Танец семи вуалей
Шрифт:
Он подарил ей второе дыхание, пробудил надежду. Она призналась, что боится ножей и веревок. Он объяснил почему.
«Ты уже пыталась убить себя… и теперь несешь в душе этот грех. Лезвие ножа скользнуло по ребрам, благодаря чему ты осталась жива. У тебя не побаливает вот здесь?»
Он прикоснулся пальцами к ее груди, и она вскрикнула от боли.
«А веревки?» – спросила она, отдышавшись.
«Вероятно, веревки когда-то сыграли в твоей жизни трагическую роль», – предположил он.
«Намекаешь, что я хотела повеситься?»
Он задумчиво
«Или задушить кого-то… кто перешел тебе дорогу. Посягнул на то, что должно было принадлежать тебе».
Он казался ей воплощением мудрости и спокойствия. Но однажды из-под этой благополучной личины выглянул монстр.
Она еще спала, когда Визирь наклонился над ней с веревкой в руках. Айгюль моментально проснулась и в ужасе оцепенела. Ее всю сковало смертельным холодом, она не могла пошевелить и пальцем.
«Не бойся… я не собираюсь убивать тебя, – усмехнулся он. – Просто хочу напомнить…»
«Что? Что напомнить?»
«Как ты это делала… Ведь ты делала это?»
«Только в своих кошмарах… в своем бреду», – сухими губами пролепетала она.
«Значит, сможешь убить и наяву! Тебе придется… Ты же хочешь избавиться от „червя“? Так выпусти его на свободу… иначе он сожрет тебя изнутри. Источит и выплюнет, как отработанный материал. Ты впадешь в забытье и очнешься в палате с решетками на окнах…»
«Нет!»
«Ты выкарабкаешься, – обнадежил ее Визирь. – Я знаю способ!»
Ее уже лечили, но так и не вылечили. Она во всем разуверилась.
«Поделись со мной своим бредом, – вдруг попросил он. – Мне интересно!»
И она решилась. Ее откровения потекли неудержимым потоком…
Он слушал – долго и терпеливо, не перебивал и не задавал вопросов. А потом изрек:
«Я не ошибся. Ты-то и была мне нужна. Я знал, где искать тебя…»
О, какой музыкой прозвучали его слова! Какой сладостной песнью…
«Ты искал меня? – Она чуть не заплакала от умиления и благодарности. – Зачем?»
«Чтобы спасти, – кивнул он. – Я знаю лекарство от твоей хвори. Будешь делать все, что я скажу. Согласна?» Она бы согласилась на что угодно, лишь бы получить шанс на спасение. Легко судить тому, кто не вкусил страданий. Но кто испил сию чашу, не осудит…
Айгюль стала игрушкой в его руках. Она исполняла его приказы, потакала любому его желанию. А он не баловал ее своим вниманием. Являлся без предупреждения, исчезал, не прощаясь, не обещая следующего свидания.
Она продолжала выступать в стриптиз-клубе, зарабатывая себе на жизнь. Визирь туда больше не приходил. Она не знала о нем ничего, кроме того, что он сам сказал.
Однажды он положил рядом с ней нож и веревку и сказал: «Привыкай! Не бойся… я буду рядом».
Он приучил ее к беспрекословному послушанию. Она чувствовала: их связывает нечто более серьезное и глубокое, чем случайное знакомство. Шаг за шагом она бродила в своих темных лабиринтах, отыскивая там Визиря… пока не столкнулась с ним нос к носу.
«Так вот кто ты!» – догадалась она.
Он сделал вид, что не понимает, о чем речь. Он смеялся,
называя ее глупой выдумщицей.«Это ты заставил меня убивать…»
«Ты сама этого хотела», – возразил он.
«Мы оба прокляты! По твоей милости!»
«Я не отвечаю за чужие грехи, – веселился он. – Ты хотела наказать кого-нибудь за свои страдания. Разве тебе не стало легче?»
«Только на миг… а потом мои мучения удвоились. Те бедные девушки, они ни в чем не виноваты!»
«Им не стоило заигрывать с мужчиной, который…»
«Хватит! Умоляю… у меня жутко болит голова! И горло. Мне нечем дышать…»
Она захрипела и потеряла сознание… а когда очнулась, над ней склонилось лицо Визиря.
«Что это было?» – робко спросила она.
«Обморок, – коротко ответил он. – Уже все хорошо?»
Он ушел, а она осталась лежать на кровати, не в силах совладать с роем мыслей. Они жалили ее, словно разъяренные осы.
События последующих дней смешались в ее сознании с запахом восточных курений и сырых подворотен. Она не могла отчетливо вспомнить, как ночами танцевала у шеста, как они с Визирем гуляли по старым московским улочкам…
«Вот здесь ты жила когда-то, – говорил он, показывая ей дом с пустыми окнами. – И убивала…»
«Это была не я…»
«Не лги себе. Разве ты не чувствуешь, как сладко затягивать веревку на чужой шее?..»
Всю ночь они занимались любовью… а наутро Визирь сказал, что нашел ее возле трупа, на той самой улочке, у дома с пустыми окнами.
«Просыпаюсь… вижу – тебя нет. Бросился искать… Ноги сами принесли к тому месту, где все случилось…»
«Я ничего не помню! – в ужасе твердила она. – Ничего не помню! Со мной такое бывает… Что теперь делать? Меня посадят?»
«Я все прибрал, – доверительно сообщил он. – Спрятал тело в подвал. Там его вряд ли найдут. Хочешь, покажу где?»
Она замотала головой:
«Нет! Не хочу!»
«Ты сидела на тротуаре, безучастная, с отрешенным лицом. Не узнала меня. Я чуть ли не силой увел тебя оттуда…»
«Не помню, – всхлипывала она. – Ты меня не выдашь?»
«Конечно нет… успокойся».
Потом это случилось еще раз, спустя восемь месяцев. Поздним вечером. Они с Визирем немного выпили. Он принес с собой коньяк и шампанское, приготовил коктейль. Айгюль попробовала… чуть-чуть, чтобы расслабиться. После спиртного любовные ласки становились особенно страстными, пылкими. Она уснула…
Лучше ей было не просыпаться. Она куда-то брела сквозь сон… ступала по траве… натыкалась на деревья…
Она не могла вспомнить, как оказалась дома, в своей квартире. Ее снова привел любовник. Все повторилось. Он проснулся, ее не оказалось рядом…
«Я не смог догнать тебя, – объяснял Визирь. – Ты вышла, словно лунатик… поймала такси. Пока я ловил машину, такси, в котором ты ехала, куда-то свернуло. Мне пришлось вернуться и бродить вокруг твоего дома. Я знал, что лунатики умеют находить дорогу домой… я дождался. Увидел, как ты идешь, покачиваясь, будто пьяная, взял тебя за руку…»