Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!

Катковый минный трал не только действует как своеобразный щит, но и удлиняет общую базу танка, поэтому «тридцатьчетверки» уверенно форсируют противотанковые рвы перед передним краем неприятеля и переползают окопы. А следом вгрызаются в немецкую оборону тяжелые танки прорыва.

Вот тут-то и пригодился круговой обстрел из пулеметов на «Иосифе Сталине-2»! Неподвижный курсовой пулемет в лобовой броне насыщал раскаленным свинцом пространство прямо перед танком. «Дегтярев-танковый», спаренный с орудием, бил более прицельно, выкашивая тех фрицев, которые еще шевелились в окопах. А кормовой пулемет в шаровой установке в приливе на задней части башни прикрывает тыл мощного танка. Пулеметом этим управляет заряжающий. Так что это была своего рода система «киллер-хантер» для ближней защиты танка, которая появилась лишь спустя три десятилетия. Тяжелые ИС-2 сразу же переполовинили боекомплект ко всем «дегтярям», составлявший по 2520 патронов на ствол. Многие гитлеровцы затаились, но не дрогнули. Они намеревались продать свои подлые грязные шкуры подороже! Однако горячий русский свинец существенно «девальвировал» эту никчемную цену!

Сухо трещат пулеметы, выкашивая пехоту в серых мышиных кителях. Широкие гусеницы давят, перемалывают в фарш тех, кого недострелили. А могучие сталинские исполины ломают противопехотные заграждения и «утюжат» окопы!

Могучий, но относительно компактный, словно жилистый и выносливый ратник, «Иосиф Сталин» то и дело сотрясается от попаданий. Но толстая, рационально установленная броня ИС-2 успешно противостоит снарядам немецкой артиллерии. Фрицы палят второпях, не особенно целясь. А вот ответный огонь русских танкистов сносит все напрочь!

– Рота, прием! – срывает голос в микрофон рации гвардии старший лейтенант Стеценко. – Вперед не высовываться! Маневрировать позади окопов, ждать подкреплений.

Степан Никифорович правильно оценил тактическую обстановку. Да, мы выбили гитлеровцев из передовой линии траншей промежуточного эшелона обороны. Но только лишь благодаря скорости и натиску. Сейчас фрицы придут в себя, соберутся с силами и начнут контратаку.

И к ней следовало подготовиться со всей основательностью.

Тяжелые танки прорыва и танки-тральщики рассредоточились по фронту, занимая ключевые позиции. По проложенным ранее проходам в минном поле пробирались саперы, расширяя и обозначая их вешками. А далее по ним подтягивалась пехота, линейные «тридцатьчетверки», артиллеристы на «раз-два, взяли!» тащили на руках противотанковые пушки, минометчики навьючили на себя стволы, сошки и массивные опорные плиты, пулеметчики волокли за собой «Максимы», некоторые из них были вооружены трофейными MG-42.

А в траншеях уже работали саперными лопатками наши бойцы: расчищали, подравнивали, делали брустверы – уже на противоположной стороне. Мертвых гитлеровцев сваливали в кучу, а их оружие тотчас же разбирали наши бойцы. Патронов, гранат, трофейной амуниции хватало благодаря хваленой немецкой запасливости и дотошности. Спасибо, «гитлерюги», что решили вопрос со снабжением передовых частей Красной армии. Теперь мы все это повернем против вас. А потом отпразднуем победу немецким же шнапсом, заедая их «рейхконсервами»! Хотя наша водочка, да под черный-то хлебушек с сальцом и чесночком – всяко милее!

Но это – после, а сейчас – нужно встретить стальной натиск безжалостного врага и устоять!

Гвардейцы-танкисты тоже зря времени не теряли. Они обустроили основные и запасные позиции для своих машин, замаскировали их. Труд тяжелый, земляной, да еще и под палящим солнцем. Но – шансы на выживание прямо пропорциональны глубине окопа.

– Давайте, братья-славяне, скоренько! Сейчас фрицы пожалуют, гостинцев нам принесут!

Как в воду глядел гвардии командир.

