Танцующие пылинки

— Я поговорю с ним, — пообещала она.

Хорошо. Я не хотела его видеть. Я не хотела, чтобы что-то ослабило мою решимость, и боялась, что лишь один взгляд в его темные глаза сломает мою волю пополам.

***

В семь утра следующего дня после очередной бессонной ночи я попросила ночного менеджера отеля вывести меня через служебный вход. Я заколола короткие волосы на затылке, заправила их под позаимствованную бейсболку и поспешила по узкому переулку, который вывел меня на противоположную сторону от главного входа на параллельную улицу.

Я подумала, что солнцезащитные очки сделают меня более заметной, поэтому просто надела многослойную одежду, чтобы тело казалось более объемным. Опустила голову, засунула руки в карманы и постаралась не обращать внимание, насколько мне жарко во всей одежде, несмотря на невысокую температуру на улице.

Не совсем уверенная, что ищу, я направилась в сторону Бьюкенен-стрит. Все, что я понимала — не могу оставаться в гостиничном номере еще ни секунды, скорбя по Киллиану и борясь с необходимостью его увидеть. Чтобы изменить свое мнение.

Магазины еще не открылись, и движение было слабым. Я бесцельно бродила, останавливаясь всякий раз, когда видела бездомного, спящего в дверном проеме. Киллиан и я были в середине оформления документов по благотворительной организации, которую я задумала для бездомных. Что теперь с этим будет? Передаст ли он полномочия кому-нибудь другому? Моя идея состояла в том, чтобы создать столовую-приют. Живая очередь, первая подача. Там будет много запасов еды и столько кроватей, сколько сможем предоставить. Слишком много бездомных людей оказались в опасности в преддверии зимы. Им нужно было теплое место.

Думая о Мэнди, я побрела в сторону Аргайл-стрит. И запнулась, когда увидела Хэма, съежившегося под дверью магазина рядом с закрытой «Аркадой».

Решив не избегать встречи, я направился к нему. Хэм посмотрел на меня и открыл рот, вероятно, чтобы попросить лишнюю мелочь. Я присела на корточки, и он покосился на меня.

— Привет, Хэм, — мой голос звучал хрипло от моря пролитых слез.

Кроме того я знала, что мои глаза опухли.

Он прищурился, пытаясь разглядеть меня, и тут его осенило.

— Девушка уличный музыкант?

— Ты можешь звать меня Скайлар. Хэм, как ты?

— Чувствую себя лучше, чем ты выглядишь. — Он одарил меня дерзкой улыбкой. — Не слишком жарко во всей этой одежде?

Я усмехнулась и почти сразу почувствовала усталость от этого действия.

— У меня было несколько плохих дней.

— Да, я знаю, на что это похоже.

— Ты в порядке?

Он пожал плечами.

— Все по-старому. — Потом его лицо вытянулось. — Мэнди ушла.

Мне было любопытно узнать, последовала ли она моему совету, и я спросила:

— Ты знаешь куда она устроилась?

— Да, ей помогли. Она живет в общежитии. Устроилась на работу уборщицей, прикинь, да.

Меня охватило облегчение от того, что Мэнди послушалась меня.

— Это хорошо.

— Ну, не знаю. Мы тут, конечно, не все делали правильно, — проворчал он, — но мы были друг у друга.

Я присмотрелась к Хэму; его щеки казались еще более впалыми, чем раньше. Ужасно, но я не хотела давать ему денег. Я знала, что он купит себе наркотики.

— Могу я угостить тебя едой?

Он уставился на меня, словно прочитав мои мысли, и твердо сказал:

— Деньги были бы лучше.

Тяжело вздохнув, я встала.

— Я не дам тебе денег, Хэм.

Презрительно скривив губы, он выплюнул:

— Ты ничем не лучше нас, ты же знаешь. Кем бы ты ни была сейчас, как только станешь такой, как мы, ты не сможешь вернуться назад.

Нет, я не вернусь. Все, что случилось, всегда будет частью меня. Включая Киллиана.

Героин не был моей зависимостью. А Киллиан был.

Но, в отличие от Хэма, я победила свою.

— Прощай, Хэм.

Я развернулась и ушла.

***

— Я считаю, что если ты собираешься выпустить этот альбом, то следует согласится на некоторые из запрошенных интервью, — сказала Гейл, когда мы разговаривали по телефону несколько часов спустя.

Я пробралась в отель через служебный вход и благополучно спряталась в своем номере.

— Я не буду этого делать.

— Да, Киллиан так и сказал.

Я вздрогнула от одного звука этого имени.

— Что ж, он был прав.

— Но в этом переполохе так много позитива, Скай. Это вызвало дискуссии о разных вещах, в том числе о важности психического здоровья. Ты знаешь, как это удивительно, когда знаменитости признают, что они тоже нормальные люди с теми же страхами и проблемами, что и все остальные. Ты могла бы принести здесь много пользы.

— В жертву моему собственному психическому здоровью?

Гейл помолчала мгновение, а затем сказала:

— Ты права. Мне жаль. В любом случае, я позвонила не для того, чтобы досаждать тебе. Я хотела сообщить, что, если захочешь, я буду рада снова руководить процессом во время твоей сольной карьеры.

Благодарная за предложение, я также знала, что должна быть честной с ней.

— Гейл, я бы хотела этого, но ты должна знать, что как только я закончу контракт на этот альбом, включая продвижение, гастроли и прочее, то уйду.

— Ты уйдешь?

— Да. Я не хочу. Не хочу быть звездой.

— Тогда чем ты хочешь заниматься?

Я много думала, и ответ был довольно очевиден.

— Я хочу писать и продюсировать музыкантов. Хочу быть за кулисами.

— Ладно. Что ж. Тут я не сильна. Обычно я не работаю с авторами песен, но могу сделать исключение. Если ты хочешь стать автором, я помогу тебе.

Впервые за эти дни мои губы растянулись в искренней улыбке, и я почувствовала проблеск волнения от перспективы жизни, которая меня ждет.

— Гейл Лейдерман, ты только что стала моим новым любимым человеком.

— Фантастика, — прощебетала она. — Я пришлю в отель контракт. Пока мы будем подписывать его каждый год, так как все придется менять, когда ты сменишь профессию.

— Отлично. Я сообщу администратору отеля, что ты пришлешь мне факс. И, Гейл…

— Да?

— Спасибо. За понимание.