Танец отражений

Майлз ухмыльнулся. Ага, Марк. Догони меня, если сможешь. Если сможешь.

— А-а, — Марк кивнул в сторону мужчины на противоположной стороне зала, одетого в винно-красный мундир графского Дома. — Вон там — это не лорд Форсмит, промышленник?

— Да, он.

— Я был бы счастлив с ним поговорить. Ты с ним знаком? Можешь меня представить?

— Конечно. Думаешь об очередных инвестициях, да?

— Да, я решил их разнообразить. Две трети в барраярские предприятия, одну треть — в галактические.

— Галактические?

— Я кое-что вкладываю в эскобарскую медицинскую технологию, если тебе надо это знать.

— Лилия?

— Угу. Ей нужен стартовый капитал. Я собираюсь быть пассивным компаньоном с неограниченной ответственностью. — Марк помедлил, колеблясь. — Решение должно быть медицинским, ты это знаешь. И… хочешь поспорить, что она вернет эти деньги с прибылью?

— Не-а. И, если по правде, я был поосторожничал спорить с тобой о чем-либо.

Марк улыбнулся самой отточенной из своих улыбок. — Отлично. Ты тоже учишься.

Майлз провел Марка вдоль комнаты и представил его, как тот и просил. Форсмит был счастлив найти здесь кого-нибудь, кому действительно хочется поговорить с ним о работе; скучающее выражение испарилось с его лица при первом же пробном вопросе Марка. Майлз махнул рукой, выпуская Марка на свободу. Форсмит экспансивно жестикулировал. Марк слушал так, словно у него в голове жужжало звукозаписывающее устройство. На том Майлз их и оставил.

Он высмотрел в зале Делию Куделку и направился к ней, чтобы затребовать один из танцев попозже и, возможно, перебежать дорогу Айвену. Если повезет, то она заодно даст ему шанс опробовать эту реплику насчет дуэльных шрамов.

Глава 33

Беседа о том, какие сектора экономики Барраяра развиваются быстрее всего, оказалась в высшей степени захватывающей, но тут Форсмита затребовала для представительских целей супруга и утащила его прочь из той оконной ниши, где они с Марком устроились. Форсмит неохотно расстался с Марком, пообещав ему прислать кое-какие проспекты. Марк огляделся в поисках Майлза. Он понимал, что граф — не единственный Форкосиган, которому нынче вечером грозит опасность перенапрячься в попытках доказать любопытствующим, что он совершенно здоров.

Марк стал для Майлза доверенным лицом, помогая тому проверять себя в тех вопросах, которыми он не хотел делиться с СБшным начальством: Майлз перешерстил всю свою базу знаний, от Уставов Службы до пятимерной математики. Марк подшутил над этим лишь раз, прежде чем понял, какой глубокий ужас движет Майлзом в этих навязчивых самопроверках. Особенно когда они находили то один, то другой провал в его памяти. Марка ужасно обеспокоила в старшем брате эта новая нерешительность, отчаянная неуверенность в себе. Он надеялся, что к Майлзу вскоре вернется его несносная самоуверенность. Снова эта странная взаимодополняемость: у Майлза есть нечто, что он хочет вспомнить и не может, а сам Марк, наоборот, желает кое-что забыть. Но не может.

Надо бы поощрять Майлза устраивать для него побольше экскурсий. Майлз наслаждается ролью эксперта, это автоматически ставит его в главенствующее положение, к которому Майлз так пристрастился. Ага, позволим ему еще немножко развернуть свое надутое «эго». Теперь Марк может себе это позволить. Побегать за этим лакомым кусочком он заставит Майлза в другой раз, когда тот снова придет в форму. А сейчас это неспортивно.

Наконец, забравшись на стул и вытянув шею, Марк высмотрел брата: тот как раз покидал зал приемов в компании блондинки в синем бархате — Делии Куделки, самой высокой из сестер Карин. Они тут. О боже. Он слез со стула и спешно отправился на поиски графини. Наконец в холле на третьем этаже он настиг ее, болтающую с какими-то немолодыми женщинами — явно со своими подругами. Стоило ей взглянуть на его тревожную улыбку, она тут же откланялась и уединилась с ним в укромном уголке застеленного коврами коридора.

