Тангейзер

– Думаю, дорогой фрайхерр, ваш друг Вольфрам догнал и обогнал вас весьма так… Пока вы искали приключения и тупили свой меч о головы сарацин, Вольфрам стал именитейшим миннезингером. Он вам не говорит, чтоб вас не расстраивать, что в последние два года он побеждал на всех поэтических турнирах?

Тангейзер изумился:

– Правда? Здесь, в замке?

Шрайбер довольно хохотнул.

– Что-что?.. А всю Тюрингию не хотите?

Тангейзер охнул и оглянулся на Вольфрама. Он зарделся, как юная девушка, даже кончики ушей побагровели, в смущении опустил взор.

– Вольфрам, – выдохнул Тангейзер жарко, – какой же ты молодец! Как много ты сумел за это время!.. И не опускай глазки, завоевывать сердца людей гораздо важнее, чем их земли.

Рыцари довольно заорали и подняли кубки за здравие Вольфрама и за его песни. Ландграф наблюдал за всеми с улыбкой, помалкивал, наконец чуточку наклонился в сторону Тангейзера.

– Вы сейчас, – поинтересовался он деловито, – направляетесь в какие земли?

– У меня где-то дальше к северу поместье, – объяснил Тангейзер. – Правда, я его еще не видел…

Ландграф вскинул брови, да и все заинтересовались, прислушались со всех сторон.

– Как это? – спросил ландграф.

– Его светлость Фридрих Воинственный, – сказал Тангейзер, – пожаловал его мне там, в Святой земле.

Ландграф спросил с интересом:

– Вот так взял и пожаловал?

– Да, ваша светлость.

– Гм, – сказал ландграф, он испытующе всматривался в спокойное лицо Тангейзера. – Обычно жалуют за что-то, как я понимаю. И все тут со мной, как вижу, согласны. Не так ли?

Рыцари зашумели:

– Еще бы!

– Просто так можно получить только трепку!

– В кости выиграл?

– За что-то же дали…

Тангейзер ответил неохотно:

– Я оказал герцогу небольшую услугу…

– Небольшую? – переспросил ландграф. – Совсем крохотную? Пустячок прямо?

Тангейзер кивнул.

– Верно.

– Какую же? – спросил ландграф, все вокруг затихли. – Признавайтесь, фрайхерр! Все тут хотят получать имения за пустячки!

Рыцари захохотали, послышались возгласы:

– Я точно хочу!

– И я не откажусь!

– Тангейзер, поделись секретом!

– Был бой, – ответил Тангейзер совсем нехотя. – Я спас герцогу жизнь. Его сбили с коня, убили оруженосца, он один сражался против целого отряда, его уже ранили… Я подоспел в последнюю минуту.

Рыцари довольно зашумели, ландграф воскликнул:

– Так это же подвиг!

Тангейзер покачал головой.

– Это нормальное поведение рыцарей, когда бросаешься помогать попавшему в беду собрату, даже когда ты один, а против тебя целый отряд.

Вольфрам сказал с гордостью:

– Тангейзер всегда побеждал в турнирах! Как с копьем, так и с мечом.

Тангейзер кивнул.

– Нам просто повезло. Сарацин было много, но воинами оказались никудышными. Мы с оруженосцем порубили половину, остальные ускакали. Рыцарь, которого я спас, снял шлем и сказал, что он – герцог Фридрих Воинственный, только что прибыл из Германии. На другой день он подарил мне поместье… теперь вот хочу посмотреть, за восемь лет не перебежало ли в Брабант или Саксонию?

Все довольно шумели, взревывали, из-за стола не выпускали, такое событие нужно обмыть вином, чтобы все шло хорошо.

Ландграф, как видел Тангейзер, посоветовался с Вольфрамом и сказал приветливо:

– Но раз уж вам повезло встретиться с другом детства, с вашей стороны будет нехорошо сразу же отправиться дальше.

– Ваша светлость!

Ландграф покачал головой.

– Имение, что ждало вас восемь лет, подождет еще недельку.

– Ну, – пробормотал Тангейзер, – все-таки ждало довольно долго. Лучше я поеду…

– Погостите у нас, – предложил ландграф. – Здесь лучшие миннезингеры, вам понравится!

– Нет-нет, – запротестовал Тангейзер, – я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством!

– Вы слишком деликатны, – сказал ландграф с некоторым неудовольствием. – Но тогда я велю собрать вас в дорогу. Конь у вас хорош, но вам пригодится и запасной, я подарю вам очень хорошую выносливую лошадь.

– Спасибо, ваша светлость, – ответил Тангейзер с чувством. – Я отправлюсь на рассвете…

Головы рыцарей начали поворачиваться в сторону лестницы, Тангейзер тоже посмотрел в ту сторону, и язык прилип к гортани.

Там, на вершине, появился, как ему почудилось на долгое мгновение, ангел небесный в виде прекрасной светлой девушки. Она начала спускаться, грациозно и бесшумно ступая по красной ковровой дорожке, подол длинного светло-голубого платья волочится по ступенькам, падая красивыми волнами, башня солнечных волос целомудренно укрыта шелковым платком, что укрывает всю голову, оставляя открытым только лицо, безукоризненно чистое, нежное, с мягкими чертами существа бесконечно доброго, всепонимающего и всепрощающего.

Он вскочил из-за стола и, подбежав к лестнице, с поклоном подал руку, сводя с последних ступенек. Она подала ему руку замедленно, словно опасалась, что снова ее пнет, как было девять лет тому, когда она пыталась присоединиться к их мальчишечьим играм с Вольфрамом.

Рыцари, он чувствовал, ревниво нахмурились, этот жест он подсмотрел в Святой земле у французских рыцарей, первыми его начали повторять англичане, а германцы то ли еще не видели, то ли, как самые стойкие и консервативные, не спешат перенимать всякие галантные штучки. Рыцарь по-германски – это прежде всего сила и отвага вместе с доблестью и верностью, все остальное – мелочи, недостойные мужского внимания…

– Дорогой Тангейзер, – произнесла она таким же чистым, как горный ручеек, и слегка звенящим голосом.

– Елизавета, – выдохнул он жарко.

– Похоже, – сказала она задумчиво, – вы не совсем забыли меня, наш старый друг?

Конечно же, он забыл и ни разу не вспоминал, с чего вдруг, ей было всего семь лет, но сейчас узнал моментально, во всей Германии не найти девчушку с такими светлыми, как вода горного ручья, глазами, большими и доверчивыми, обрамленными густыми ресницами, с огромной массой золотых волос в крупных кудрях, такого безукоризненного личика с подчеркнуто смягченными чертами…