Танцы с королями

Они вошли в небольшой театр из белого мрамора, покрытый изнутри позолотой. Здесь королеву начали наперебой приветствовать ее друзья, и она оставила серьезное настроение. Мария-Антуанетта любила спектакли, и представления в здешнем театре устраивались весьма часто. Репертуар отличался широким разнообразием. Розе обычно давали роль девушки в таверне или бойкой служанки, к чему располагали ее непокорные кудри и плутоватое лицо. Перед каждым новым спектаклем Она надеялась получить главную роль, однако такие роли неизменно доставались королеве, которая была превосходной актрисой, отлично пела и играла на нескольких музыкальных инструментах.

В Версале королева часто играла на арфе в государственных спальных покоях в присутствии короля и дам из своей свиты. Если она выступала в салоне Марса, на задрапированном возвышении, то собиралась гораздо большая аудитория, и ей случалось играть не только на арфе, но и на клавесине. В тот вечер, когда Роза выполняла особое поручение королевы, состоялся именно такой концерт. Она вернулась довольно поздно, концерт уже давно начался, и все места в салоне были заняты. На сцене королева оставила клавесин и села за арфу, аккуратно поправив юбку, отделанную кружевами, так, что табурет оказался полностью скрытым под красивыми, волнистыми складками. Ее любимое алмазное ожерелье, обрамлявшее стройную, гордую шею, а также алмазные браслеты на запястьях ослепительно сверкали, переливаясь, когда длинные тонкие пальцы нежно трогали струны.

В перерывах между исполнением отдельных произведений Роза под шум аплодисментов осторожно пробиралась среди тех, кто стоял у стены, пока не оказалась почти у самой сцены. На нее никто не обратил внимания, потому что она стояла в углу. Следующим номером, исполнявшимся королевой, была веселая народная мелодия, и когда она закончила игру и положила ладонь на струны, чтобы успокоить их, Роза заметила, как внезапно изменилось лицо Марии-Антуанетты. Ее щеки вдруг зарделись густым румянцем, который затем также неожиданно исчез, и ее лицо стало еще более бледным, чем прежде, а глаза устремились через головы аплодирующих слушателей к далекой двери.

Роза, чье положение было очень выгодным для наблюдения, воспользовалась этим обстоятельством и проследила за взглядом королевы и заметила, что из салона Дианы вошел высокий, стройный, светлокожий мужчина с густыми темными бровями, прямым носом и правильной красивой линией рта. Его глаза, смотревшие из-под длинных, таинственных ресниц, выражали такую нежную и страстную любовь, что у Розы перехватило дыхание. В шуме аплодисментов и одобрительном гуле никому и дела не было до их слившихся воедино взглядов, которыми они магнетизировали друг друга, однако каждую секунду кто-нибудь мог обернуться и поинтересоваться, на кого это так пристально смотрит королева.

Мигом оценив ситуацию, Роза кинулась вперед, неистово зааплодировав, и тем самым заслонила пришельца от королевы.

— Как замечательно вы играли, Ваше величество! Как жаль, что концерт уже закончился! — воскликнула она.

Магический круг чар был тут же разорван, и взволнованная Мария-Антуанетта с благодарностью взглянула на Розу. Королева была чрезвычайно рада тому, как ловко ее выручила фрейлина, ведь теперь она все равно не смогла бы играть. Все ее самообладание разлетелось вдребезги после того, как она увидела возвратившегося из Соединенных Штатов Акселя фон Ферзена. Очень много времени утекло с тех пор, как они встречались в последний раз. Он служил адъютантом у главнокомандующего французскими экспедиционными силами в Америке. Каждое его письмо Мария-Антуанетта перечитывала по многу раз, а затем сжигала, ибо даже среди дам ее свиты имелись скрытые недоброжелательницы, готовые воспользоваться любым ее промахом. Слезы подступали к глазам королевы при виде того, как эти дорогие сердцу листочки коробились, пожираемые пламенем, и превращались в золу. Однажды она не выдержала и обожгла руку, выхватив их из огня только ради того, чтобы прочитать еще раз и затем снова бросить в камин.

