Танец Дилиаков

– Очень неразборчиво... Не могу... А вот дальше отчетливее: "шар с прозрачной дверью. Через эту дверь дилиак помог мне в шар войти. А потом дохнул на шар огнем, подбросил его. Летел я все выше и выше. Дилиак стал совсем маленьким подо мной, потом вовсе исчез. А земли дилиакские все дальше и дальше были видны... И вдруг! Правду говорил дилиак - круглый плод натии увидел я. Не успел хорошо рассмотреть, как начал падать вниз, вниз, вниз... К смерти я приготовился. Глаза плотно зажмурил. Не знаю, как получилось, но очнулся я опять на ладони у дилиака. Прозрачного шара не было, будто он приснился".

"Видел?"

"Видел".

"Что?"

"Круглый плод натии - земли ваши". Долго молчал дилиак, наконец произнес: "Расскажу я тебе все... Слушай. Когда-то не было на этом плоде натии ни людей Диору, ни Биору, ни Нару. Жили здесь совсем другие люди - очень умные и любознательные. Все они хотели знать, всюду побывать и все собственными руками сделать. Было у них много машин. Ты уже знаешь одну такую. Так вот, были у них различные машины, были и очень сложные, похожие на них самих. И когда-то эти люди, они называли себя Мейби, и эти сложные машины научились становиться очень-очень маленькими. Переселились они в иные земли, малые, словно зернышко Но просторно было им всем, ставшим совсем крохотными".

"Те земли были такие малые, как зернышко?"

"Не совсем. Они лежат в чашах чуть больших чем сорали. Но все люди Мейби и все машины поместились там свободно. Красивые это земли, но нельзя оттуда возвратиться. Нельзя снова стать большими. Но это никого не остановило. Все ушли. Осталось только несколько машин - дилиаков, чтобы присматривать за зернами Вечного Мейбомия, как ты присматриваешь за посевами сокро". ...Дальше опять все стерлось... Неразборчиво... Тиридан, что здесь было написано?

– Не знаю, - голос Тиридана на родном языке звучал красиво и уверенно.
– Не знаю. Это очень старая книга. Я тоже не все смог прочитать.

И Зоряна читала дальше:

"Почему он исчез?" - спросил я дилиака.

"Он не исчез. Просто на этом месте все видится не таким, каким оно есть на самом деле".

"А я могу увидеть зерна Мейбомия?"

"Ты хочешь увидеть?"

"Да".

"Но ведь я говорил тебе, что возврата оттуда нет. Ты помнишь? А если идти и не возвращаться то чем это отличается от смерти?"

Вот и все... Дальше снова неразборчиво... Это все что написано в книге Борукана.

– Жаль, Тиридан, что вы не показали эту книгу Андрею Астрагалу, сказал врач, сидя в глубоком кресле.
– Очень жаль. Здесь значительно больше информации, чем в тех легендах, которые привез Андрей из прошлой экспедиции.

Вдруг включился в разговор брат Тиридана.
– Вирдан. Он взял в свои руки черный прибор, и мы услышали его голос, молодой, красивый, с гортанными переливами:

– Я хочу сказать вам, что Тиридан не виноват. На Центурии о дилиаках говорить опасно. Того, кто говорит о дилиаках, считают... безумным.

– Почему?

– Много людей потеряло рассудок, кто хоть раз побывал на Плато Вечности. Здесь сознание растворяется.

– Но ведь вы, современные центуриане, уже достаточно много знаете об окружающем мире... Вы исследуете... И такое суеверие просто странно.

– Вилли, ты говоришь с ними, словно с членами экипажа, - перебил его Франциско Трелинг.
– Не забывай, сколько столетий отделяют наши цивилизации. Кстати, в книге сказано, что возврата нет... А я не верю - не может быть! Такая высокоразвитая цивилизация не смогла обеспечить себе выход? Почему?! Всегда должен быть выход!

– кричал Трелинг дребезжащим и раздраженным голосом. Глядя на экран, заметно было, как он осунулся за несколько часов.

– Трудно сказать, - задумчиво произнес Вилли Брет.
– Я не специалист, но как врач, медик воспринимаю большинство процессов в природе как необратимые. И сама жизнь развивается только в одном направлении. Мы никогда не сможем повернуть свое развитие вспять, не сможем стать моложе...
– Доктор говорил тихо, закрыв глаза, словно обращался сам к себе.
– Я даже допускаю, что во время гравитационного коллапса происходит какое-то омоложение организма... Давно прошли времена, когда считали, что воздействие гравитационного поля просто раздавит, изувечит живые организмы. Теперь мы уже знаем, - организм при определенных условиях может переходить в качественно новое состояние под воздействием гравитационного поля. И я усматриваю сходство этого перехода с рождением.
– Открыв глаза, Вилли Брет посмотрел на экран.

Трелинг рассмеялся, пытаясь беззаботным смехом усыпить свой страх, усталость и безысходность:

– Я бы этого не сказал. Особенного омоложения я пока не ощутил.

Вилли Брет, глядя на усталое осунувшееся лицо Трелинга, решил утешить его шуткой:

– Ты сейчас и впрямь напоминаешь мне новорожденного. Видел, какими они появляются на свет? Морщинистыми, изнуренными, порою аж синими, и похожи на крохотных старичков... А ты, Франциско, даже еще не родился, лишь выглянул одним глазом... И знаешь я тебе немного завидую...

Трелинг грустно улыбнулся с экрана.

О Тиридане и его товарищах словно забыли. Они стояли, переговариваясь между собой, но мы не слышали ни слова. Очевидно, у них была специальная связь, а черный приборчик предназначался только для разговора с землянами.

– Я так понял, что современная генерация центуриан в какой-то мере, мягко говоря, обязана своим появлением на свет сложным машинам, дилиакам. Правда?
– сказал Тихон Перстач.
– Очень интересно получается... Центурион, а ты смог бы создать новую человеческую цивилизацию?
– улыбнулся он мне.

– Думаешь, это так сложно?
– в тон ему ответил я.
– Чего только не придумаешь со скуки, когда останешься в одиночестве на целой планете.

В это время Бимба Джамирдзе решительно подошел к командиру:

– Разрешите присоединиться к Трелингу! Я больше не вижу ни малейшего смысла в ожидании. Все ясно!

– Что ясно, Джамирдзе?

– Трелингу нет возврата назад. Это понятно?

– Да.

– Мы прилетели сюда для исследования Плато Вечности. Так? Гравитационная западня создана какой-то высокоразвитой цивилизацией, и я хочу ее увидеть Это понятно?

– Джамирдзе...

– Федор, - включился вдруг Тихон Перстач.
– Возможно, я тоже горячусь, но кажется, я не могу придумать ничего более умного... Разреши и мне присоединиться к Трелингу. У меня уже никогда не будет ничего более серьезного, более страшного и заманчивого, одним словом, более стоящего, чтобы не жаль было за это отдать даже жизнь... Я не сомневаюсь в этом. Разреши!

– Мне тоже!
– наивно воскликнула Юлия Шандра.

Командир, загадочно улыбаясь, обратился к центурианам: