Танец под золотой вуалью

Оставалась самая сложная часть. На открытом пространстве нужно было перейти дорогу, чтобы пронаблюдать, как Чоноп войдет в подъезд Сольджуна. Мне помогало одно: сегодня мы задержались на работе и, пока шли сюда, уже начало темнеть. Улицы погружались в сумеречные объятья, объявляя полумрак свободной от просмотра зоной. Мне пришлось отказаться от желания увидеть, как войдет Чоноп в нужную дверь – и так было ясно, куда он топал, - но зато я могла бы увидеть, как он выйдет, и я останусь наверняка незамеченной. Я пошла обходить дом с другой стороны. Под деревьями во дворе, я плавно стала подкрадываться к наилучшей точке обзора. Ещё чуть ближе… замечательно. Ракурс сделался, что надо. Я увидела, что в подъезд Чоноп так и не вошел. И, подтверждая все мои опасения и тайные чаяния, я нашла его в компании Джело! Они стояли вдвоем и беседовали о чем-то, что мне, конечно же, с такого расстояния было не слышно. Они вовсе не напоминали преступников или заговорщиков. Оба регулярно улыбались и кивали, Джело иногда дополнял слова жестами. Всё выглядело, как дружеская болтовня. Но почему здесь? Имеет ли к этому всему отношение Сольджун?

Мне немного перегородила вид подъехавшая машина, которая остановилась прямо перед ними. Я нервно про себя пожелала ей проваливать прочь, но вместо этого, не заглушая мотор, из неё выбрался водитель, в котором я, не веря глазам, опознала того самого Бана Ёнгука! Какого черта тут творится? Мой напарник и Джело с ним по-приятельски поздоровались, пожав друг другу руки и, не задерживаясь больше и минуты, пошли садиться в его машину, наглухо тонированную, стоит заметить, так что я не могла исключать, что в ней сидит ещё кто-нибудь. Но до четвертого лица, если оно и было, мне не было дела. Джело, Чоноп и Ёнгук! Что за компания? Что их связывает? С какой целью они встретились и куда направились? Я заскребла ногтями по стволу дерева, за которым притаилась. Помянула нечистую, когда искала информацию о Сунён, и вот он! Всплыл. Бывший скомпрометированный полицейский, которого попросили уйти, потому что он провалил дело века. И, хотя все знали его теперь, как опытного и сильного юриста, какого-то ляда он притусил к уличному мошеннику и практиканту из академии. А ещё его все знали, как невыносимого, наглого и хамоватого персонажа, добивающегося своего любыми путями. Короче говоря, с любой стороны его жизни репутация его была не лучшей, и для меня было жуткой профанацией нахождение Джело в его окружении. Как и Чонопа, который сегодня за меня так доблестно заступался и вот, они собрались тут.

– Что вынюхиваешь? – услышала я за спиной и, едва не запрыгнув на дерево, как обезьяна, резко развернулась и, прижавшись тылом к стволу, испуганными глазами увидела Сунён, стоявшую почти впритык рядом со мной. Как она так бесшумно подкралась? Как нашла меня?

– Я? Я… - не найдясь, что сказать, я осмотрела собеседницу. Всё такая же размеренная и хладнокровная, хотя чем-то выдающая внутренний повышенный нервный фон, с пронзительным черным взглядом, глядящим в упор, она держала подмышкой бутылку воды, насыпая при этом на ладонь какие-то таблетки. – Ты чего это собралась пить?

– Это антигистаминное средство. – я, не очень понимая, свела брови к носу. Девушка культурно сделала сноску для непросвещенной меня. – От аллергии.

– И на что же у тебя аллергия? Вроде бы цветы уже отцвели.

– На это. – Сунён отодвинула пазуху легкой ветровки, и я увидела там маленькое ушастое белое животное.

– Кролик? – удивилась я.

– Шиншилла. – уточнила она.

– Тошнит от крови, аллергия на шерсть… как ты живешь с этим всем?

– Да, я сложный человек. Это семейное. – с чувством превосходства заявила она, будто все её недостатки обратились в достоинства и это я, не имея их, была хуже.

– Не проще ли не таскать её с собой, вместо того, чтобы пить таблетки? – разумно заключила я.

