Танец с реальностью

– Он сейчас здесь?
–  мужчина смотрел на меня с такой надеждой, что я поняла, ему было намного хуже, чем мне.

Я знала, что он спрашивал не о моей квартире, а об этом мире.

– Он на Ордении. Является императором Туманной империи.

– Но откуда тогда вы…

– Долгая история, но если в двух словах, я впала в кому от удара и каким-то образом оказалась там.

– А как вы вернулись обратно?

– Эта противная недобогиня меня оттуда вышвырнула, - поморщилась я.
–  На самом деле, я сама согласилась, у меня просто не было выбора. На тот момент на кону стояла жизнь Лексана.

Судорожный вздох, и мужчина вновь напрягся, словно натянутая струна. Глаза широко распахнуты, руки с силой сжали обивку дивана. Такими темпами он даже свой бессмертный организм доведет до инфаркта.

– С вами все в порядке?

– Расскажите мне все, что знаете о Лазаре и Лексане.

Не став томить мужчину, я рассказала о том, как я встретилась с Лазаром, а потом и с Лексаном. Про передрягу, из которой меня вытаскивал Лексан. Как он оказался на грани смерти - тут я снова вспомнила недобогиню недобрым словом. Про Империю и закрытое государство, как мы все вместе разрушили заслон. Вспомнила и дядюшку, про которого упоминали Высшие. На этом мой рассказ и закончился.

– А кем вы приходитесь Лазару?
–  с какой-то затаенной надеждой посмотрел он на меня.

– Увы, к Лазару я имею самое посредственное отношение, - улыбнулась я мужчине.

После моего рассказа он практически успокоился и взял себя в руки.

– Я вижу в ваших глазах боль, очень похожую на мою, к тому же… простите, если лезу не в свое дело, но почему вы плакали?

– Я восемь месяцев думала, что влюблена в фантазию, а сегодня, - я кинула взгляд на часы, висевшие на стене, - уже вчера, узнала, что все это было реально. В другом мире, но все же реально.

– А можно личный вопрос?
–  он все так же не сводил с меня взгляд, но почему-то это не доставляло дискомфорта.

Я молча пожала плечами, кто его знает, о чем он решит спросить.

– Чьей частичкой вы являетесь?

– А с чего вы вообще решили, что я являюсь частичкой?
–  настороженно покосилась я на мужчину. Дожили, даже имя узнать не удосужилась.

– Ваши глаза, в них очень много боли, да и совет, что вы дали моему сыну… - добродушно улыбнулся он мне.

Было в этом мужчине что-то располагающее, а восемь месяцев молчания давали о себе знать. Так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, кто не посчитает меня сумасшедшей. Убедиться, что это действительно правда, а не просто сон.

И я не смогла удержаться. Рассказала о том, что было, что я испытывала все эти месяцы, думая, что схожу с ума. О радости оттого, что наконец-то пролился свет на всю эту непростую ситуацию. И даже о своих переживаниях по поводу того, как Этьен с Севереном отнесутся к моему новому для них облику.

В итоге проговорили мы до четырех утра, и, только выговорившись друг другу, разошлись.

В голове не возникало ни одной связной мысли, и я решила пойти спать, а обдумать все можно и завтра, на свежую голову.

* * *

Не прекращающаяся трель дверного звонка ужасно била по барабанным перепонкам, заставляя меня мечтать о долгой и мучительной смерти того, чей палец жал на эту несчастную кнопку.

Голова после вчерашних посиделок, открытий и информации была тяжелой и как-то странно гудела, возможно, даже от все еще орущего звонка.

Не успела я подойти к входной двери, как та с треском распахнулась, и мимо меня пронесся темноволосый смерч в виде моей сестренки, вероятно, все же откопавшей свои ключи. Алекс с непонятным выражением на лице застыл в дверях.

– Который час?
–  посмотрела я на него взглядом, который без слов обещал ему долгие мучения.

– Уже восемь утра!
–  раздался позади меня взвинченный голос Ники.

Мой мозг продолжал спокойно спать, категорически отказываясь работать. А я, стоя в коридоре в одной пижаме, все никак не могла понять, что такого успело произойти, из-за чего Ника беспрерывно наматывала круги по квартире и что-то бубнила себе под нос.

– Прости, - развел руками Алекс, - удерживал ее, сколько мог. Если честно, думал, отец уже у тебя.

– Был вчера, - махнула я рукой, указывая на раскрытую дверь.
–  Просидели до утра, я не успела поспать и четырех часов.

– Марина!
–  раздался жалобный голос, больше похожий на поскуливание собаки.
–  Я, кажется, схожу с ума, а Алекс пытается убедить меня, что все в порядке. Но я-то знаю, что на самом деле ничего не в порядке, и я действительно схожу с ума!

Поворачиваться сейчас к Нике было равносильно самоубийству для моего сонного сознания. Мельтешение в глазах - последнее, что мне требовалось на данный момент. Я по-прежнему продолжала смотреть на Алекса. После последних слов сестренки он опустил голову, пряча глаза. И лишь изредка поглядывал на меня.

Нет, так дело не пойдет, мне определенно были нужны кофе и сигарета.

Я прошлепала босыми ногами до открытой кухни и, совершая уже привычные манипуляции, принялась за варку кофе, периодически поглядывая на метания сестренки. И главное, так у нее ловко получалось огибать кресло, диван и маленький столик, что я невольно засмотрелась.

– И давно она в таком состоянии?
–  задала я вопрос, не оборачиваясь.

Присутствие Алекса за спиной ощущалось ясно и четко, по взгляду, направленному мне в спину.

– С того момента, как я ей все рассказал.

– А поподробнее?- я подошла к окну, прикуривая сигарету.

Лучики солнца играли светом, отражаясь бликами в окнах напротив. Шумная детвора с криками носилась по двору, не зная печалей и проблем. Вот бы и мне немного их энергии.

– Когда я ей рассказал, она мне не поверила, несмотря на появившиеся на теле узоры. Попросила доказательств.

– Теперь понятно, про какие голоса в голове и невидимые прикосновения она бурчит. Что-нибудь другое придумать не смог? Ты знаешь, как трудно вывести ее из подобного состояния?

Я вспомнила, как мне было тяжело справляться с этими приступами, пока я не поняла, как ее можно было вывести из этого. Как объяснили мне врачи, это сознание таким образом пыталось защитить ее от потрясений.

– Уходи, - повернулась я к Алексу.

– В смысле?
–  не понял он меня.

– Делай вид, что уходишь, - указала я рукой на дверь.
–  Будем выводить ее из этого состояния, еще большим потрясением.

Алекс, покосившись на меня с недоверием и сомнением, все же медленно направился к дверям.