Стоя на сцене и раскланиваясь перед продолжавшей аплодировать аудиторией, Мария-Антуанетта думала о том, что время обмена письмами кануло в прошлое и теперь он сможет, наконец, сам сказать то, что подразумевалось между строчками. Однако самые затаенные и глубокие чувства так и останутся невысказанными, ибо во время всех предыдущих встреч они никогда не выходила за рамки приличий и даже не говорили о любви несмотря на бушевавшие в них обоих страсти. Этим единственным взглядом, который был послан ей над головами слушателей, Аксель говорил, что четыре года отсутствия совершенно не изменили его чувств.

Она спустилась со сцены, и навстречу ей встал король. Ему, должно быть, показалось очень странным, что королева отказалась играть две последних пьесы, принадлежавших к числу его любимых. Они вместе проследовали в салон Венеры, где уже был сервирован ужин. Идя рядом с ним, королева надеялась, что Людовик объяснит себе это досрочное прекращение концерта ее усталостью и не будет задавать вопросов. Она не осмелилась посмотреть в сторону Акселя, но ощутила на себе его пристальный взгляд. Это было все равно, как если бы до нее дотронулась его ласковая рука. Голова у нее пошла кругом, и она не помнила, как очутилась в кресле с бокалом вина в руке и блюдцем с какими-то лакомствами на коленях.

Она подняла глаза и снова увидела его. На этот раз он шел прямо к ней и, казалось, теперь ничто не могло помешать ей при первых же звуках его голоса разразиться бурными слезами радости на глазах у всех присутствующих. И опять Марию-Антуанетту спасла от позора ее самая молодая фрейлина.

Обменявшись парой реплик с одной из своих знакомых придворных дам, Роза узнала имя пришельца и, заметив, что волнение королевы нарастает с каждой секундой и ситуация может стать непредсказуемой, решительно преградила путь графу фон Ферзену.

— Как я слышала, вы только что вернулись из Нового Света, уважаемый граф…

— Да, это так. — Его шведский акцент звучал весьма приятно. — Соединенные Штаты устанавливают у себя новые порядки, и я надеюсь, что теперь никто не будет силой мешать американцам жить так, как они хотят. А почему вы спрашиваете? Не остался ли там кто-нибудь из ваших знакомых?

— Нет, все дело в том, что я забочусь об интересах королевы. Я — ее фрейлина, маркиза де Шуард.

Граф подумал, что эта девушка не зря задержала его, но пока не мог догадаться, какую цель она преследовала.

— В таком случае я прошу вас отвести меня к ней.

— С удовольствием выполняю вашу просьбу, мсье фон Ферзен.

Роза знала, что у королевы было время придти в себя и справиться со своими чувствами. Она не ошиблась. Нижняя губа королевы больше не дрожала, и лишь очень внимательный наблюдатель мог заметить радостный огонь, вспыхнувший в ее глазах, когда граф наклонился и заговорил с ней. Их беседа длилась не более нескольких минут, и когда шведский аристократ отошел в сторону, лицо королевы сияло счастьем.

Позже, удалившись вместе, со своей свитой в личные покои, королева уединилась с Розой в кабинете, где вся обстановка и стены имели цвет лазури летнего неба. О том, что случилось, не было сказано ни единого слова, но чувства говорили, вернее, кричали сами за себя. Для этого королеве достаточно было посмотреть в зеркало.

— Завтра мы с вами вдвоем отправимся в малый Трианон, мадам Роза. Я возьму новые книги для моей библиотеки, и вы поможете мне их расставить по полкам.

Просьба эта, что и говорить, прозвучала странно и неубедительно. Роза была озадачена. Королеве было известно о том, что ее фрейлина страстно увлекается чтением, но такими делами обычно занимались дворцовые библиотекари.