Танец под золотой вуалью

– Так-то тебя и пустят к звезде за кулисы. – скептично заметила я.

– Не пустят, если у тебя нет удостоверения спец.агента национальной безопасности какого-нибудь государства.

– Или журналистского пропуска, - добавила Айли и они отбили друг другу ладонями. Я ощутила себя немного ущербной. Казалось бы, у всех обычная работа, а возможности, оказывается, разные.

– Ладно, пойду, умоюсь, разденусь, и приду к вам… - я поднялась.

– Иди… всё, всем молчать! – переменилась на крик Рэй и, отобрав пульт у сестры, со стоном «о-о», врубила звук опять погромче, стекая по спинке дивана. На экране образовался музыкальный клип Дэхёна.

– Мэя, - окликнула сестра. Я вопросительно кивнула. – Ты ведь тоже можешь поехать туда в любой момент, когда будешь не занята… - Отлично! Она заметила грустные тени под глазами, которые я пыталась скрыть. Я не стану отрицать, что имею подобное желание, не ждать, а бросить всё и умотать на другой континент, чтобы найти то, что мне нужно. Предложение Ёнгука не было забрано обратно, так что, я бы нашла там себя, но… Что-то во мне пока что иссякло. Я боялась, ещё недавно, что если влюблюсь, то это окажется больно. Так оно и вышло. И хотя Джело обещал не поступать плохо и не доводить до трагедии, частично он своего слова не сдержал. Но имел на это право, ведь я сделала ему неприятно первая. Мы, в общем-то, квиты, хотя каждый думает, что обижен сильнее. Встреться мы хоть в следующую минуту, нам не о чем будет поговорить. Нам нужно время, возможно, много времени. Ему взрослеть, мне – тоже? Если я так много мечтаю и грежу быть принцессой, и не пойми ещё кем, верно, мне впору остепеняться вместе с ним.

– Нет, - я покачала головой. – Я не могу туда поехать… Пока не могу.

Из ванны я вышла к себе в комнату и села на кровать. Плакать не тянуло, но целенаправленно поныть хотелось. Так, по-девчачьи, пока никто не видит. Всегда искавшая приключений, я здорово была ими встряхнута, так что повторить решусь вряд ли раньше, чем через пару-тройку лет. Я не думаю, что сильные чувства проходят быстрее. А чем же их можно снять (нет, снимают порчу, а от любви что делают? Избавляются? Ужас!)? Заботами, делами, замужеством. Я негодующе, легонько постучала себя по лбу. Сбегая от мучений можно много дров наломать. Вдруг накатило пугающее сожаление о том, что я не забеременела от Джуна. Вот уж точно мне было бы не до страданий, если бы я оказалась в положении. Я бы рвала и метала (причем всё, что попадалось бы под руку, и всё в Джуна), носилась по городу, как сумасшедшая, и выплескивала из себя энергию, чтобы не пришибить виновника. Но в результате, конечно, оставила бы ребенка, чтобы не шокировать родителей приняла бы предложение Джуна, - а он бы его сделал, сомневаться не приходится, - стала вдруг его женой, занялась бы домом, у нас бы что-нибудь родилось и уже там, когда этому чему-то исполнился бы годик, я бы вспомнила, что, блин, есть на Земле парень, который разбил мне сердце. А, какая шикарная картина! Прямо для киноленты.

Достав мобильный, я набрала Джуна. В конце концов, он достоин узнать то, что его труды не принесут плодов. Хороший он мужчина, умный, сексуально привлекательный. Его порой даже хочется… Пока шли гудки, у меня бешено забились мысли. Когда плаксивое состояние, вечно хочется, чтобы кто-то обнимал и жалел, и лучше бы, конечно, чтобы это был сильный и красивый представитель сильного пола, а не мои девчонки. Лишь бы не наболтать лишнего, когда он поднимет! Помнить, зачем я звоню, помнить!

– Алло? – достаточно скоро поднял он.

– Привет ещё раз. – пробормотала я комкано.

– Привет, - сдерживая чуть поднимающееся удивление, повторил шеф.

– Не занят?

– Нет.

– Я, собственно, по делу… - набрав в легкие воздуха, я протараторила: - Как бы тебе того ни хотелось и вопреки твоим эгоистичным поступкам, должна тебе сообщить, что я не беременна, к сожалению.

– К сожалению? – немного помолчав, всё, что вычленил из моего текста, Джун. Я схватила себя пальцами на нижнюю губу, зажмурившись и замотав головой. Вот помело! Что за ненужные прибавочки к законченной мысли?

– Это всегда добавляется из вежливости. Ты не знал?

– Теперь буду.

– Будь. – автоматически вредничая, брякнула я. – Не думаешь же ты, что я этого могла хотеть?

– Не думаю, - вздохнув, как уставший мужчина, утомившийся надеяться и ждать чего-то, согласился Джун. – Этого хотел я, и вот меня, на самом деле, сейчас обуревает сожаление.

– Что ж… - неловкость и неудобство заставили меня поелозить на кровати. Всё, что хотела сказать – я сказала. Надо бы прощаться. Он тоже молчит. Исчерпал свой запас уловок? Я поднялась и подошла к окну, затеребив тюль и глядя сквозь него. Ох уж это окно! Не ждать мне больше стука по ночам, не сбегать через него… Минуточку, это что, машина Джуна у моего подъезда? Я пригляделась и увидела номера. Точно, так и есть. – Ты где сейчас?

– А в чем дело? – без враждебности, но напряженно уточнил он, как когда не хочется отвечать на вопрос.

– Ничего, но… что ты делаешь возле моего дома? – прямо поинтересовалась я. Мужчина замолк. Тишина, поднимаясь от земли и достигая уровня «по гланды» разлилась от моего подоконника до его капота. Мне не было видно водителя, но создавалось ощущение, что оттуда смотрят в мою спальню, меня, конечно, за тюлем не видя.

– Я не знаю, что я тут делаю, - промычал Джун, явственно потирая лицо и отворачиваясь от той точки, в которую уставился до этого. – Мне нечего тут делать, но и уехать не получается…

– Джун… - прошептала я. На почве личного расстройства и утери Джело, я приобрела сентиментальность. Глаза стали промокать от соленой влаги. Вот что его дернуло караулить там, у тротуара? – Ну что ты творишь?

– Не знаю, - повторил он ещё слабее. – Может, я люблю тебя?

Теперь замолчала я. Что я ни делала, как себя ни вела и ни капризничала, Джун не остыл и не бросил меня. Простил измену и всё, что я наговорила ему. Изначальное мнение о том, что он ухаживает за мной потому что я – самый удобный вариант, раскрошилось и давным-давно было по крупицам съедено перелетными птицами сомнений. Могла ли я не понимать, что творится в душе Джуна, когда сама переживала не меньшие страдания? Только мне негде было уже дежурить, в надежде увидеть того, кого я люблю. Да, я любила, но это делало меня несчастной. А я хотела быть счастливой, а если счастье, оказывается, не приходит с любовью, то нужно ли за ней гнаться? Можно ли делать несчастным ещё кого-то, потому что не получаешь желаемого? Я не хотела бы быть на позиции Сунён, и ей бы пожелала переступить через себя, но их отношения – уже не моё дело. Моё дело сидит в автомобиле в нескольких метрах и дышит, как и я, молчанием.

– Знаешь, чего я хочу? – начала я едва слышное признание.

– Чтобы я уехал? – предположил Джун, не угадав и близко. Ох уж эти мужчины, ни грамма интуиции!

– Нет. Чтобы кто-нибудь обнял меня. – Его возглас удивления уперся в вовремя сомкнутый рот. Он растерялся. А мне было принципиально больше не проявлять инициативы. Я хочу, чтобы мужчина был напорист, а не навязчив, активен, а не назойлив, добивался, а не доматывался. Я больше ничего не скажу.

– Мне подняться к тебе? – Я подумала об Айли и Рэй в гостиной.

– Нет, - Джун вновь замешкался. Он переставал меня понимать. Как и я сама. Но зачем мы постоянно говорим загадками, пытаясь для чего-то проверить людей, когда прямой текст – лучшее, что изобрело человечество, разучившееся понимать без слов, по глазам, по ощущениям. – Окно.

– Окно?! – изумился начальник. – Ты хочешь, чтобы я влез в него?

– А ты не сможешь? – подначила я, и увидела, как открылась водительская дверь.

– Почему это не смогу? Или ты думаешь, что я стесняюсь? Ну, подумаешь, увидит кто-нибудь… я же не вор, какой-нибудь!.. – выпалил он, не догадавшись сразу о значении этого преступного клейма для меня. Опомнившись, Джун притормозил на половине пути и добавил: - К сожалению…

– К сожалению? – засмеялась я, поймав его на том же. – Тоже вежливость?

– Естественно! – Джун продолжил путь, а я тем временем отшторила и открыла створку, высунувшись на улицу. Пока что мы держали связь через мобильные. – Ты же не думаешь, что я всерьёз хотел бы быть вором?