Танцы Близнецов
Шрифт:
На привокзальной площади Мадам лихо развернулась, сменила галс и какой-то колченогой улочкой выскочила сразу на Перпендикулярное шоссе.
– У «Хозтоваров» тормозните, пожалуйста. Мне ровно на секунду, стиральный порошок купить, – попросил Валдомиро.
Мадам как ни в чем не бывало наддала ходу и постучала ноготком по стеклышку автомобильных часов.
– Сейчас у вас не получится. Перерыв. Только начался. А вы молодец, – она зыркнула на Валдомиро светлым глазком, – хозяйственный.
«Ладно, ладушки – на обратном пути куплю, – прикинул Валдомиро, – свежей будет…»
Поднимаясь
Валдомиро стремился по лестнице вверх, где помещались бухгалтерия и окошечко кассы, а навстречу ему спускалась субтильная Ниныванна.
– А вас Карпук искал, – голосом умирающей сказала делопроизводительница.
– А вы сегодня выглядите как никогда. И гран-мерси за информацию, – сказал Валдомиро и полетел дальше.
Ниныванна спустилась на несколько ступенек, оперлась о перильце, подумала: «Как никогда – хорошо? Или наоборот: как никогда – плохо?» – и растерянно поскребла беленький лобик.
– Распишитесь, где галочка, – попросила кассирша, точная копия Карменситы из отдела кадров, своей единоутробной сестры, но еще более сангвиническая и активная. – В Колбинку едете? Как не знаете? Все знают, а он не знает. В Колбинку, в Колбинку, куда ж еще можно ехать, странный вы человек? – Она положила на фаянсовую тарелочку несколько мятых купюр и игриво добавила: – С боевым крещением. Кстати, вас Карпук что-то искал.
Мастер Карпук, коренастый лысан с рыжей профессорской бородкой, категорический эпикуреец и оптимист, так весело рассмеявшийся при первом же взгляде на трудовую книжку Валдомиро и решительно принявший на себя опеку над молодым коллегой, прохаживался рядом с грубо сколоченными лесами, которые поддерживали фигуру гипсового колосса без головы и с черной дырой в грудной клетке, курил и стряхивал пепел прямо на древесные опилки, устилавшие пол мастерской.
– А, явился не запылился, ты-то мне и нужен, – напористо затрещал он и пустил дымную струю прямо в лицо Валдомиро, – то есть совсем наоборот: я-то тебе и нужен, хе-хе. Специально задержался ввести тебя в курс и вообще проинструктировать. Ты, конечно, парень с головой и не без дарований, во всяком случае, полагаю, показать себя сумеешь.
Валдомиро слегка покраснел от удовольствия, вспомнил почему-то резного стервятника, обитателя Валдайского предбанника, и подумал: «А почему бы и нет? Почему бы и не показать?! Все вокруг, и Листопад, и вот теперь сам Карпук, только и говорят – вкус есть! Стали бы они просто так языками трепать… Что ж такого, если есть?!»
– На следующей неделе твой дебют, и ты должен быть готов и во всеоружии.
– А я готов, – невольно вырвалось у Валдомиро, он щелкнул разболтанным замочком, вынул из портфеля набор и дрогнувшим голосом добавил: – И во всеоружии.
Коробка распахнулась, и стальные лезвия блеснули голубым огнем.
– Ишь ты, – Карпук забрал бородку в кулак. – Острые, наверно? Ну, не будем отвлекаться, у меня пять минут и ни минутой больше. Поедешь с Прасолкиным, и это хорошо. Исполнитель опытный и по мозаике большой спец. Пол-области смальтой
выложил. На какую стенку ни плюнь – Прасолкину икнется. Он одних пингвинчиков штук сто наклепал. Ну это его дело и тебя совершенно не касается. Твоя забота – раствор. Тут расклад такой: на ведро цемента – ведро песку. Воды – по вкусу, чтобы не очень жидко и не очень густо. Понятно?Внутренне Волдомиро окоченел: какие пингвинчики? какой цемент? какой песок?
Приобретение замечательного инструментария императивно утвердило его в мысли, что смысл пребывания в новой организации, а также прямое его назначение – художественная резьба по дереву и ничто иное. Поплыли картинки из случайно когда-то пролистанного журнала «Декоративное искусство». Роскошные резные пепельницы. Да-да, именно такие он сделает для Карагодина, Листопада, Катрин и прочих друзей с тонким художественным вкусом. Какие пингвинчики?! При чем здесь цемент?!
– Не спи, не спи, ты все понял? – переспросил Карпук.
– Понял, – ответил враз заскучавший Валдомиро, дернул плечиком и воскликнул в сердцах, не вслух, конечно: «Лучше ничего не придумали – раствор месить!.. Нашли… месильщика. Тоже мне Художественный фонд называется!..» – А можно я… не поеду? – вдруг спросил он негромко и очень серьезно.
Наставник Карпук рассмеялся, но вполне добродушно и, как показалось Валдомиро, даже одобрительно.
– Ну уж это смотри по обстоятельствам – тебе решать. У нас незаменимых нет. Все, бегу. Салют. – И он решительно зашагал к выходу, разбрасывая ногами пахучие опилки.
У самых дверей мастер остановился и крикнул:
– А ты все ж таки съезди, выбери время на неделе, жалеть не будешь: места там – райские! Заодно и командировку отметишь!..
– Глонти! Глонти! На минутку! – донеслось из двери худфондовского буфетика.
Валдомиро сделал стойку, сделал по коридору три шага назад и в буфетик заглянул. У прилавка стояла небольшая очередь, которую возглавляли начальница отдела кадров, ее сестрица и Ниныванна.
Глядя на Валдомиро, Карменситы цвели сангвинистическими улыбками, и на этом ядреном фоне бледненькое личико делопроизводительницы было похоже на клок речного тумана.
– Вы не очень спешите? – ласково спросила Карменсита из кадров. – Собственно, я вот по какому делу: вас Карпук искал.
– Владимир Маркович в курсе, – сказала кассирша. – Я ему говорила.
– Пи-пи-пи, – пискнула Ниныванна.
– Большущее спасибо за заботу: мы с Карпуком уже виделись. Получил от него подробнейший инструктаж.
– Ну и умница. Сейчас помадки давать будут. Мы вас как передовика без очереди пропустим. Становитесь, становитесь, тут все свои, стесняться нечего.
– Заждались, наверное, – весело спросил Валдомиро и плюхнулся на сиденье.
– Осторожно, спинка слабая, – предупредила Мадам. – Хотя вы вон какой… складненький.
– Это вам, – Валдомиро протянул водительнице коробочку сливочных помадок. Она приняла конфеты, ткнулась в коробочку носом и довольно зажмурилась. – Ванилью пахнут. Ладно, потом съем. А чегой-то вы такой радостный? Премию получили?
– Получил, получил!.. Не совсем чтобы премию, конечно, материальное поощрение получил.