила дверцу и подвинулась на заднем сиденье, наблюдая, как он уселся рядом со мной и захлопнул дверцу такси. Затем продиктовал водителю мой адрес и с каменным видом уставился вперед.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— Хочу убедиться, что ты доберешься домой невредимой.

Я не ответила.

Я смотрела в окно на мелькающие в темноте огни города и старалась не думать о мужчине рядом со мной. Но чем больше я старалась не думать, тем больше я о нем думала!

Я никогда раньше не испытывала такого повышенного влечения. И понимала, что именно происходит между мной и Киллианом. Это витало во время написания песни, и определенно в тот день в его кабинете. Однако, мы оба жестко контролировали это притяжение.

Но теперь казалось, что я потеряла контроль над поводьями, и то, что я чувствовала, было настолько огромным, что выплеснулось на Киллиана. Или, возможно, все было наоборот. Быть может, это он потерял контроль и заставлял меня метаться. И теперь он как будто чувствовал реакцию моего тела, чувствовал, что мои груди напряглись и набухли, что соски твердыми пиками уперлись в ткань лифчика, а между ног ждала готовая горячая гладкость.

Я никогда и никого не хотела так, как Киллиана в этот момент. Даже Мики.

Желание было таким острым, что на глаза навернулись слезы разочарования.

Я сморгнула их и с облегчением увидела, что уличные фонари стали отражаться в темных водах Клайда, и в поле зрения появилось мое здание.

— Я заплачу, — пробормотал Киллиан.

Даже если бы заплатила я, технически это сделал он, потому что все мои деньги были из заемного пособия, которое мне предоставил Киллиан.

Разве это не должно быть холодным напоминанием о том, кем он для тебя является, Скайлар?

Но это было не так.

Черт.

Как только такси подъехало к моему дому, я пробормотала «спасибо» водителю и попрощалась с Киллианом. Я захлопнула за собой дверь и вышла. Но когда увидела, что Киллиан тоже покинул такси, шок заставил меня остановиться на тротуаре.

Водитель отъехал, оставив нас на улице пялиться друг на друга.

Яростная потребность горела в глазах Киллиана.

Практически мольба.

Желание.

Зеркальное отражение моего собственного отчаянного желания.

Тогда я и догадалась, что мы оба перестали бороться.

Глубокая дрожь прошла по нижней части моего живота, и от этого скользкого тепла между ног стало еще жарче.

Мы пошли в ногу друг с другом до подъезда, и я дрожащими руками отперла дверь. Киллиан придержал ее для меня, и я прошла мимо него, случайно коснувшись грудью его груди. Его дыхание сбилось, как и мое. Мы вошли в лифт и кислород, казалось, иссяк. Все, что мы слышали — это наше неглубокое дыхание.

Мои пальцы чесались дотянуться до Киллиана, но я сдержалась, хотя желание сорвать с него рубашку было чрезвычайно сильным.

Я так сильно дрожала, пытаясь вставить ключ в дверь квартиры, что Киллиан накрыл мою руку своей и помог мне. На какое-то время мы так и замерли: его рука на моей, тепло его тела за моей спиной. Я хотела спросить, что, черт возьми, мы делаем, но побоялась разрушить момент. Вдруг слова заставят нас задуматься.

А я не хотела думать.

Я хотела чувствовать.

Толкнув дверь, я вошла в квартиру и, проходя мимо бокового столика, бросила на него сумочку и ключ. Я слышала, как Киллиан закрыл и запер за нами дверь и последовал за мной в гостиную. Я стояла к нему спиной и смотрела на темную реку, но чувствовала его повсюду, словно он обнимал меня, хотя он и находился на другой стороне комнаты.

Понимала, что как только повернусь, все изменится. Я колебалась. Но Киллиан спросил:

— Скайлар?

И этого было достаточно. Он произнес мое имя своим сексуальным, черт побери, голосом.

Я обернулась, позволяя тому, как сильно я хотела его, вспыхнуть в моих глазах. Киллиан сжал висящие по бокам руки в кулаки, его ноздри раздулись.

А потом…

Потом мы бросились друг на друга. Наши тела столкнулись за мгновения до того, как соприкоснулись наши губы.

Это был не сладкий поцелуй, как в романтическом фильме.

Это были губы, язык, желание.

Прижимая мою голову к своей, Киллиан крепко сжал короткие пряди моих волос; я же впилась в его предплечья. Я вцепилась в Киллиана в надежде потеряться в нем.

Поцелуй был со вкусом тоски, разочарования, отчаяния и наказания. Наказание друг друга за чувства, которые, как мы знали, не должны были испытывать.

Я застонала в его рот, когда Киллиан другой рукой крепко сжал мою задницу, притягивая к своей горячей эрекции.

Этот звук заставил его сильнее вжаться в меня бедрами. Он разорвал поцелуй и, сжимая мою задницу, спросил: