Танец с дьяволом

Рыкнув на него в последний раз, волк потрусил к хозяйке.

Вот ты где! — прошептала она, присев, чтобы его погладить. — Саша, как не стыдно рычать? Ты разбудишь нашего гостя!

Я уже проснулся. Должно быть, поэтому он и рычит.

Она повернула голову на его голос, словно старалась его разглядеть.

Прошу прощения. У нас не так часто бывают гости, и, боюсь, Саша не слишком вежлив с незнакомцами.

Ничего страшного. Я и сам такой.

Все так же вытянув перед собой руки, она подошла к кровати.

Как вы себя чувствуете? — спросила она, проведя рукой по его плечу.

Зарек скривился, ощутив прикосновение теплой мягкой ладони. Нежное. Утешающее... Только этого не хватало! От этого что-то содрогнулось у него внутри — что-то столь глубоко запрятанное, что уже много сотен лет он о нем и не вспоминал. Мало того — некая часть тела, возбужденная близостью красивой женщины, восстала и властно потребовала внимания.

Да и вообще он терпеть не может, когда его трогают!

Так, вот этого не надо!

Чего не надо? — не поняла она.

Хватать меня руками.

Женщина отступила на шаг, непонимающе моргнула.

Я познаю мир на ощупь, — мягко объяснила она. — Чтобы что-то увидеть, мне нужно это потрогать.

Ну... у каждого из нас свои проблемы.

Перекатившись на другую сторону кровати, Зарек встал. Оказывается, он лежал в одних трусах — не считая бинтов. Выходит, она раздела его и перевязала его раны. От этой мысли ему стало как-то не по себе. С чего она так о нем заботится?

Прежде, когда ему случалось страдать от ран, никто за ним не ухаживал. Никто, никогда. Даже Ашерон и Ник в Нью-Орлеане, когда он был ранен, просто отвезли его домой и оставили отлежаться.

Что ж, и на том спасибо. Возможно, они проявили бы больше участия, будь он более дружелюбен.

Но, увы, дружелюбие — не его конек.

Одежда Зарека лежала аккуратно сложенная на кресле у окна. Морщась от боли, он принялся натягивать штаны. Все тело мучительно ныло. За время сна раны Зарека исцелились, как и бывает обычно у Темных Охотников, но еще не до конца. Он был бы сейчас в отличной форме, явись ему на помощь Ловцы Снов, которые часто помогают раненым Охотникам... но только не ему.

Зарека они боятся, как и все прочие.

Что ж, за долгие годы он научился принимать удары и терпеть боль. Его это устраивает. Лучше боль, чем непрошеные гости, будь то смертные или бессмертные.

Если одиночество покупается такой ценой, он готов платить.

Зарек поморщился, глядя на дыру в спине свитера.

Да уж, «лучше будь один, чем вместе с кем попало»! Если нет друзей — нет нужды опасаться, что друг выстрелит в спину.

Вы встали? — прозвучал удивленный голос незнакомки. — Одеваетесь?

Нет, писаю вам на ковер! — рявкнул Зарек. — Сами, что ли, не видите?

Не вижу, — спокойно ответила незнакомка. — И очень надеюсь, что вы шутите, этот ковер мне дорог как память.

Зарек ощутил невольное и странное желание улыбнуться. А она остроумная! И не из тех, кто ноет и обижается. Такие ему по душе...

Впрочем, сейчас ему не до того.

Послушайте, леди... не знаю, как вы меня нашли и зачем притащили к себе домой, но, поверьте, я очень благодарен... А теперь мне пора. Я должен уйти, и как можно скорее, — иначе пожалеете, что дали мне приют.

От этих слов, прозвучавших с нескрываемой враждебностью, женщина отшатнулась. Только сейчас Зарек сообразил, что буквально рычит на нее.

На улице страшная метель, — проговорила она — и тон ее был намного холоднее прежнего. — Вы не сможете выйти из дома.

Зарек молча раздвинул занавески на окне. Увы, она была права: за окном сплошной белой стеной валил снег.

Он выругался сквозь зубы, затем спросил громче:

И давно?

Уже несколько часов.

Он стиснул зубы, сообразив, что оказался в ловушке.

Вместе с ней.

Плохо. Однако можно надеяться, что теперь враги его не выследят. Снег наверняка замел его следы; кроме того, он знал, что Джесс не выносит холода.

Что же касается Таната, — судя по его имени, внешности и родному языку, он, как и сам Зарек, родом из Греции, где не бывает зимы. Однако, в отличие от Зарека, вряд ли он провел последние девятьсот лет в Заполярье.

Кто бы мог подумать, что долгая ссылка в край морозов и северного сияния однажды оправдает себя?

Как вам удалось встать?

Этот вопрос застал его врасплох.

Не понял?

Несколько дней назад, когда я нашла вас, вы были жестоко изранены. А теперь стоите на ногах. Как вам удалось так быстро поправиться?

Несколько дней?! — переспросил он, пораженный. Ощупал свое лицо — и обнаружил отрастающую бороду. Вот черт! В самом деле, он не один день здесь провалялся! — Сколько?

Почти пять дней.

Сердце его отчаянно заколотилось. Пять дней — и они его не нашли? Как такое возможно?

Зарек нахмурился. Что-то здесь не так.

На спине у вас — мне так показалось — пулевое ранение.

Зарек натянул через голову черную, продырявленную на спине футболку. Он не сомневался, что стрелял в него Джесс: ковбой не признавал никакого оружия, кроме дробовика. Единственное утешение, что самому ему досталось в десять раз сильнее. Если только Артемида не сняла с него заклятие. Если сняла, сукин сын не испытал ничего, кроме морального удовлетворения.

Никто в меня не стрелял, — солгал он. — Я просто упал.

Не обижайтесь, но тогда вы упали по меньшей мере с Эвереста.

Ладно, в следующий раз захвачу с собой альпинистское снаряжение.

Вы надо мной смеетесь? — нахмурилась она.

Нет, — честно ответил он. — Просто не хочу объяснять, что со мной случилось.

Астрид задумчиво кивнула, пытаясь разобраться в этом странном человеке, резком, грубом и озлобленном.

Саша нашел его в снегу полумертвым. Его изрешетили пулями, жестоко избили — и бросили умирать.

О чем только думали эти Оруженосцы?