Танцы мертвых волков

— Входите, не на улице же нам разговаривать. Еще соседи увидят.

— Минуточку, — вмешался Семенов. — Позвольте ваши документы.

— Семенов, не начинай…

— Пожалуйста, — торопливо перебила меня женщина и полезла в баул. Вынув паспорт, она протянула его Сашке. Семенов придирчиво осмотрел документ, сравнил фотографию с перепуганным оригиналом, вынул и едва ли не на зуб попробовал торчавший за обложкой железнодорожный билет и, наконец, нехотя вернул паспорт владелице.

— Что? Даже отпечатки пальцев не возьмешь? — съязвила я.

— Ты чего возмущаешься? — насупился Семенов. — Мало неприятностей?

— Ничего я не возмущаюсь. Надоели вы мне, хуже горькой редьки… Пойдемте в дом, чаю попьем…

Женщина подняла баул и опасливо последовала за мной, поглядывая на не желавшего пропустить такое развлечение пса. В доме я стазу поставила чайник, турнула усевшегося за стол Семенова. Сашка обиделся и удалился на веранду, получив свою чашку чая и конфетку. Судя по мельтешившей в проеме тени, он явно подслушивал.

При ярком свете соперница выглядела еще хуже. Высокая, нескладная, с тонкими, почти прозрачными руками и сухими пальцами, бледной, несмотря на лето, кожей и огромными серыми глазами с сеткой ранних морщин вокруг. Ей было около тридцати пяти лет. Светлые волосы безжалостно стянули узлом за затылке, упаковав их в некрасивую коричневую махрушку. От женщины пахло чем-то кислым: такой запах привязывается ко всем, независимо от пола и возраста, если они провели в поезде больше восьми часов. Я с презрительным превосходством отметила, что женщина скорее всего спала прямо в костюме, оттого он так помят, а память услужливо подсунула воспоминание: до города, где Валерий надумал строить магазин два часа на самолете и одиннадцать в поезде… Неужели, она все-таки оттуда?

— У вас милый дом, — вежливо сказала гостья. Волна раздражения ударила в голову, а по венам побежало жидкое пламя, разгоняя застоявшееся болото апатии. Я пожалела, что пригласила ее войти, потому что чувствовала, как чешутся руки, предвкушая меткий бросок чайника в голову соперницы.

— Да, это дом моих родителей, — любезно ответила я, разливая чай. — Родовое гнездо, так сказать. Валерий не говорил вам, что мы из столбовых дворян?

— Нет, — удивленно сказала женщина. — Надо же… Как интересно…

— Да. Мой папенька из старинного рода, дальний потомок князя Быстрова, служившего еще при дворе Екатерины Второй.

Семенов за стенкой издал такой звук, как будто чем-то подавился. Я невозмутимо разлила чай и уселась напротив.

— Вы не представились. Как вас зовут?

— Я?… А, верно. Меня зовут Алла, я работаю в архиве… Мы там совершенно случайно познакомились с вашим мужем…

Я холодно улыбнулась. Напротив лежала вилка. Ткнуть бы ею в глаз этой белесой дуре…

— Знаете, Юля, я вам очень завидую, — вкрадчиво произнесла Алла, наклоняясь ко мне. — Валерий Яковлевич — редкий мужчина. Такие как он — один на миллион.

— Спасибо. Это значит, у меня хороший вкус.

— Вот вы смеетесь, а зря. Понимаете, я, наверное, всю жизнь ждала именно такого. На работе тоска смертная, ни одного стоящего мужика. Сидим мы с нашими бабами, я самая молодая, про жизнь сплетничаем, да книжки читаем. А за окнами жизнь идет мимо… Вы понимаете, о чем я?

— Нет, не понимаю, — отрубила я. — У меня очень подвижная жизнь, наполненная разными событиями. Если вы похоронили себя заживо в архиве, это ваш сознательный выбор.

— Да, наверное… — Алла повертела в руках чашку. — Какой красивый фарфор…

— Да, я привезла его из Англии, — нагло соврала я. — Так что вы там говорили про моего мужа?

Алла вздохнула и поставила чашку на место.

