Танец ангела

– Даже не знаю, что сказать, Илья Васильевич. Я здесь всю жизнь прожил. Эту землю я уже родиной считаю. И ехать нам некуда. Кто нас в России ждет? Ты нашу историю знаешь. У Али в России родных нет. У меня только брат и тому мы не в радость.

– А кому вы здесь нужны? Прошло наше время, Анатолий Сергеевич, уже не вернется. И семи пядей во лбу иметь не нужно, чтобы понимать это. Времени на размышления уже не осталось, вам квартиру нужно продать выгодно. Не тяните с этим. Пока есть возможность – уезжайте в Россию. Я вам помогу.

– Мы подумаем,- кивнул Стрекалов.

– Пока я здесь и при должности, я могу помочь,- напомнил ему на прощание Самарин.- Потом у меня такой возможности не будет.

Когда он ушел, Стрекалов подошел к окну. Под выжженным летним небом курились трубы Химкомбината.

Вернувшись с работы, Анатолий Сергеевич повторил свой разговор супруге и дочери. Как и следовало ожидать, Алевтина Александровна рубанула с плеча:

– То, что Самарин со своими прихлебаями побежали – это понятно! Но ума не приложу, почему он о нас беспокоится. Толя, Самарин просто так ничего не делает.

– Что ты говоришь, Аля? Илья Васильевич многим помогает и делает это совершенно бескорыстно.

– А я не верю в бескорыстность волков! Скорей всего, он делает это в пику Усману Рашидовичу.

– А что ты скажешь, дочка?

– Папа, я ведь в России, вообще, не жила. Мне не хочется уезжать.

– Вот видишь,- энергично кивнула Алевтина Александровна.- Люба тоже против переезда.

– Мама, я не против переезда,- покачала головой Люба.- Просто мне не хочется уезжать.

– Так что не будем спешить!- Подытожила Алевтина Александровна.- Я думаю, что уехать мы всегда успеем. И по большому счету, кому мы мешаем?! Учителя да воспитатели. Никуда мы не поедем! Некуда нам ехать и незачем. Хорошо там, где нас нет!

Утром Самарин напомнил о вчерашнем разговоре:

– Ты обсудил мое предложение с семьей?

– Мы остаемся,- ответил Стрекалов.- От добра добро не ищут.

– Напрасно. Но пока я здесь мое предложение остается в силе. Анатолий Сергеевич, ты не представляешь, что здесь начнется.

– Илья Васильевич, мне кажется, мы уже пережили все потрясения. А в России сейчас тоже неспокойно: в Чечне воюют, того и гляди, в городах дома начнут взрывать.

– Что ж, время нас рассудит. Хотя время еще не ушло. Думайте, думайте! Жить вам, не мне...

И они остались. Подчас вера в лучшее пересиливает даже самые обоснованные доводы.

Вскоре директорат на Химкомбинате действительно сменился. И городом фактически стал править клан бывшего секретаря горкома Рашида Юсупова. Прокуратура, милиция, общепит, отдел народного образования, автотранспортное предприятие, все было в руках братьев, сыновей и кумовьев Юсупова–старшего. По большому счету, Юсуповым на узбеков было плевать так же, как и на русских. Узбеки с должностей слетали так же легко. Вскоре Анатолий Сергеевич тоже лишился места в заводском музее и к стыду своему начал злоупотреблять спиртным. С утра до вечера он сидел возле окна на кухне, время от времени опрокидывал рюмку водки и читал Омара Хайяма или "Уложение" Тамерлана.

– Вот послушай, Аля,- говорил жене.- Мы стремимся в Россию. А что Россия? Вот что сказал Тимур-Ленг: "Каждое государство, в котором безверие и ереси пустили корни и разделили народ и войско на многочисленные секты, легко может быть завоевано". Нас гонят отсюда как еретиков. Аля! Ты всю жизнь толковала о звездах, о законах природы. О пустом!- И он принимался по памяти начитывать "Рубаи":

Ты все пытаешься проникнуть в тайны света,

В загадку бытия... К чему, мой друг, все это?

Ночей и дней часы беспечно проводи,-

Ведь все устроено без твоего совета.

– Толя,- обрывала его жена,- Сколько ты еще будешь пить?..

– Пить?.. Я не пью, а забываюсь...

Это продолжалось до первых чисел декабря девяносто пятого года.

В конце концов, Алевтина Александровна не выдержала и вновь созвала семейный совет.

– Смотреть на то, как ты спиваешься, я больше не могу и не буду!- Безапелляционно заявила она.- Либо ты берешь себя в руки и устраиваешься на работу хотя бы дворником! Либо мы уезжаем в Россию! Смотреть на твое самоуничтожение я не буду! Не буду!!!

– Что же мы будем там делать?- Флегматично спросил Анатолий Сергеевич.

– Жить будем! Если ты о себе не думаешь, подумай о дочери. У нее вся жизнь впереди! Толя, решать тебе. Я уже нашла выгодный вариант продажи и квартиры и мебели! Переберемся в Россию. Там беженцам субсидии жилищные дают и, вообще, помогают. Так что давай решать, здесь остаемся или уезжаем?

– Нужно было уезжать раньше, когда помощь предлагал Самарин,- пробормотал Анатолий Сергеевич.

– Неужели мы без него не справимся?- Резонно спросила Алевтина Александровна.

– Аля, все это меня уже не тревожит. Я перспективу не вижу, словно ослеп.

– Ты совершенно прав,- кивнула Алевтина Александровна.- В таком состоянии у тебя только одна перспектива – окончательно спиться и от водки умереть!

– Зачем ты так, Аля?..

– Папа, а ведь мама права,- поддержала Алевтину Александровну дочь.

– Дочка-дочка,- вздохнул Анатолий Сергеевич.- Это так тяжело быть брошенным и ненужным.

– А мы?!- Строго посмотрела на него жена.- Разве нам ты не нужен?! Да я уже покаялась, что не согласилась летом с Самариным. Нужно было уезжать тогда! Сейчас бы уже обжились на новом месте!

– Мама, давайте не будем тянуть с отъездом,- поддержала ее Люба.- В последнее время мне здесь тоже очень тяжело. Не одни мы собираемся в Россию. На нас уже начали косо смотреть.

– Вот и хорошо,- скупо улыбнулась Алевтина Александровна.- Если возражений нет, я завтра же приглашу Каца, и мы решим вопрос с квартирой и мебелью.

В конце января девяносто шестого года они сошли с поезда, взяли на привокзальной площади такси и приехали на городскую окраину к брату Анатолия Сергеевича – Михаилу.