– Нет. Мне Джело оставил её приглядеть. Я же не буду объяснять ему, что у меня аллергия. Мне проще выпить таблетки. – убежденно объяснила она и погладила зверька по голове, спрятав его снова. – Так, за которым из них ты следила? Или за всеми сразу? И зачем, хотела бы я знать?

– Подожди-подожди, ты сказала, что Джело оставил тебе её приглядеть? А куда он сам денется?

– Будет отсутствовать несколько дней. – пожала она плечами, запив таблетки и закрутив крышку на воде. – А ты мне ответишь, или это полицейская тайна? В таком случае, я делаю вывод, что ты тут не с добрыми намерениями, а по заданию.

– Нет-нет! – поспешила реабилитироваться я. – Я тут по личному почину. Я… я переживаю за этих ребят. В полиции понятия не имеют, где я. И я не собираюсь там ничего докладывать. Разве что с удовольствием бы накопала что-нибудь на этого Ёнгука, который, похоже, мутит недоброе.

– Ты так считаешь? – Сунён улыбнулась, как могла бы улыбнуться кукла, резко и тут же застыв. – Что он тебе такого сделал, что вызвал такую неприязнь?

– Я не представляю, как можно испытывать к нему что-то другое.

– А мне он нравится. Хороший малый. – девушка развернулась и направилась к лавочке, устав стоять под деревом. Я последовала за ней, и мы сели, сохраняя дистанцию не сговариваясь.

– Хороший? Не знаю, не знаю. Кто-то из нас точно заблуждается на его счет. Разве он не преступник? Тебе должно быть известно. Не будешь же отрицать, что все вы как-то связанны с «золотыми»?

– Не буду. Но, видимо, ты готова очернить всех, кто не из легавых? У нас такое же отношение к вам. Признаться, я терпеть вас не могу и считаю вас поголовными болванами.

– Да-да, я помню, ты говорила. – я выдохнула. Действительно, она была очень сложный субъект. – А как же Чоноп?

– Он не легавый, не смеши. – Сунён усмехнулась как-то по-дьявольски. В её глазах блеснули огоньки. – В любом случае, он исключение. Он надежный и прекрасный парень. Как и Джело, как и Ёнгук, как и Сольджун.

– Допустим. Но все они, судя по всему, преступники, из банды «золотых», и я никак не пойму, как среди них всех оказалась ты? Разве в «золотых» берут девушек?

– Нет, разумеется. Я и не претендую. Я всего лишь их друг. Помогаю, чем могу.

– И что же ты можешь? – посмотрев на эту хрупкую девчушку ниже меня ростом, хмыкнула я.

– Пристрелить любого, кто обидит одного из моих друзей. – она сказала это таким весомым тоном, что у меня мурашки по коже пробежались. А она опять улыбнулась. – Ты ведь не собираешься пытаться их обидеть?

– В целом, мне нет до них дела, - признала я. – Я волнуюсь только за Джело, и хочу уберечь его от ошибок молодости.

– Каких?

– Грабежей и нарушений закона. Я хочу, чтобы он перестал этим заниматься!

– Но он не крал ничего. – умиляясь моей наивности, приподняла брови Сунён. – Кто тебе сказал, что он вор?

– Как же… но ведь… разве все эти ограбления ювелирных и особняков… разве это не его рук дело?

– Косвенно, возможно.

– Разве человек, которого видела я и второй полицейский ночью за витринами – это не он?

– Он, - согласилась девушка, значительно кивнув. – Но ведь это же запись. Голограмма. Не скажи, что не догадывалась?

– Но… как голограмма могла заставить исчезнуть драгоценности? – недоумевала я. Я предполагала что-то подобное, но сформулировать не могла. Естественно, это объясняло, почему не среагировала собака, почему от смайлика на стекле не осталось и следа, но у меня всё равно ничего в голове не укладывалось. Как? Если это проекция видимости на стекло, то каким образом пропали ювелирные украшения? Сунён не ответила, как ни в чем не бывало повернув лицо в другую сторону и принявшись рассматривать двор. Я вспомнила о том, что свет моего фонарика не прошел сквозь тень за витриной, хотя голограммы должны пропускать его. Я озвучила это вслух, надеясь хоть на какое-то снисхождение.