Танец отражений

— Нет. Но я сказала охранникам, что в вашей еде наркотик, и баронесса прислала меня побыть здесь и убедиться, что вы ее съели, — неожиданно добавила она.

— А это, гм, правда? — спросил он.

— Нет. — Она вскинула голову, отчего ее длинные волосы взметнулись, и окончательно оставила его без внимания, жадно сосредоточившись на Вербе. — Кто ты?

— Она сестра баронессы, — немедленно вставил Майлз. — Дочь матери твоей госпожи. Ты знаешь, что тебя назвали в честь твоей, э-э, бабушки?

— … Бабушки?

— Расскажи ей о Группе Дюрона, Верба, — настойчиво попросил он.

— Тогда почему бы тебе не дать мне возможность вставить слово? — сквозь зубы процедила Верба, улыбаясь.

— Она знает, кто она такая? Спроси ее, знает ли она, — попросил он, тут же засунул костяшки пальцев в рот и прикусил их. Девочка пришла не к нему. А к Вербе. Он должен позволить Вербе воспользоваться шансом.

— Ладно. — Верба глянула на закрытую дверь и снова перевела взгляд на девочку. — Дюроны — это группа из тридцати шести клонированных братьев и сестер. Мы живем под защитой Дома Фелл. Нашу мать — первую Дюрону — тоже зовут Лилия. Она очень расстроилась тем, что Лотос — баронесса — ушла от нас. Лотос мне… старшая сестра, понимаешь? Значит, ты тоже должна быть моей сестрой. Лотос говорила тебе, зачем она тебя завела? Ты станешь ее дочерью? Ее наследницей?

— Я воссоединюсь с моей госпожой, — сказала девочка. В ее голосе звучал легкий вызов, но было видно, насколько она зачарована Вербой. — Я подумала… не затем ли ты здесь, чтобы занять мое место. — Ревность? Безумие.

Глаза Вербы потемнели от молчаливого ужаса. — Ты понимаешь, что это значит? Что такое пересадка мозга в клона? Она заберет твое тело, Лилия, и тебя не станет.

— Да. Я знаю. Это моя судьба. — Она снова вскинула голову, откинув волосы с лица. В ее голосе звучала убежденность. Но ее глаза… не было ли там едва заметного вопроса?

— Вы двое так похожи, — пробормотал Майлз, ходя вокруг них и стараясь подавить беспокойство. И улыбаясь. — Я был готов поспорить, что если вы обменяетесь одеждой, никто не заметит разницы. — Быстрый взгляд Вербы дал ему понять: да, она уловила намек, но считает, что он слишком уж сильно давит. — Не-а, — добавил он, наморщив губы и склонив голову. — Думаю, нет. Девочка слишком толстая. Как тебе, не кажется, что она слишком толстая, а, Верба?

— Не толстая я! — вознегодовала Лилия-младшая.

— Одежда Вербы на тебя не налезет.

— Ты не прав, — сказала Верба, сдаваясь и позволяя втянуть себя в события, разворачивающиеся ускоренным темпом. — Он идиот. Давай докажем это, Лилия. — Она принялась стаскивать с себя жакет, блузку, брюки.

Медленно, с огромным любопытством, девочка сняла пиджачок и юбку и взяла костюм Вербы. Верба пока не прикоснулась к шелковой одежде Лилии, аккуратно сложенной на кровати.

— О-о, смотрится ничего, — заявила Верба и кивнула в сторону ванной. — Тебе стоит самой взглянуть.

— Я был не прав, — благородно признался Майлз, подталкивая девочку в сторону ванной комнаты. Нет времени составлять заговор, нет способа отдать приказ. Придется всецело довериться… инициативе Вербы. — А правда, одежда Вербы на тебе неплохо смотрится. Вообрази, что ты хирург-Дюрона. Они там все врачи, знаешь? Ты тоже могла бы стать врачом… — Уголком глаза он заметил, как Верба свободно распустила волосы, вытащив ленту, а затем схватила шелковые тряпки. Закрыв дверь за собой и Лилией, Майлз развернул девочку к зеркалу и включил воду, чтобы замаскировать звуки: вот Верба стучит во входную дверь, охранник ей открывает, она выходит, прикрыв распущенными волосами лицо…