* * *

Три девятки немецких пикировщиков с характерным обратным изломом крыльев молотили воздух бешено вращающимися лопастями пропеллеров. Когда натиск русских доходил до предела, когда напряжение боя достигало своего высшего накала – вспоминали о них. Римляне в таких случаях говорили: «Res ad triarios rediit» – «Дело дошло до триариев». Триариями называли самых стойких и опытных воинов, которые составляли последний резерв римских легионов.

А в вермахте вполне можно говорить: «Дело дошло до «Sturzkampfflugzeug»!

Пилоты «Stuka-бомберов» летали «ниже всех и медленнее всех», оказывая непосредственную поддержку пехоте. Пилоты даже рисовали на бортах своих Ju-87 стилизованный пехотный знак «За штурмовую атаку»: скрещенные кинжал и гранату на фоне немецкой каски в обрамлении дубовых листьев. Такое отличие давали за личную храбрость в рукопашной схватке, и эти пилоты вполне заслуживали его. Отдельные эскадрильи во второй половине Великой Отечественной войны вообще использовались как своеобразные «пожарные команды». И ими затыкали дыры в трещавшей по швам от Балтийского и до Черного моря обороне. Эскадрильи пикирующих «Юнкерсов» Ju-87 являлись рекордсменами по числу награждений рыцарским крестом, уступая лишь таким же элитным истребительным частям. Но и гибли они чаще других.

Постепенно «крылатые шакалы» Ju-87 прошли эволюционный путь от пикирующего бомбардировщика до фактически штурмовика. Таковыми были летящие сейчас «Юнкерсы» Ju-87D-5, вооруженные 20-миллиметровыми пушками MG-FF в крыльях. Но все же главными модификациями оставались «Доры» – классические «пикировщики» Ju-87D-3. Все они ко второй половине Великой Отечественной уже изрядно устарели: были тихоходными и маломаневренными, да и вооружение оставляло желать лучшего. И тем не менее это был чуть ли не единственный «самолет поля боя» в люфтваффе.

Но все же главными были в этом строю «противотанковые пикировщики» – Ju87G-1. Если обычная «Штука» Ju87D-3 выглядела неуклюже, то новая модификация вообще стала «воздушной каракатицей»! Установка под крылом двух 37-миллиметровых пушек Flak-18 снизила скорость и еще более ухудшила и без того отвратительные маневренные характеристики.

Вместе с магазинами на дюжину снарядов пушки крепились под крылом сразу за стойками шасси. В контейнерном варианте Flak-18 обозначалась как ВК-3,7 – «Bord Kannone 3,7-cm».

Противотанковый пикировщик Ju-87G-1 показал себя медлительным и очень неповоротливым, что в сочетании с уменьшенным бронированием и слабым оборонительным вооружением делало машину идеальной мишенью для истребителей. Максимальная скорость самолета снизилась, а перетяжеленный «Юнкерс» Ju-87G-1 уже не мог пикировать, хотя на проходивших испытания опытных машинах все же имелись явно не нужные уже тормозные щитки.

Атака целей производилась с планирования под углами не более 10-12 градусов. Кроме этого, ввод на планирование был весьма неудобным и тяжелым. Таким же было и прицеливание из-за плохой путевой устойчивости. А все из-за «главного калибра» противотанкового самолета люфтваффе. Здесь – и ужасная аэродинамика: вдобавок к неубирающимся шасси добавились еще и две «оглобли» массой почти по полтонны каждая! Точнее, вес одной пушки с лафетом, без учета веса магазина и снарядов, составлял 473 килограмма.

Однако, по мнению командования люфтваффе, выгоды от использования такого вооружения перевешивают ухудшение летных качеств. Ну-ну…

Сомкнутый строй противотанковых пикирующих бомбардировщиков Ju87G-1 вышел на рубеж атаки. Внизу виднелись угловатые очертания русских танков. Маскировка их была примитивной и могла обмануть разве что наземные части, но не «противотанковых пикировщиков».

Головной противотанковый «Юнкерс» Ju-87G-1 наклонил крыло, разворачиваясь, и перешел в пологое пикирование. Они атаковали советские танки с кормы – в самую незащищенную часть бронекорпуса. Опытные пилоты «противотанковых пикировщиков» били короткими очередями, по два-три снаряда, экономя боеприпасы. Ведь боекомплект противотанковых пушек составлял всего дюжину снарядов на ствол.