Танец на лезвии бритвы

Пусть настанут сумерки мира — проснётся в каждом зверь и люди станут умолять о сильной руке! Рабам должно повиноваться своему господину. Я, Князь, владыка этого мира, разбужу Зверя, и он пожрёт души слабых, а сильным я дам свободу!

Я дам зверю в человеке возможность насытиться — пусть ни в чём люди не знают меры — ни в еде, ни постельных утехах — тело для наслаждения.

Я разрешу все, что порождает ум — пусть все исполнятся жажды слова и зависти к друг другу; не надо никого запрещать и тем более казнить — зачем создавать ореолы мученикам. Гораздо проще, когда свет свечи теряется в карнавальных огнях.

Государства откажутся от войн и казней — они не нужны, потому как один повелитель мира сего, и власть дана им.

Распятый говорил — не убий, а я говорю — убивайте! Жребий овцы — быть зарезанной. Вы избранные. Как я хозяин сам себе, так и вы — хозяева себе. Пусть дрожат и уповают жалкие существа — они обязаны служить; рабы не могут без бича. Не надо войн — они моральны, надо убивать без ссылок на мораль.

Я — Князь сего мира, и вы станете князьями, если подомнёте миры душ. С Распятым мои слуги погорячились — так возненавидели, что даже маломальской вины не смогли подыскать. Надо было казнить учеников — нет человека без греха, родственников на его глазах. Устраивать массовые исцеления и сгонять людей на его проповеди им надо было!

Надеюсь, мои возлюбленные, на правильный выбор. Снова верхние послали своего эмиссара к Владыке. Им не даёт покоя ваша свобода!

— Долой верхних! — заорали упыри. — Князю слава!

Толпа заволновалась и многоголосно подхватила:

— Князю слава! Слава!! Слава!!!

Люцифер простер руки над волнующейся массой и прокричал:

— Благодарю тебя, народ мой!

— Слава Князю! — ревела толпа.

С распростёртыми руками Люцифер плавно поднялся в небо. Асмодей полетел следом.

— Облекайся телами, Князь — подданные с нетерпением ждут своего повелителя.

— Осмелюсь сказать, Владыка, я поражён.

— Полнота совершенства, — довольно усмехнулся Люцифер, — Однако бывает несколько утомительно присутствовать в нескольких местах одновременно. Надеюсь на ваше серьёзное понимание ваших обязанностей, Князь, повелитель Хляби.

— Вы сделали достойный выбор, Владыка.

— Что же, Князь — вам пора возвращаться. Замок в вашем распоряжении.

Асмодей сложил крылья и камнем упал вниз.

"Власть пьянит, как вино", — старый Вельзевул сказал верно. Он, как и другие духи, последовали за молодым Люцифером во Тьму. Как Люцику удалось сгустить плотный Мелот осталось тайной. Когда они ссыпались с Небесной Тверди он уже был. Как и искры духа гордого верхнего. Почему Владыка не загасил их?

Асмодей вздохнул.

Владыка возился с этими недоразвитыми несколько периодов. И чем они отблагодарили его? Непослушанием. Чёрной неблагодарностью. Не в силах больше терпеть Асмодей рискнул. Взбунтовать ундин ничего не стоило — духи стихий более чем холодно относились к выкормышам. Множество их переселилось навеки в Хлябь. И вместо благодарности его, Асмодея, преданного слугу изгнали в Вечность. Он нашёл подходящий мир и навёл там порядок. Вроде они даже были счастливы. И всё рухнуло!

Асмодей заскрипел зубами.

И теперь он и сюда заявился! А Владыка его ещё и привечает. Чем же он его заинтриговал, этот верхний. Зов крови? Не похоже.

Внизу показались острые шпили замка. Асмодей с радостным усилием принял облик Князя — отныне нет больше демона Асмодея, а есть Князь, повелитель Хляби.

Глава 3. Князи грязи

Мне повезло — на проходной никого не оказалось. Но и в мастерской никого. Валялись ключи и разная дребедень. При наличии отсутствия, что делает настоящий сыщик? Дедуктивным методом я пришёл к выводу — сантехник там, где вода или… «Или» я отмёл — после недели запоя Вася пахал будь здоров. Значит где вода. А где обычно вода? В умывальнике, туалете, душе.

Я не спеша двинулся по замызганным коридорам, достойными быть декорациями фильма ужасов. Постоянно свистело, хрипело, щёлкало. Пробегали личности — лица покрыты техническим загаром, только глаза и зубы блестят. Ведомый неким шестым чувством я, наконец, достиг цели.

Из душа с клубами пара величаво выплыло энъэтажное строение и с грохотом рухнуло на пол. Дверь резко прикрыла сие безобразие. Внутри раздался ещё один шквал ругательств, и, когда я заглянул внутрь, всё — и трубы и смесители были покрыты в несколько слоёв матом. Но больше всего меня поразило зрелище полностью голого мужика с большим трубным ключом в руках.

— Чего вы тут?

— Не видишь что ли! — буркнул голый.

Василий пробурчал нечто невнятное — то ли привет, то ли посыл, и отскочил от коварно вырвавшейся струи воды. Мне повезло меньше — она попала мне прямо в лицо.

— Я тебя в мастерской подожду! — крикнул я в наползающие клубы пара и пошёл, радуясь, что лето.

— Кого ищем? — чумазый, как трубочист, слесарь пустил изящное колечко, наполнив его качественным матом.

— Уже нашёл… Только подождать надо.

Я сел на скамейку напротив и тоже закурил.

— Так на чём я остановился?

— А хрен его знает.

Здоровенный малый, смахивающий чертами лица на классического Отелло, небрежно почесался.

— Ну вот. Сидим, отдыхаем. Всё как положено — пивиньш, к нему рыбка вяленая. Благодать. И тут обнаруживаю белые точки. Голову отломил, а там опарыши — кишмя кишат. Валика толкаю — готов, ни бе, ни ме, ни кукареку. Я к соседу, врачу. Тот на бутылку крутанул, а потом говорит — Желудок их давно переварил!

В дружное ржание влез худощавый мужик в промасленной куртке.

— Фигня! Я вот соседа спросил — Можешь выпить тазик водки? — Да кто тебе его нальёт тазик то! — отвечает.

Рассказчик бросил косой взгляд.

— Это что. В прошлом годе за грибами пошёл. Взял с собой бутылочку, всё как положено, сальце, хлебушек. Хожу собираю. Как грибок так глоток. Смотрю — стоят три здоровенных подберёзовика. Ну, я и полез к ним. И тут в канаве как зашумит. Брызги во все стороны — кабан. Залез в грязюку по самые уши. Вот только не знаю, кто от кого когти рвал.

— Да чего только не бывает…

— Бывает и убивают.

"Отелло" метнул окурок в урну и попал.

— Вот же блядство! — дверь распахнулась, влетел рыжий взлохмаченный детина.

Несколько пар глаз с интересом уставились на вошедшего.

— Задолбало! Взял доску — борт нарастить, а она вся винтом!

— Слушай… — вкрадчиво заговорил коренастый, похожий на шкипера, мужик. — Вот, ежели швеллер кривой, его рихтуют, так?

— Ну? — буркнул детина.

— А дерево то не железо.