Лилия уставилась в высокое зеркало. Поглядела на отражение Майлза рядом со своим — он сделал жест, словно представляя ей ее саму, — а потом перевела взгляд на его макушку на уровне собственного плеча. Он схватил стакан и отпил воды, чтобы прочистить горло, прежде чем начать действовать. Сколько он сможет удерживать тут растерянную девочку? Вряд ли удастся успешно оглушить ее ударом чего-нибудь тяжелого, а что насчет стоявшего на столе медицинского чемоданчика Вербы — он точно не знал, что именно там является пресловутым снотворным.

К его удивлению, она заговорила первой. — Это ты приходил за мной, верно? За всеми нами, клонами.

— Э-э… — Тот самый гибельный налет на владения Бхарапутры? Она была одной из спасенных? Тогда что она здесь делает? — Извини. Я последнее время был мертв, и моя голова не совсем в порядке. Криоамнезия. Может, было, как ты говоришь, а может — ты повстречалась с моим клоном-близнецом.

— У тебя тоже есть братья и сестры клоны?

— Как минимум один. Мой… брат.

— А ты был правда мертв? — Вид у нее был слегка недоверчивый.

Он задрал серую трикотажную футболку и показал свои шрамы.

— Ого, — впечатлилась она. — Да, правда.

— Верба меня собрала из кусочков. Она очень умелая. — Нет, не привлекай ее внимания к Вербе, которой тут нет. — Ты могла бы стать такой же, держу пари, если бы постаралась. Если бы научилась.

— А на что это похоже? Быть мертвым. — Она вдруг настойчиво вгляделась в его лицо.

Он одернул футболку. — Уныло. Действительно скучно. Пустота. Я ничего не помню. Не помню, как я умер… — Тут у него перехватило дыхание. Дуло гранатомета, осветившееся вспышкой, — и его грудь взрывается, жуткая боль… Он втянул воздух и оперся на подзеркальник, почувствовав внезапную слабость в ногах. — Одиноко. Тебе бы не понравилось. Гарантирую. — Он взял ее теплую руку. — Быть живым куда лучше. Быть живым — это… это… — Ему нужно на что-то встать. Он забрался на подзеркальник, и, склонившись, наконец-то взглянул ей прямо в глаза. Намотал на палец прядь ее волос, склонил голову и поцеловал девочку — просто на секунду прижался губами. — Ты можешь сказать про себя, что жив, когда кто-то касается тебя в ответ.

Она отпрянула, потрясенная и заинтересованная. — А ты целуешь не так, как барон.

У него мозги чуть не заклинило. — Барон тебя целовал?!

— Да…

Заранее пробовал новое тело жены? Как скоро запланирована пересадка мозга? — А ты всегда жила с… э-э… со своей госпожой?

— Нет. Меня привезли сюда после того, как разгромили ясли клонов. Ремонт почти закончен, я скоро поеду обратно.

— Но… ненадолго.

— Нет.

Барон должен испытывать… любопытное искушение. В конце концов, скоро ее мозг будет уничтожен, и обвинять она не сможет. Васа Луиджи может делать все, что угодно, лишь бы не трогать ее девственности. И как это повлияло на ее явное психопрограммирование, на ее преданность своей судьбе? Очевидно, как-то повлияло, иначе бы ее здесь не было.

Она поглядела на закрытую дверь, и открыла рот во внезапно нахлынувшем подозрении. Вырвав у него ладонь, она бросилась обратно, в опустевшую спальню. — Ой, нет!

— Ш-ш! — Он побежал за ней, снова схватил ее за руку, прыгнул на кровать и встал, развернув ее лицом к себе и восстанавливая контакт глаза-в-глаза. — Не кричи! — прошипел он. — Если ты выбежишь отсюда и позовешь охрану, у тебя будут жуткие неприятности, а если просто подождешь, пока она вернется, то никто и не узнает. — Он чувствовал себя подлецом, играя на ее явной панике, но он должен был это сделать. — Веди себя тихо, и никто никогда не узнает.