Танец серебряной кобры

Не удержавшись, мужчины наградили ее бурными овациями, на что рыжеволосая только снисходительно улыбнулась и сделала приглашающий жест, ступив на дорогие ковры.

Процессия, возглавляемая Исидой, неторопливо миновала парковую территорию, сопровождаемая чисто символически одетыми девушками, которые сыпали под ноги богине и ее свите свежие лепестки белых и бордовых роз.

Лучи заходящего солнца осветили шатры, под которыми были роскошно накрыты столы. Клиентам было предложено устроиться на низких удобных кушетках, с которых открывался прекрасный обзор на бассейн, поверхность которого была усыпана цветочными лепестками и кувшинками розового лотоса. Одну из декоративных колонн по краям бассейна обвивал живой питон, навершие каждой колонны украшала чаша, в которой плясали языки пламени.

У ног каждого из мужчин устроилась едва одетая девушка, услужливо поднесшая ему бокал с шампанским(от более крепкого алкоголя Таня отказалась наотрез, чтобы избежать возможных эксцессов).

Сама Исида устроилась на высоком золотом троне, за спинкой которого стоял полуголый раб с опахалом из павлиньих перьев.

– Готовность одна минута, -проинформировала блондинку Таня и приняла из рук официантки чашу с мартини, одаривая Рахло, по какому -то странному стечению обстоятельств занявшего ближайшую к ней кушетку, проникновенным взглядом, в котором плясали дьявольские искры.
– Поднимем же эту чашу за Клеопатру, царицу Египетскую!
– провозгласила девушка, давая незаметный знак начинать представление.

Пламя в жаровнях, словно повинуясь повелению свыше, бешено заплясало, а потом резко погасло, оставив после себя запах сандаловых благовоний. Полной темноты, впрочем, не наступило -темно -красные и сочно -оранжевые лучи заходящего солнца давали достаточно освещения.

В наступившей тишине глухо забили барабаны, отстукивая мерный неведомый ритм, разбиваемый вкраплениями какого -то струнного инструмента.

Таня, сама еще не знающая, что ожидается, напряглась в нетерпении, жадно впиваясь взглядом в появившуюся процессию -четверо практически обнаженных мужчин несли золотой паланкин, задрапированный легкой полупрозрачной тканью, за которой угадывался женский силуэт. Носильщики величественно остановились на специально отведенной площадке, покрытой коврами, опустились на одно колено и замерли, склонив головы перед Исидой, на губах которой появилась улыбка, полная снисходительного одобрения.

Музыка текла в воздухе, напоминая по своему звучанию растаявшую карамель -тягучую и неторопливую, заставляя сердца биться в предвкушении, а кончик языка выжидательно напрягаться, готовясь на вкус ощутить прикосновение восточной сладости.

Ветер всколыхнул драпировки паланкина, за которыми неторопливо, словно змея, разматывающая свои кольца, все отчетливее прорисовывалась женская фигура.

Царственно опершись на руку одного из носильщиков, танцовщица выбралась из паланкина, с кошачьей грацией ступив на ковры, которые словно и ждали ее прикосновения.

Освещение было неровным и размытым, поэтому как следует разглядеть девушку не удавалось -было отчетливым только то, что у нее безупречная фигура, усыпанная блестящей пылью, которая вспыхивала бриллиантовыми сполохами при малейшем движении.

Одета она была во что -то явно почти прозрачное, определить точнее не представлялось возможным. Было очевидно только, что руки у нее почти до локтей унизаны золотыми и серебряными браслетами, которые издавали мелодичный перезвон, органично вплетающийся в общее музыкальное сопровождение.

Грациозно поклонившись Исиде, Клеопатра воздела руки вверх, вознося молитву остальным богам Египта, и, словно получив позволение свыше, ушла вбок в пластичном изгибе, начиная

плести танцевальный узор.

Таня с трудом отвела глаза от вспыхивающего искрами женского тела, понимая, отчаянно завидует Лизе. Блондинка сейчас была в эпицентре всеобщего внимания, буквально пожираемая алчными мужскими взглядами. Даже Рахло, явно избалованный великолепной Мелиссой, кажется, забыл как дышать -и вместо того, чтобы испытать от этого злое удовлетворение, рыжеволосая почувствовала чувство, крайне похожее на ревность.

