Танец В Небесах
Шрифт:
– А эта…??
– Джас запнулся, не зная, как назвать Наиму.
– А вот для неё трубочка с порошком и пригодится! Все, давай бегом! Я тебя направлять стану!
Джас скачками выскочил на поляну, в одно мгновение собранные и настороженные люди были готовы.
Юнчи сказал Людигу, что надо срочно сюда Фейха, и взлетели два самых быстрых грурга, в минуту исчезнув из вида.
А Джас ввинчивался в узкий проход, не ощущал он боли от ободранных рук и плеч, не чувствовал наливающихся на ногах синяков - что его царапины, когда там, в какой-то пещере лежит его беспомощный
Не осознавал он, что его ставшие совсем красными глаза начисто отпугивали всю имевшуюся в узких проходах живность… с писком разбегались крысы, шурша, уползали змеи - такая жуткая злоба исходила от этого существа, все их инстинкты кричали об одном: “Опасность!”
Даже приличных размеров пауки, пугавшие всех своими гигантских размеров красноватыми глазами -затаились. А после того, как этот с красными глазами, небрежно отмахнулся от большого паука, вздумавшего набросить на него свои крепкие сети - красноглазый, зарычав, в момент отсек голову и махом разрубил прочные, казалось бы, не поддающиеся ничему, сети, остальные шустро перебирая лапами, полезли в тайные укрытия.
Джас не видел никого, что-то пыталось прыгнуть ему на голову, он отмахнулся мечом, ощутив, как меч разрубил что-то жесткое. Потом к лицу попыталась прилипнуть какая-то сетка, он опять же разрубил её мечом, мысленно радуясь и благодаря Сима за замечательное оружие. Сим вел его, подсказывая, где поворот, где надо согнуться, а где и ползти.
– Стоп!
– шумнул лабис, и Джас в недоумении остановился.
– Степняк, тут два пути, один более удобный, но займет больше времени, а второй - узкий лаз, ты с твоей худобой должен протиснуться, но в двух местах точно кожу обдерешь!
– Что мне кожа, когда сын…
Сим замолчал, потом торопливо сказал:
– Времени не остается! Джас, эта тварюга приходит в себя, а гаденыш что-то задумал, я бегу туда, торопись Джас - малыша одного оставлять, пока он совсем слабый - нельзя!
И Джас ринулся в этот узкий лаз, он полз, извиваясь, как хорошая змея, оставлял кровавые следы от царапин на острых камнях, не обращая ровно никакого внимания на свои ранки, рвался к сыну, и застрял возле самого выхода. Зажало так, что даже дыхание стало прерывистым, слышал уже звуки женского кашля.
– Пришла, значит, в себя, тварюга!
Молил Великого, чтобы она подольше кашляла и не смогла приблизиться к сыну, и рвался из каменной ловушки. Послышались прерывистые слова Наимы:
– Лихв… пещерный… кха-кха.., решил… меня, меня,.. кха, настоящего потомка самого старинного рода… кха.., собой заменить? Кха…- не выйдет! Сейчас… кха-кха, придушу этого полудохлого ублюдка и будет… кха, пауку жуткая смертушка!
Послышались шаги, Джас, понимая, что не успеет, рванулся и, оставив на камнях куски кожи, страшный, весь в крови, с горящими красными глазами, вывалился в пещеру. Наклонившаяся над сыном, выродок степняков, доставшая из потайного кармана ещё какую-то склянку, обернулась на шум, и не поняв, кто это или что, отвлеклась на Джаса, не узнавая его.
Страшный в своем гневе, Джас вскочил, и вот тут она узнала его. Все случилось в минуту, понимая, что это явилась её смерть красноглазая - было же в степи такое поверье, которое знали все от старых стариков до малых деток: “Увидишь красноглазого степняка -
смерть твоя пришла!” - Наима злорадно ощерилась:– Не одна я уйду, щенка твоего с собой прихвачу!
Замахнулась склянкой, собираясь выплеснуть какую-то гадость на неподвижного сына…
Сын, слабый, но такой смелый, смог толкнуть её в спину ногами, она пошатнулась, и этого мгновения хватило Джасу - прыгнуть и закрыть собой лежащего сына.
Жидкость попала на его ранки, и он уплывая в никуда, успел счастливо подумать:
– Жив сынок! Успел!!
На плечо злобно оскалившейся и обрадованной, что вот он, главный враг всей жизни, сдох, наконец-то, тяжело легла… огромная лапа, от её тяжести она аж присела, но тут же оказалась вздернутой вверх, её крутануло, и встретившись с взглядом горящих, красноватых глаз огромного зверя, она завизжала:
– Шшшто визжишшшшь, ты же назвала меня облезлой кошшшкой?
Не слышала его храбрая воительница, по её шароварам расплывалось мокрое пятно, и она, обмякнув, повисла мешком на его лапе.
– Тьфу, дерьмо!!
– лабис отшвырнул её к стенке, и так лежала она мокрой кучкой, долго не приходя в сознание.
Рванулся к Саю и неподвижно лежащему на его теле Джасу. Осторожно скатил бесчувственного Джаса и нагнулся к лицу Сая:
– Сай, малыш!
– Сима, - слабым голосом проговорил Сай, - Сима,.. отец. Я… он… опять меня спас! Зови Юнчи, скорее!!
– Я сейчас!
– лабис молнией метнулся вперед, и через минуту в пещерке стало тесно, Юнчи трясущимися руками ошупывал Сая. Тот только и сказал:
– Деда, я в порядке, там… отец… деда, помоги ему!!
В горячке никто, даже сам Сайх не обратил внимания, как он назвал Джаса, не до того было. Юнчи, осмотрев Джаса, громко выругался, шумнул ближнему степняку:
– Бегом за Фейхом, и тащите сюда этого, владыку!
Пока Джас полз по узкому лазу, а Людиг с воинами пробирались по сложным ходам к пещере этого, возомнившего себя выше Великого Путника, Сим сторожил трясущегося и жмущегося в самый дальний угол, очкарика.
– Зверь мифический, отпусти меня, я много чего могу!! Все, что хочешь, сделаю для тебя!
– Молил этот неказистый мужичонка, жалкий и тщедушный.
Если бы Сим не слышал его бахвальства сам, никогда бы не поверил, что вот этот, действительно, червь, столько лет усиленно травил и уничтожал людей.
– Зверь мифический, отпусти!
Зверь только оскаливался, и делал короткий шажок, приближаясь.
Послышался топот многих ног, первым ворвался Людиг, лабис впервые заговорил не мысленно:
– Обыщщщите тщщщщательно, прикидывается ссслабым! Я к Сссаю!
Зашедший последним, запыхавшийся Юнчи, вглядевшись в очкарика, удивленно воскликнул:
– Так вот ты где нашелся?? Вот значит, кто гадил и пакостил в степи долгие годы? Ошибся Фейх, отпустив тогда тебя с миром, надо было кишки на дерево намотать, или в кусты мрежи тебя бросить! Но ничего, сейчас Фейх не будет так жалостлив! Давайте-ка эту сеточку сюда!
– кивнул он двум степнякам, те осторожно внесли паучью сетку, держа её толстыми кожаными рукавицами - нельзя было больше ничем её держать, что к ткани, что к телу - прилипала намертво.
– Обмотайте мальчика, не смотрите, что дохляк - хитрее его среди всех народов не найти!