Танец отражений. Память

Сердце Майлза замерло. Конечно же, Грегор не собирается…

— Думаю, — продолжил Грегор — что избавлюсь от множества хлопот, если просто-напросто назначу тебя временным Имперским Аудитором. Со всеми полномочиями и ограничениями Девятого Аудитора. Все, чем ты имеешь право заниматься, должно быть так или иначе связано с делом, которое ты должен рассмотреть, в данном случае — с болезнью Иллиана. Ты не можешь отдавать приказ о казнях, и вряд ли тебе придется кого-нибудь арестовывать… ну, во всяком случае, я буду очень признателен, если эти аресты будут подкреплены крепкими доказательствами, достаточными для суда. От имперских аудиторов принято ожидать некоего — хм — традиционного декорума и осторожности.

— Что делаешь, то делай хорошо, — процитировал Майлз одно из любимых изречений графини Форкосиган.

Интересно, не светятся ли у него глаза? Во всяком случае, ощущение такое, что они горят, как угли.

Грегор тут же узнал источник цитирования и улыбнулся:

— Вот именно.

— Но, Грегор… Гарош поймет, что это липа.

— В таком случае, — мягко проговорил Грегор, — Гарош совершит опасную ошибку. — И добавил: — Мне тоже вовсе не нравилось, как идут дела, но, не имея возможности пойти туда сам, я не знал, что делать. А теперь знаю. Удовлетворил ли я вас, лорд Форкосиган?

— Ох, Грегор, ты даже представить себе не можешь, насколько! Работать под чьим-то руководством на протяжении целых тринадцати лет — было все равно что пытаться станцевать вальс со слоном. Медлительным, неповоротливым, готовым наступить на тебя в любой момент и втоптать в грязь. Так имеешь ли ты представление, насколько это приятно — хоть раз получить возможность станцевать на этом чертовом слоне, а не под ним?

— Так и думал, что тебе это понравится.

— Понравится? Да я чуть ли не в экстазе!

— Ты не очень увлекайся, — предупредил Грегор. В уголках его глаз появились веселые морщинки.

— Не буду. — Майлз перевел дыхание. — Но… думаю, все пройдет отлично. Спасибо тебе. Я принимаю ваше поручение, мой сюзерен.

Грегор вызвал мажордома и послал его в хранилище дворца за официальными регалиями Имперского Аудитора: символической цепью и отнюдь не символической электронной печатью. Пока они дожидались возвращения слуги, Майлз рискнул забросить пробный шар.

— Аудиторы традиционно наносят свой первый визит без предупреждения. — И, не удержавшись, добавил: — Должно быть, немало развлекаются при этом.

— Я давно это подозревал, — согласился Грегор.

— Но я не испытываю ни малейшего желания попасть под луч парализатора, проходя в ворота СБ. Ты не думаешь, что тебе стоит лично связаться с Гарошем и известить о моем приходе?

— А ты этого хочешь?

— М-м-м… Не уверен.

— В таком случае… не будем нарушать традиции. — Голос Грегора приобрел холодный профессорский оттенок. — И посмотрим, что из этого выйдет.

Майлз замер, внезапно охваченный подозрением.

— Ты говоришь в точности, как моя мать. Что тебе известно такое, чего не знаю я?

— Чем дальше, тем больше я прихожу к выводу, что в настоящий момент знаю гораздо меньше тебя. Но… я думал о Гароше. Наблюдаю за ним. Не считая проблемы с Иллианом, с которой он, по вполне понятным причинам, заковырялся, он вроде бы довольно легко тянет на себе работу шефа Имперской безопасности. Если Иллиан… так и не поправится, рано или поздно мне придется решать, утверждать ли Гароша на этом посту, или назначить другого. И мне любопытно взглянуть, из какого материала он сделан. А ты будешь для него не самой простой задачей.

— Не пытаешься ли ты сказать, что хочешь дать ему возможность провалиться с треском?

— Лучше раньше, чем позже.

Майлз скривился:

— Но это работает и в обратную сторону, верно? Уж не даешь ли ты и мне шанс провалиться?

Губы Грегора искривились в легкой улыбке.

— Ну, скажем… различные точки зрения на проблему облегчают ее решение. — И добавил: — Я обдумывал возможность диверсий, как и естественного ухудшения нейронных связей Иллиана.

— И?..

— За диверсией должна была последовать какая-нибудь атака, скорее всего немедленно во время неразберихи, возникшей после кризиса Иллиана.

— Или, еще лучше, непосредственно до кризиса.

— Верно. Но ничего необычного, кроме — как бы это назвать? Заболевания, нездоровья? — самого Иллиана, не произошло.

— Нездоровье — хороший термин, — одобрил Майлз. — Заболевание имеет какую-то внутреннюю причину. Ранение — внешнюю. Ни то, ни другое слово я бы пока что не рискнул употребить.

— Пожалуй. Короче, ничего странного, кроме нездоровья Иллиана, не произошло.

«Разрушения Иллиана».

— Понятно, — кивнул Майлз. — Но мотивом могла послужить, скажем, личная месть. То есть не двухступенчатый заговор, а одноступенчатый.

— Не начал ли ты уже, часом, составлять список потенциальных подозреваемых?

Майлз застонал.

— Если принять во внимание не только политические мотивы, но и личные, это могли сделать в отместку за все гадости, что Служба безопасности делала кому бы то ни было за последние тридцать лет. Причем не обязательно пропорционально нанесенному ущербу: кто-нибудь вполне мог взращивать свою ненависть долгие годы, хотя нанесенный лично ему вред ничтожно мал. Это не то, с чего нужно начинать, уж слишком большое поле деятельности. Я предпочитаю начать с чипа. Это во-первых. — Майлз прокашлялся. — Но все еще остается проблема, как избежать парализатора. Я не собирался в одиночестве отправляться в штаб-квартиру СБ. Предполагал, что со мной будет настоящий Аудитор, за которого можно спрятаться. Один из этих важных отставных адмиралов, к примеру. И я по-прежнему полагаю, что предпочитаю иметь свидетеля. Помощника, для пущей надежности. Он же — свидетель. Причем кого-то, кому я могу доверять и кому можешь доверять ты. Кто-то, обладающий высокой степенью доступа к секретным материалам, но не имеющий отношения к Службе безопасности.

— И у тебя уже есть кто-нибудь на примете? — спросил Грегор.

— О Господи! — как до него Грегор, воскликнул Айвен, уставясь на Майлза. — Это подлинник?

Он ткнул пальцем в тяжелую золотую цепь Имперского Аудитора. Толстые звенья скреплялись большими квадратными пластинами, на которых эмалью были изображены герб и девиз Форбарра. Цепь лежала на плечах и свисала на грудь. По прикидкам Майлза, весила она не меньше килограмма. На конце ее была электронная печать с выгравированным гербом Грегора.

— Хочешь попробовать содрать фольгу и съесть шоколадку? — сухо поинтересовался Майлз.

— Умф! — Айвен оглядел кабинет Грегора. Император сидел на краю стола с комм-пультом, болтая ногой. — Когда посыльный Грегора примчался сломя голову в Генштаб и выдернул меня с работы, я подумал было, что этот чертов дворец горит или что у матери сердечный приступ. Или что-то в этом роде. А оказывается, это всего лишь ты, братец?

— Отныне для тебя Братец — Лорд Аудитор.

— Скажи мне, что это шутка! — воззвал Айвен к Грегору.