Танец с Тенью

Кстати, вот и они — тараканы. По стене напротив полз крупный, толстый рыжий и усатый красавец таракан. Такие в мегаполисах больше не водятся, исчезающий ныне вид, антикварный. — Иди-ка отсюда, красавчик. Ничего съестного у меня нет. А живность в гостиницах не приветствуется. — Венди показалось, что он прислушался.

— Неужто проснулись? Аве, сиятельная!

Звук мужского голоса заставил ее молниеносно и окончательно проснуться, подпрыгнуть на кровати, в ту же секунду вспомнить о неподобающем для подобного общества одеянии, состоящем из одних лишь трусиков.

Молниеносно завернулась в простыню, оглядевшись вокруг. Никого не увидела. Посмотрела на стену. Таракана там тоже уже не было. Показалось? Осторожно передвигаясь, сняла еще не успевшую высохнуть после стирки в умывальнике футболку, висевшую на спинке кровати. Со скрипом ее натянула. Так себе вид, но лучше казённой простыни в крупный горошек.

В широком панорамном проеме окна открывалась лишь одна узкая створка — со скрипом и болью. Ди осторожно выглянула на улицу. Высокие кипарисы упирались ветками прямо в стекло, закрывая комнату от прямого солнца. Никого.

— В девять часов завтрак. Тебе еще умыться, поторапливайся!

Низкий голос был бархатным, мягким.

— Кто ты? — Ди шлепнулась практически голым задом на деревянный стул.

— Твой друг, Венанди.

На столе снова важно сидел этот наглый рыжий шестиногий гость. Медленно шевелил усами.

— И как зовут моего… друга?

— Леонид.

Потрясающе. Таракан с львиным именем.

— А я увижу сегодня невидимку Леонида?

Она осторожно пощупала Сумрак — там никого не было. В реальности — только она, кровать, шкаф, стол, стул, холодильник и таракан.

— А ты уже оделась?

— Это важно?

Ди потянулась за джинсами. Раздался очень наглый смешок.

— Вообще я мужчина. Ну, если вдруг ты не успела заметить, конечно.

— Заметить успела? Скорей заподозрить. Все, я оделась, показывайся, раз уж назвался мужчиной.

И Ди с вызовом посмотрела на таракана.

Пауза затягивалась. Таракан шевелил усами, но в беседу больше не вступал.

— Ну же? Ты онемел от восторга, усатый?

— Усатый? — прогудел голос у нее за плечом, так близко, что Венди снова чуть не свалилась, теперь уже со стула и на пол.

«Проклятье! Я стала нервной, как будто лягушка», — успела подумать она.

И Венди увидала. Усов у Леонида не было. Была недельная щетина и восхитительные ямочки на щеках. Он ей улыбался.

— Только не говори мне, что гномов никогда не видела!

Он едва доставал миниатюрной Ди до плеча, будучи шире её раза в три. Практически квадратный молодой гном в летнем камуфляже и ботинках военного образца, с шевелюрой кудрявых, рыжевато-медных волос и россыпью веснушек на весьма мужественном лице. Смеющиеся глаза, заразительная улыбка.

Гном внимательно посмотрел на таракана. Потом на Венди.

— Какой у тебя был приятный собеседник этим утром. Но это — не я.

— Я…

— Не стоит. Времени осталось немного, а мне еще нужно привести тебя в некое даже подобие приличного вида: одеть, обаять, познакомиться, потом накормить и… список заданий я забыл на рабочем столе.

— А давно ли мы перешли вдруг на «ты»?

Венди очень понравился этот наглый, веселый тип, но с гномами нужно было сразу выставлять рамки дозволенного. Подземный народ уважал очень силу, уж так повелось.

— Пока я изучал свою скромность в твоем темном шкафу. Не волнуйся же, Венди: после того, что я видел сегодня за утро, между нами не может быть просто секретов.

— А какими ветрами в мой шкаф занесло такого наглого гнома?

Нужно было срочно что-то с этим делать, а Ди лишь разбирал смех, и боевое настроение никак не возникало.

— Так сиятельная Арина собственной персоной шарахнула меня в Сумрак одной левой, приказав «сидеть как мышь», до вашего пробуждения. А мыши обычно в шкафах и сидят.

«Ага, уже «вашего» — отлично, давим дальше».

— Думаешь и мыши тоже за девушками подглядывают?

Гном закатил к потолку озорные глаза, сцепил руки за спиной, качнулся с носков на пятки и заметил:

— Вы решили довести меня до статуса лабораторной мыши в руках подруги вашей — сиятельной сьерры Арины? Если я не исполню все пункты ее длинного списка своевременно, то закончу жизнь, крутя колесико в клеточке.

— Давишь на жалость?

— Немного совсем. Я скорей констатирую. Предлагаю заключение взаимовыгодного партнерства. Я исполняю возложенные на меня обязанности вашего личного помощника, а вы ей меня не сдаете.

Он улыбался искренне и заразительно. Улыбка гнома действовала словно энергетик: бодря и улучшая настроение. Личный помощник, говорите?

— Пункт «обаять» мы из списка вычеркиваем.

— Да? А я уж было галочку поставил. По рукам?

Гном протянул Венди неожиданно большую и крепкую руку. Секунду подумав, она вложила в нее пальцы.

— По рукам. Что там по списку?

Леонид подошел к большому платяному шкафу, легко дотронулся до темной массивной двери, развернув ее зеркальной стороной к Венди.

Напрасно вот он это сделал. Колоритный образ облезлой швабры, продемонстрированный ей вчера портальным зеркалом в Москве, стал еще живописней.

Синяк сполз на щеку, распухшая бровь угрожающе нависла над глазом. Полосы глубоких царапин покрылись кровавыми корками, стягивая кожу. Роскошная шевелюра кипенно-белых волос, еще вчера заплетенных в ажурные косы, представляла собой две грязные банные мочалки. Мокрая футболка недвусмысленно облепила тонкий девичий стан, подчеркивая все его немногочисленные и скромные выпуклости. Венчали всю эту унылую композицию очень грязные джинсы и босые ноги.

«Н-да… хорошо, что Лер меня сейчас не видит. И хорошо, что я в Артеке. Тут практиканты через одного из тренировочных боев такие живописные выходят. Самое мне тут место».

Тот факт, что старый друг Лер частенько видал ее в куда худших видах — слегка утонувшую, немного упавшую с крыши, замерзшую и с воем оттаивающую, вывернутую наизнанку многодневной морской качкой, тяжело раненную, из последних сил и неудачно обратившуюся, голую и босую — ее совершенно не смутил.

— Нравится? — ехидно спросил гном. — А отчего не морфируете? Регенерация же…