— У тебя проблемы, Марк? — спросила она, сев на диванчик и расправляя пышные юбки. Марк робко примостился с другого краю.

— Не знаю. Куделки здесь. Я еще на императорском Дне Рождения обещал Карин танец, если буду в Зимнепраздник дома. И… я тогда просил ее поговорить с вами. Обо мне. Она это сделала?

— Да.

— И что вы ей сказали?

— Ну, это была долгая беседа…

«О, ч-черт!»

— Но суть была в том, что я считаю тебя умным молодым человеком, на долю которого пришелся некий весьма неприятный жизненный опыт, но если удастся уговорить тебя употребить свой ум на решение собственных проблем, то я поддержу твое ухаживание.

— Бетанская терапия?

— Что-то вроде.

— Я уже думал про бетанскую терапию. Много думал. Но меня пугает, что записи моего врача в конце концов окажутся в докладе какого-то СБшного аналитика. Я не хочу делать из себя чертово шоу.

«Снова».

— Я могу кое в чем с этим помочь.

— Можете? — Он поднял взгляд, вздрогнув от надежды. — Даже несмотря на то, что вы сами этих отчетов не увидите?

— Да.

— Я… был бы вам признателен, мэм.

— Считай это обещанием. Слово Форкосигана.

«Приемного» Форкосигана — даже в большей степени, чем он сам. Но в ее слове он не сомневался. «Мама, с тобою все кажется возможным.»

— Я не знаю, что за подробности вы рассказали Карин…

— Очень немного. В конце концов, ей всего восемнадцать. Она только-только справилась с собственным взрослением. Более, гм, продвинутые материи могут и подождать, я так рассудила. Сперва ей нужно пройти обучение, и лишь потом принимать на себя долгосрочные обязательства, — подчеркнула она.

— А-а. Гм. — Он не был уверен, испытал ли он от сказанного облегчение. — И вообще, все устарело. С тех пор я обзавелся… новым набором проблем. Еще худших.

— Я этого не чувствую, Марк. На мой взгляд, с тех пор, как вы с Майлзом вернулись с Единения Джексона, ты выглядишь гораздо более собранным и менее напряженным. Даже несмотря на то, что ты не желаешь об этом говорить.

— Я не жалею о том, что узнал себя самого, мэм. Я даже не жалею о том… что я — это я. — «Я и моя черная команда». — Но мне жаль… что между мною и Карин такая дистанция. Я знаю, что я вроде как чудовище. А в пьесе Калибан не женится на дочери Просперо. Насколько я помню, его затоптали за одну только попытку. — Да, как сумел бы он объяснить своих Обжору, Пыхтуна, Реву и Убийцу кому-нибудь вроде Карин, не перепугав ее и не вызвав отвращения? Как он мог бы просить ее утолить его ненормальные аппетиты, даже в фантазии или игре? Безнадежно. Лучше и не пытаться.

Графиня криво улыбнулась. — В твоей аналогии есть кое-что неправильное, Марк. Во-первых, могу гарантировать тебе: ты не недочеловек, что бы ты о себе не думал. А Карин — не высшее существо. Хотя если настаиваешь на том, чтобы относиться к ней как к награде, а не как к личности, то могу вдобавок гарантировать: ты сам навлечешь на свою голову другого рода неприятности. — Чуть приподняв брови, она подчеркнула эту мысль. — И добавлю, я благословлю твое ухаживание лишь при условии, что у Карин во время обучения в будущем году на Колонии Бета будет возможность пройти дополнительный курс. Я считаю, что немного бетанского образования в глубоко личных вопросах позволит ее восприятию расшириться достаточно, и она сможет принять некоторые, гм, сложности, не подавившись. Восемнадцатилетней просто негде приобрести на Барраяре определенную либеральность взглядов.