Танец на кладбище

Вся троица встала. Они являли собой классический тип защитников животных: фанатичные идеалисты, готовые на что угодно ради своих идей и абсолютно уверенные в своей правоте.

— Эти организации спонсируют сегодняшнюю демонстрацию совместно с ЛЗЖ.

Аплодисменты.

— Прошу садиться. Внеочередное собрание совета ЛЗЖ объявляется открытым.

Зашуршала бумага, задвигались кофейные чашки, раскрылись блокноты и ноутбуки. Последовала перекличка в целях выяснения наличия кворума. Эстебан терпеливо ждал.

— В повестке дня у нас только один вопрос: сегодняшний марш протеста. Помимо основных организаторов, в нем собирается участвовать еще двадцать одно объединение. Да, дамы и господа, вы не ослышались — еще двадцать одно! — просиял Плок, торжествующе оглядывая собрание. — Реакция общественности превзошла все ожидания. Мы рассчитываем на три тысячи участников, но вполне вероятно, что народу будет больше, гораздо больше. Мне до сих пор звонят заинтересованные лица. — Вынув из папки пачку листиков, он стал раздавать их присутствующим. — Здесь план наших действий. На бейсбольной площадке соберется небольшая отвлекающая группа. Все остальные — там имеется список — сгруппируются на футбольном поле, в парке на Западной Двести восемнадцатой улице, на береговой аллее и еще в нескольких местах по соседству. Как вы знаете, мне удалось получить разрешение. Иначе бы нас не подпустили к Виллю.

Все зашумели и одобрительно закивали.

— Но городские власти не имеют ни малейшего представления о количестве людей, которое там соберется. Я постарался, чтобы они остались в неведении.

Послышались сдержанные смешки.

— А все потому, леди и джентльмены, что ситуация сложилась чрезвычайная! Эти гнусные фанатики, незаконно проживающие в нашем городе, убивают не только животных. Теперь уже нет сомнения, что они причастны к зверскому убийству Мартина Вартека. Еще на их совести убийство двух журналистов и похищение жены Смитбека. А как реагируют городские власти? Да никак. Они бездействуют! Поэтому за дело должны взяться мы. Сегодня в шесть вечера начнется наше наступление. Мы положим конец этим безобразиям. Раз и навсегда!

Плок обильно потел и выглядел весьма непрезентабельно, однако его искренняя убежденность, неподдельный энтузиазм и бесстрашие создавали ему ореол подвижника. Эстебан был поражен.

— Я раздал вам детальный план демонстрации. Будьте осторожны — если он попадет в руки полиции, нас ждет провал. Идите домой и начинайте собирать людей по телефону и электронной почте. Занимайтесь организационной работой! Времени у нас мало. В шесть мы должны собраться. В шесть тридцать выступаем. — Он оглядел собравшихся. — Вопросы есть?

Вопросов не было. Эстебан откашлялся и поднял палец.

— Да, Александр?

— Я несколько смущен. Вы планируете поход на Вилль?

— Совершенно верно. Мы собираемся положить этому конец — здесь и сейчас.

Эстебан задумчиво склонил голову.

— И что вы будете делать, когда придете туда?

— Мы намерены захватить поселение, освободить всех животных и выставить оттуда незаконных жильцов. Все это указано в плане действий.

— Понимаю. Конечно, они мучают и убивают животных, причем делают это уже много лет. Но ведь они могут быть вооружены. Подумайте об этом. Ведь они уже убили по крайней мере троих.

— Если они прибегнут к насилию, мы готовы достойно им ответить.

— Вы собираетесь взять с собой оружие?

Плок скрестил руки на груди.

— Скажем так: каждый имеет право на самооборону и может принести с собой любое орудие самозащиты.

— Другими словами, вы рекомендуете прихватить с собой оружие.

— Я ничего не рекомендую, Александр. Я просто констатирую факт: возможно, нам придется столкнуться с насилием, поэтому люди имеют право на самооборону.

— Понятно. А полиция? Как вы намерены ей противостоять?

— Поэтому мы и собираемся в нескольких местах и пойдем разными маршрутами. Наше шествие будет напоминать осьминога. Их сметут, прежде чем они сумеют сообразить, что происходит. Тысячи людей двинутся через лес. Как они смогут нас остановить? Там ведь не построишь баррикады и не перекроешь пути. Подъехать можно только по единственной дороге, а она будет полностью блокирована демонстрантами.

Эстебан поерзал на стуле.

— Поймите меня правильно — я с самого начала был настроен против Вилля. Там живут низкие, бесчеловечные люди. Возьмите хотя бы эту историю с беднягой Ферингом. Его заставили совершить убийства, а потом застрелили, когда он попытался спрятаться у этих садистов, которые сделали из него зомби. Раз они проделали все это с Ферингом, значит, их жертвой может стать каждый. Если вы пойдете туда без всякой охраны, могут пострадать люди. Возможны даже жертвы. Вы об этом подумали?

— Жертвы уже были. Не говоря уже о животных — сотням, может быть, даже тысячам из них перерезали горло самым изуверским способом. Нет, сэр, мы положим этому конец. Сегодня же вечером.

— Я не уверен, что готов к этому, — проговорил Эстебан. — Это слишком радикальная мера.

— Александр, мы были счастливы, когда вы вступили в нашу организацию и проявили живейший интерес к нашей работе. Мы с радостью ввели вас в наш совет. Мы благодарны вам за щедрую финансовую помощь и активное участие в работе. Но я лично считаю, что сейчас наступило время, когда каждый человек должен сделать выбор. Разговоры закончились. Пора действовать.

— А что вы будете делать после того, как ворветесь в Вилль и освободите животных?

— Я уже сказал. Выгоним оттуда этих живодеров. Пусть убираются куда хотят.

— А потом?

— А потом мы сожжем это место, чтобы они не смогли вернуться.

Эстебан медленно покачал головой.

— Вокруг Вилля и в нем самом соберутся тысячи демонстрантов. При пожаре могут погибнуть десятки людей. Ведь пожарные туда добраться не смогут. Это место станет ловушкой. Вы погубите своих же собственных активистов.

Наступило неловкое молчание.

— Я категорически против поджога. Наоборот, я бы поручил добровольцам следить, чтобы этого не произошло. А что, если жители Вилля такие же психи, как в Вако, и подожгут свои постройки, когда вы будете внутри?

Последовала еще одна пауза.

— Благодарю вас, Александр, — отозвался Плок. — Должен признать справедливость вашего замечания. Беру назад свои слова о поджоге. Мы просто сровняем это место с землей голыми руками. Ведь наша главная цель — сделать его непригодным для проживания.

Послышались одобрительные возгласы.

Эстебан нахмурился и покачал головой:

— В любом случае я против насилия. Я слишком известная фигура, и мне необходимо заботиться о своей репутации. Извините, но я не могу участвовать в подобном мероприятии.

Аудитория задвигала стульями и стала перешептываться.

— Это ваше право, Александр, — холодно произнес Плок. — Должен сказать, что после ушата холодной воды, который вы вылили на нас на последней демонстрации, меня это нисколько не удивляет. Кто еще хочет устраниться?