Танцующий горностай

Ну и третьим открытием стал сам Тимур. Это был тот же мальчик – и вместе с тем как будто другой.

Разобраться с этим самостоятельно Александра даже не надеялась. Из поселка она поспешила обратно к брату и передала ему все подробности встречи. Вот только Ян, которого отвлекали и документы, и какие-то звонки, впечатлен не был.

– Значит, пацан не тот, будем искать в другой стороне.

– И это все, что ты можешь сказать по ситуации?

– Хотелось бы сказать больше, – вздохнул Ян. – Но чтобы сказать больше, нельзя тратить время на заведомо ложную версию. Или ты предполагаешь, что Максаков клонировал собственного сына, здорового клона оставил себе, настоящего Тимура убил и залил бетоном?

– Слушай, ну не надо утрировать, не смешно…

– Согласен, не смешно. Но так ли я утрирую? Что еще возможно на основании твоих догадок?

Здесь уже Александре нечего было ответить. Даже если бы Максим Максаков по какой-то причине решил убить сына и заменить похожим мальчиком, что само по себе дико, он бы обеспечил своему ребенку достойное погребение. Все их совместные фотографии дарили впечатление, что Максим действительно любил Тимура, он бы не поступил с мальчиком… вот так.

Ян был прав, нужно было отступить, а Александра не могла. Она засела за компьютер, открыв все известные ей соцсети. У Веры Максаковой собственного профиля не было, у ее мужа – тем более, в этом плане семья жила замкнуто. Зато у Веры были подруги, которые от соцсетей как раз не отказывались. Поэтому сначала Александра нашла снимки со светских мероприятий, на которых было ясно, с кем Вера общалась больше всего – в этом кругу многие ведут публичный образ жизни.

Ну а потом требовалась скорее усидчивость, чем изобретательность. Александра находила нужные профили и отсматривала все снимки с дней рождения, новогодних вечеринок, школьных собраний. Вера и Тимур пусть и изредка, но появлялись там – не позирующие, настоящие, это было важнее всего.

Сперва Александру не покидало ощущение, что Ян прав и она понапрасну тратит время. Но чем больше фотографий она видела, тем сильнее становились подозрения в ее душе. Хотелось сразу бежать к брату и все ему объяснить, а она сдерживалась. Ян при всем желании не помог бы ей сейчас – зато помочь мог кое-кто другой.

Поэтому Александра дождалась, когда домой вернулся Андрей, и рассказала ему о странном деле. Она и раньше не скрывала от него, какими расследованиями занимается, однако никогда не пускалась в такие подробности. Он, конечно же, все заметил.

– И почему меня не покидает ощущение, что тебе сейчас не только мое мнение понадобится? – усмехнулся Андрей.

– Потому что ты проницательный, – рассудила Александра. – Мне нужно больше медицинских сведений о Тимуре.

– А мне их откуда взять? Я ветеринар, вообще-то.

– Ой, давай не будем!.. Как будто ты не знаком с другими врачами.

– Я, конечно, понимаю, что в твоем мире мы все, как грибы, растем из одной грибницы… Но я тебя расстрою: далеко не все московские врачи знакомы друг с другом.

– Если я правильно запомнила, его лечащего врача зовут Егор Павлович Милютин.

– Это ни о чем мне не говорит.

– Так надо же поискать! – настаивала Александра. – Я больше чем уверена, что за Тимуром не в обычной городской поликлинике наблюдают. Неужели так много элитных детских клиник? И этого врача не найти?

– По-моему, ты слабо представляешь, о чем просишь.

– Я прекрасно знаю, о чем прошу. И если бы речь шла о моем любопытстве, я бы не втягивала тебя в это. Но я чувствую: рано бросать эту версию, тут точно что-то есть!

– Ладно, – сдался Андрей. – Посмотрим, что я смогу сделать.

Александра не пыталась ему польстить, она действительно осознавала, насколько это сложно – строить цепочку связей с человеком, о котором ты услышал впервые, но от которого тебе нужна конфиденциальная информация. Однако не солгала она и в том, что это действительно необходимо. Многочасовое изучение соцсетей подталкивало к этому, потому что там Александра обнаружила немало подозрительного.

Тимур действительно был любимым ребенком. До трагедии родители старались проводить с ним как можно больше времени. Отец всегда находил в загруженном графике хотя бы один день в неделю, чтобы побыть с сыном. Мать не спускала Тимура с рук, обнимала и целовала, никого не стесняясь. Но это совершенно не сходилось с тем, что увидела Александра: Вера не то что упустила все возможности обнять сына, она будто намеренно старалась не касаться его. Хотя, по идее, должно быть наоборот… Она едва не потеряла его, он чудом встал на ноги! Разве не должна была она теперь ходить за ним мамочкой-наседкой?

Должна была – если только не знала, что это не ее Тимур. Это чужой мальчик, занявший его место, и Вера вынуждена участвовать в чудовищном спектакле. Ее каким-то образом заставили делать это, а заставить любить не смогли.

Немало вопросов вызывал и сам Тимур. Судя по тому, что никакого громкого расследования не было, он так и не рассказал, зачем пошел на тот пустырь и кто его чуть не убил. Но это ладно – после таких чудовищных травм он мог и забыть. А вот как он изменился до неузнаваемости? На фото и видео из прошлого Тимур представал болезненно стеснительным ребенком, который постоянно жался к матери и не спешил играть с другими детьми. Если ему нужно было что-то сказать, он застенчиво шептал это на ухо Вере. Теперь же он носился, как угорелый, и вопил безо всякого смущения.

Тимур был слишком мал, чтобы осознать пролетевшую мимо смерть и оценить вкус жизни. А если бы он вдруг дозрел до этого, повзрослев раньше срока, изменил бы он свою суть? На видео и в реальности Александра видела представителей двух разных психотипов.

В то же время она понимала, насколько невероятно ее предположение. Чудовищно даже… Александра чувствовала, что ее собственное подсознание сопротивляется этому, твердит, что так нельзя, отрицает саму попытку поверить, что родители способны так поступить со своим ребенком. Версия казалась ей карточным домиком, готовым рассыпаться под первым же порывом ветра, поэтому ей остро нужна была подсказка от Андрея, чтобы получить право двигаться дальше.

И Андрей не подвел. Он вернулся поздно, ближе к одиннадцати, и казался непривычно уставшим. Но он все равно протянул Александре распечатанную на принтере медицинскую карту, сопроводив подношение укоризненным взглядом. Взгляд Александра проигнорировала, а карту взяла.

– Ты все-таки нашел доктора Милютина, и он оказался открыт к сотрудничеству? – полюбопытствовала она.

– Я все-таки нашел доктора Милютина, и он оказался нормальным врачом. Поэтому он понятия не имеет, что я интересовался его пациентом, да и не должен узнать.

– А бумажки откуда?

– Его медсестра чуть менее принципиальна.

– Я тут ничего не понимаю, – пожаловалась Александра, возвращая карту. – Ну, или почти ничего… У Тимура был сломан позвоночник, но сейчас мальчик бегает!

– Не сломан, а травмирован, – поправил Андрей. – Милютин ведет Тимура примерно год. Он не хирург, а терапевт, операции проводил не он. К нему Тимура привели уже подлеченным, просто чтобы следить за дальнейшим состоянием, назначать общую реабилитацию. Судя по тому, что я увидел, Тимур летом прошел очень серьезное лечение, местами даже инновационное, а к осени попал к Милютину.