— Мы ведь все мечтаем. Жить лучше, красивее, чтобы встретился на пути настоящий принц… Эта чертово желание вечной Золушки… А годы идут. И поневоле начинаешь поглядывать на посетителей, потому что в родном коллективе никого подходящего не встретишь… И тут появляется Валера… С его обворожительной улыбкой, галантными манерами. У него были проблемы, и когда нужные документы не могли найти, я решила помочь, потому что сразу поняла — это тот, кого я ждала всю жизнь…

На лице этой идиотки появилось мечтательное выражение. Я спрятала под стол трясущиеся от ярости руки. Алла молчала, наверное, с минуту, а потом сурово посмотрела на меня.

— Вы его недостойны.

— Что? — возмутилась я.

— Простите, я не так выразилась. Вы для него слишком сложная натура. Многогранная. Понимаете, как яркая колибри…

— Вы мне сейчас не Маргарет Митчелл цитируете? — усмехнулась я. — Тогда следующей фразой будет, что его бы устроила обычная курица. Это не про вас?

Глаза Аллы яростно засверкали. Семенов снова завозился на веранде и даже засопел. Или мне померещилось…

— Я ему нужна, понимаете, — веско сказала Алла. — Потому что я — глоток свежего воздуха. Ему тяжело рядом с вами, душно… Вы как пыльное облако, не даете вдохнуть. Женщина должна быть мягкой, уступчивой, а что он видит, придя домой? Амазонку. Карьеристку. Аристократку в десятом поколении, перед которой нужно держать спину ровно. А это тяжело…

— Это он вам так сказал? — усмехнулась я. Алла взвилась с места, опрокинув чашку. — Осторожнее, милочка, вы мне так весь фамильный фарфор перебьете.

— Да как вы смеете!..

— Будете орать, позову милиционера из соседней комнаты. Спорить с ним не советую. Он чемпион по карате и пистолет имеется.

Алла села на место. Ее грудь вздымалась от гнева. Надо же, какие страсти! А с виду и не скажешь…

— А вы — жестокая, — ядовито подытожила она. — Это вам от предков-аристократов передалось?

— Вы о чем? — вежливо улыбнулась я.

— Да о вашем пра-пра-дедушке, графе или кто он у вас был….

— Среди моих предков не было аристократов.

— Но вы же только что…

— Я соврала, — рассмеялась я. — А сервиз в супермаркете куплен. Он вроде бы китайский.

Алла недоумевающе хлопала блеклыми ресницами.

— Но зачем?..

— Зачем женщины врут? Да ни зачем. Просто так. Лучше скажите мне, как вы оказались тут? Это ведь дом моих родителей, а не наш. Откуда у вас адрес?

— В документах был, — машинально ответила Алла. — Я тогда лишнюю копию отксерила. По месту прописки никого не было, вот я сюда и поехала…

Скорее всего, она не врала. Когда Валера брал кредит, то указывал отца как совладельца бизнеса. Не знаю почему, но на этот раз мужу потребовался поручитель, хотя раньше мы спокойно обходились без этого. Так что ее появление в доме родителей можно объяснить. Тяжелая жаба, сидевшая на груди с момента ухода мужа, безоговорочно капитулировала, сдав позиции. Глядя на Аллу, потерянную, помятую и жалкую, я отчетливо поняла: ничего у нее с моим мужем не было, да и быть не могло. Стареющая тетка придумала себе принца, примеряя этот светлый образ на всех входящих, а муж, безошибочно выбрав союзницу, получил нужные документы. Возможно, дело ограничилось чашкой кофе в ближайшем кафе, может быть, даже рестораном, и только.

Или нет?

Под этой помятой шкуркой вполне могла прятаться коварная тигрица, пожирательница чужих сердец, покорительница плоти, безжалостно топтавшая сердца неопытных самцов. Вон как на меня кидалась… Может быть в постели она вытворяет что-то такое, на что неспособны самые матерые куртизанки. А я в показательных упражнениях на бревне могла уступить мастерам.

Как бы то ни было, присутствие в моем доме гастролирующей Мата Хари явно затянулось. Я поднялась из-за стола, всем видом показывая, что дорогим гостям пора бы закругляться. Алла тоже поднялась, вторично перевернув чашку.