Танцуют все

– Это еще не конец Ульрих!
– Она улыбнулась.
– Помни за мной должок!

Она рванула цепочку на груди, со своим таинственным перстнем сжимая его в своей маленькой и такой нежной ладошке.

– Мы еще обязательно встретимся!
– Она рассмеялась, подмигнув мне.

Первая группа солдат схватила Ромашку, заламывая ей руки за спину, правда, с каким-то непонятным действием. Крайний здоровяк гвардеец внезапно пошатнулся как от пощечины, в тот же миг, срываясь на бег, к группе подходящих следом, что-то сжимая в своей огромной руке. Это было словно эстафета, первый подбежал к второму, что-то перекладывая ему в руку и второй тут же пускался прочь бегом до следующего гвардейца, так же передавая нечто по этапу пока этот сумбур не скрылся в толпе наступающих солдат.

– Вы что тут устроили вашу мать!
– Один из отцов командиров так же как и я, с недоумение провожал взглядом бегающих, а потом с глупыми мордами лица замирающих на месте солдат.
– Немедленно в строй! Оцепляем квартал, что бы ни одна падла не проскользнула мимо, вяжите всех, пусть потом в казематах разбираются кто тут прав, а кто виноват!

– Господин фон Рингмар?
– Ко мне с поклоном подскочил один из офицеров.

– Все что от него осталось.
– Мне все еще было немного дурно, а к общему фону еще и дрожь в руках добавилась.

– Прошу извинить меня ваше благородие, но вас ожидает господин Гербельт, я так понимаю у вас назначено.
– Он склонил учтиво голову.

– Подгоняйте экипаж.
– Я вытер со лба холодный пот.
– В предыдущей карете, где-то в ее обломках остались мои бумаги, подряди солдат собрать их.

– Будет исполнено.
– Он молодцевато развернулся, уносясь выполнять распоряжение, а я по прежнему стоял не в силах отлепиться от стены и отвести свой взгляд от уводимой и связанной по рукам и ногам девушки, по чьему лицу текли вполне натуральные полосы-дорожки горьких слез.

Как-то жалко и мерзко смотрелись ее крики, мол что за произвол, я не я, это какая-то ошибка, что здесь вообще происходит? Она пыталась разыграть комедию в стиле: "Я вообще не понимаю, как здесь оказалась".

"Мертвец ушел" - Тихим перезвоном и игрой полупрозрачных теней пронеслась Адель в моей голове.

– Что?
– Переспросил я вслух, изначально даже не поняв, кто со мной говорит.

"Жди, он обещал тебе вернуться".
– Произнесла тень, растворяясь в сером мареве дождливого дня.

* * *

– Я все же настаиваю на том, что мы излишне нагнетаем обстановку.
– Фенгель Вард командующий корпусом армии короны вещал перед королевским собранием министров и самых влиятельных герцогов Финора, под предводительством Митсвела Первого.
– Моя разведка не раз и не два, я хочу это подчеркнуть, проникала на территорию предполагаемого противника, по-прежнему фиксируя местоположение всех корпусов и дивизионов империи на своих местах, согласно мирного договора!

– А я настаиваю, что имперцы готовятся к войне и для этого у меня есть веские основания!
– Не слишком любезно прерывал его своими выкриками Ганс Гербельт.

– Где они вши основания?
– Взвинчивал себя Вард.
– Сбор слухов с городских улиц?
– Смешно сударь! Мои люди день и ночь контролируют армию!

Совещание шло уже битый час с попеременным успехом, в общих чертах собрание раскололось на две части, одна из которых с настороженностью воспринимала весть о готовящемся вторжении имперцев, вторая же всячески пыталась наплевать на это мотивируя тем, что миру уже под сотню лет и воевать не выгодно как Финору так и злополучной империи.

Де Кервье начинала нервничать, от чего петли на ее рукоделии ложились кривовато и уже во второй раз приходилось распускать две последние дорожки шарфа. Что за проклятие? Где же мальчишка, что могло его задержать? Она гневно фыркнула очередной тираде из выступающих и слишком горластых мужиков. Ну, в самом деле как дети! При ее правлении подобных выкриков не допускалось, а уж о том, что бы заявится к королевской особе, с трех дневной щетиной вообще никто помыслить и не мечтал. Распустил их сынок, распустил. Старушка печально покачала головой.

– Где ты запропастился и почему перемазан с ног до головы?
– Не поднимая взгляда от своих трудов, произнесла старушка, когда слуги посадили рядом с ней усталого и грязного мальчика с несколькими толстыми папками для бумаг и двумя большими тубусами видимо для рисунков.

– На меня напали.
– Он порылся в карманах, извлекая кружевной платок и вытирая им лицо.
– Имперцы.

– Ты плохо выглядишь.
– Она смерила его тяжелым взглядом.
– Вижу устал, сможешь выступить?

– Смогу.
– Мальчик кивнул, поправляя свои бумаги.
– Правда, нужно будет закрыть рты всем желающим покричать, чисто по человечески, нет сил перекрикивать это собрание.

– Не подведи.
– Бабушка, тяжело вздохнув, поднялась со своего места, бочком обходя ряд министров и высокопоставленных вельмож, так как, увы, теперь ее место было далеко от трона.

Было ли сомнение в ее сердце? Было и даже больше, сердце сжимал страх и собственная беспомощность перед грядущим. Она не была уверена в Ульрихе, она не была уверена в верности своего решения, а так же она не была уверена в своем сыне и завтрашнем дне. Все было слишком зыбким и ненадежным, ей даже казалось что сама земля раскачивается под ее ногами.

– Сынок.
– Произнесла она, заходя за спину короля, низко склоняясь и шепча ему на ухо.

– Мам перестань!
– Сквозь сжатые зубы прошептал он.
– Это, в конце концов, смешно и нелепо давать слово какому-то худородному барону, когда здесь весь свет короны и весь сбор министров!

– Сынок поверь мне, он знамение.
– Де Кервье было очень не по себе.

– Мама прошу тебя, одумайся.
– Король милостиво кивнул очередному оратору как бы показывая, что продолжает его слушать.
– Что скажут люди?

– Сынок прошу об одолжении.
– Она сжала за спиной свои сухие кулачки.
– Обещаю, я отстану от тебя, и более не буду приставать с просьбами, если его слова станут пустым и никчемным трепом.

– Проклятье, мама!
– Митсвел Первый тяжело вздохнул.
– Я сделаю это, но клянусь в последний раз я потакаю твоим протеже!

Кервье покачнулась отходя от трона, слишком много нервов и переживаний, слишком много лет тяжким бременем на плечах. Устала, она очень устала жить в последние годы, лишь на тупом упрямстве заставляя себя вставать каждый день с постели.