«Спятила совсем…» -залпом осушив бокал шампанского, хозяйка «Пантеры» постаралась расслабиться и сосредоточиться на шоу.

Огонь, повинуясь нарастающему ритму музыки, вспыхнул, наконец -то позволяя разглядеть божественную Клеопатру более пристально.

Она была блондинкой, что вдребезги разбивало все имеющиеся представления о Древнем Египте и его блистательной царице. Волосы были уложены в высокую прическу, схваченную золотой тиарой с готовой к броску коброй. Золотые цепочки охватывающие плечи и бедра, скрепляли собой полупрозрачную ткань, которая при каждом движении девушки явственно намекала на то, что нижнего белья на танцовщице нет, но удостовериться в этом подробнее возможности не было -Клеопатра двигалась так, словно была на грани между прошлым и настоящим, и являлась не вполне земной девушкой, а неосязаемым миражом.

– Надо отдать тебе должное -она великолепна, -раздался над ухом хриплый шепот Рахло, от которого Таня едва не отшатнулась.

Одарив его взглядом, в котором явственно светилась насмешка, рыжеволосая отсалютовала владельцу «Скорпиона» вновь наполненным бокалом шампанского, но пить не стала.

Шла четвертая минута выступления блондинки, а клиенты уже явно готовы были подписать акт капитуляции -шоу их равнодушными не оставило, но Тане этого было мало.

«Танец Лизы рассчитан на девять минут, кажется, сейчас начнется самое интересное…» -констатировала хозяйка клуба, поправляя пальцами неудобное и тяжелое ожерелье, которое служило неотъемлемой частью ее образа Исиды.

Лиза танцевала так, словно это был финальный танец в ее карьере. Хотя, возможно, так оно и было на самом деле -девушка, выпавшая из обоймы «Серебряной кобры», редко могла себе позволить вернуться к пилону.

Музыка напоминала шорох пустынного песка, овеваемого жарким воздухом, опаляющим лицо и мешающим дышать. Клеопатра, словно рожденная из этого песка, маняще извивалась всем телом, напоминая очеловечившуюся кобру, которая и служила символом ее власти.

Танец живота -и Таня задержала дыхание, наблюдая, как спадают покровы, скрывающие столь желанное для многих мужчин тело. На Лизе, запрокинувшей голову, остались только украшения, мелодичный перезвон которых служил дополнительным ритмом.

Все вокруг замирало, переставая существовать. Все взгляды были прикованы к белокурой царице, которая умирала и возрождалась.

Браслеты слетали с рук, словно напоминание о том, что земные богатства -ничто, и купить Клеопатру невозможно -можно только бросить свою жизнь к ее ногам, совершенно без надежды на то, что божественная примет эту жертву. Да и нужна ли жизнь той, кто выше смерти?

Движения девушки заманчиво-плавные, в такт музыке. Она - магнит. Она - единственное возможное здесь и сейчас. Звуки барабанов задавали ритм, которому не подчиниться было невозможно. Лёгкость движений сопутствовала крайнему напряжению каждой клеточки её тела. Жарко, маняще, желанно - непременно сопутствующе. Сцены не хватало, чтобы выразить всю страсть, что бурлила в танцовщице, стремясь вырваться наружу. Она была не для каждого, только для одного. Взгляд в сторону из-под полуопущенных ресниц, плавный поворот. Лёгкая дымка перед глазами.

Каждый раз это было не похоже на предыдущий. Каждый раз она рождается заново, как закат, сменяется рассветом. Все в этом имело смысл, смысл для того, кто сумеет понять. Она поддается желанию, выгибаясь. Это было даже больше, чем оказаться в чужой власти, это полное и окончательное рабство. Когда разум перестает существовать, когда телом руководит кто-то другой, указывающий где должен быть поворот, а где необходимо прогнуться, чтобы почти коснуться пола головой. Это слишком ярко, медленно и тягуче. Долгая страсть, сменяется быстрой, ритмично лаской. Девушка уже не плыла по коврам, принимая грациозные позы. Лиза грациозно согнула в локтях изящные руки, шевельнув пальцами - они создавали ощущение полёта, вкупе с прошивающей её мелкой дрожью удовлетворения. Порой она падала на пол, словно отчаявшаяся небесная птица, а затем взлетала вновь к потолку в невероятно сложном прыжке. И снова новые красивые движении гибких рук, вторившие им повороты корпуса - она жила, дышала, вдохновляет каждого.