Танец на лезвии бритвы
Шрифт:
Я поднялся. Пнул груду тряпья так, что она улетела хрен знает куда и, сжав кулаки, прорычал:
— Ну, тварь, попадёшься — изуродую, как бог черепаху!
В тоннеле хихикнули. Я пошарил вокруг себя — никого. Зашлёпало. Шлёпанье стало отдаляться, и, когда выполз полусонный домовой, стихло совсем.
— Хозяин, ты чего?
— Да вот, перемахнулся тут с одним… — я чуть было не сказал: козлом.
— Тёмным?
— Наверно. Через зеркало пробрался.
— Тогда это не тёмный.
— А кто?
— Наверное, бес… А может и Тень.
— Тень?
— Да твоя, Хозяин, чья же ещё! — зевнул Шныга, — Блин, ты мне такой сон обломал.
Он зевнул ещё раз, махнул лапкой и потопал в свой угол.
Я взглянул на зеркало — стекло как стекло. Перемигнулся с отражением и тоже было пошёл почивать, но остановился.
Подумав несколько мгновений я окликнул домового.
— Эй, ты спишь?
— Да. — Шныга демонстративно зевнул.
— Послушай, а можно увидеть умершего?
— Ушедшего, — поправил домовой.
— А как же ваш знакомый?
— У него за бабки.
— Не понимаю — зачем ему старые женщины…
— Я хотел сказать: за деньги.
— А это что?
— Такие бумажные листочки… На них иногда написано, какому количеству золота он соответствует.
— Интересно выходит — на брусок прилепил название и грызи осину, а думай что это хлеб.
Я вспомнил про чёрный " кирпичик".
— Примерно так и есть. Ты можешь помочь?
— Не знаю за результат.
— То есть не можешь?
— Плод падает, когда созреет. Бог даст — свинья не съест.
— А это то причём?
— А при том. Дорога пролегает мимо владений Князя.
— Опять ты про этого Князя.
— Ваш знакомый разве не предупреждал что это опасно?
— Что-то говорил.
— Ты идёшь один?
— Вася ещё хотел повидаться…
— Уже лучше…
— Так когда?
— Лучше всего, когда Селена укрепляет своими лучами дорогу ушедших.
— ?
— По-вашему — в полнолуние.
— Ближайшее?
— Можно и ближайшее. Лучше всего в ночь Примирения, это в начале лета.
— Лиго?
— Ага.
— Хотелось бы повеселиться… Сам понимаешь.
— Ваши души слишком тяжелы… Дорога может не выдержать.
— И что?
— Ухнешь в Хлябь, а потом я волоска не дам за твою голову!
— Ну что ж — придётся кое-чем пожертвовать. Надо ещё с Васей переговорить.
— Вот и переговори, а я спать хочу.
Шныга заворочался и громко зевнул, вскоре донеслось сладкое сопение.
Глава 3. Очень короткая
— И скучно, и грустно, и морду некому набить. Все дни слились в один под знаком пофигизма и лени…
— Ничё, скоро навеселимся!
— Ты на Лиго что делаешь?
— Ну не знаю… Может курочку какую подцеплю.
— С тремя перьями?
— Подкалываешь?
— Слушай, — есть одно интересное дело. Как ты с книгой? Освоился?
— Ну не знаю…
— А кто должен знать?
— Что ты хочешь? Конкретно.
Я кратко изложил свой план.
— Думаешь? Этот, колдун, говорил — опасно для психики.
— Я думаю — не страшнее, чем ты выдуваешь литр разбавленного спирта.
— Ну, ты и сравнил —
спирт вещь полезная.— А сон — нет? Без спирта ещё можно обойтись, а без сна никак!
— Лично я заснуть не могу, пока не остограммлюсь.
— Ну, ты даёшь! Прямо феномен. Только в этот раз воздержись. Вспомни бесов. Сон сном, а на ус то мотай.
— Давно намотал — тут, понимаешь, сидю после работы. Дремаю, значит — то есть отдыхаю. Кепарик на нос надвинул, что б свет не мешал. Слышу, дверь приоткрылась. Я глазы открыл — стоит пёс, клыки ощерил, говорит — Ну, долго ещё сидеть будешь? Запирать надо. Ну, думаю, дошёл — уже собаков говорящих вижу. Голову поднял, а это сторож. Так что…
— Так что, чао!
Глава 4. Пропавшее интервью
В электричке я сразу заметил знакомую фигуру. А.А. ответил на приветствие, а я включил диктофон — всегда надо попытаться обмануть провидение.
— Добрый вечер.
— Добрый.
Агасфер молчал. Я тоже. Колёсики выстукивали "Rock over Bethoven". Просвистела встречная. Пауза явно затягивалась.
— Давайте о банальном. О счастье, например. Вот что такое счастье?
— Счастье? Отсутствие страдания.
— И всё?
— Да.
— Люди несовершенны…
— Понять своё несовершенство — уже первый шаг к совершенству.
— Будда тоже об этом говорил.
— Будда? Рака. [38]
— Дурак?
— Нет. Пустоголовый.
— А как же боевые искусства?
— Они основаны на вере и знании себя. Но не на пустоте, так ревностно проповеданной господином Гаутамой. Смею предположить, Будда просто ничто — до шага в ничто он ещё существовал, а там — ничто. А с ничто что взять?
38
Рака — пустой человек. (иврит)
— Так буддистов полон восток.
— И не только. Что ж — если учитель был пустоголовый, то чего ожидать от последователей… Может господин Дарвин вовсе не ошибался — обезьяна может только подражать, пародировать. К сожалению, и христианство эта беда не миновала.
Крыть было нечем, и я задал вопрос от балды.
— Ну, как вам в наше время?
— Мало что изменилось…
— Но всё-таки изменилось?
— Мусора стало больше, бесноватых.
— А как же свобода нравов?
— Всё по старому.
— А люди?
— Не изменились.
— Разве?
Агасфер задумался.
— Привитое дерево отторгает неблизкие себе по природе черенки, и человек также отторгает всё чуждое ему, но что близко по духу то прививается.
— Всё, как попы говорят, от бога. Вы много пожили, совсем другой уровень знания…
— Знаю только, что проживи я ещё сто лет или двести, да хотя бы и тысячу, я так и буду гостем на этом уютном зелёном шарике.
— Не такой он и уютный. Учений, как собак нерезанных. А разборок между ними!