Танкист

— Слушаюсь! Конец связи.

Самоходка Павла вырвалась из леса, тянувшегося по берегу. Почти сразу по лобовой броне ударила пулемётная очередь. Они что, думают, что корпус самоходки из фанеры?

— Толя, дай пару осколочных!

— Есть!

Наводчик поймал в прицел мелькающие фигуры и пару раз выстрелил из пушки осколочными снарядами, однако вреда большого не нанёс.

— Игорь, дави их!

Самоходку стало швырять из стороны в сторону и раскачивать. Водитель сбросил ход. В одном месте Игорь крутанул машину на месте, давя окоп и сидевших в нём поляков.

Видя жуткую смерть своих соратников под гусеницами самоходки, поляки не выдержали, побежали. И тут уж не стерпел Павел. Откинув крышку люка и укрываясь за ней, как рыцарь за щитом, он поставил на броню рубки трофейный МГ, раздвинул сошки и дал длинную очередь по убегавшим. Слева от него откинулась крышка люка, и с автоматом в руке из люка высунулся Анатолий. Он тоже начал стрелять по полякам.

Через несколько минут бой стих. Поляки частично были уничтожены, другие успели скрыться.

Самоходка подошла к мосту и развернулась. Несколько САУ его батареи стояли на другом берегу, перед мостом.

Павел связался по рации с Куракиным.

— Ольха, я тополь-два. Что мне делать? Поляки сбежали.

— Погляди там, чтобы не вернулись, нам надо мост осмотреть.

Предосторожность оказалась не лишней — все опоры моста были подпилены и тяжесть самоходки не выдержали бы. Был бы мост цел, самоходки просто проскочили бы его и сами подавили бы польскую группу. Но попробуй осмотри опоры моста под пулемётным огнём!

— Молодец, Сазонов! — подошёл к нему комбат. — Сам на берег без тягача вылез и нам помог. Небось, бревно к гусеницам привязал?

— Его самое. Учили раньше в танковой школе. Мы на Т-34 даже брёвна с собой возили — приторачивали к борту.

— На танке проще, а здесь рубка мешает, — согласился с Павлом комбат. — И нам, командирам, впредь наука будет. Как говорится — не зная броду, не суйся в воду. Хорошо, машины не повредили.

— Куракин сказал — машину Веденеева подбили.

— Правильно сказал: гранатой сожгли. Экипаж выбраться успел, а машине хана, выгорела вся.

— Жалко.

— Да чёрт с ним, с железом — люди живы!

В Красной армии за подбитый гранатой танк или самоходку боец получал единовременную денежную выплату в сумме 1000 рублей. Если танк подбивали танкисты или самоходчики, выплаты получал весь экипаж. Командир танка и наводчик — по 500 рублей, заряжающий и радист — по 200 рублей, механик-водитель — тоже 500 рублей.

Если в начале войны нашими танками новой конструкции — вроде Т-34 и КВ — немецкие T-II, T-III и T-IV подбивались с больших дистанций и не могли серьёзно противостоять, то уже к середине войны соотношение сил изменилось. T-IV приобрёл длинноствольную пушку и усиленную накладками броню, выпускался до конца войны. Появились новые немецкие танки T-V «Пантера» и T-IV «Тигр». «Пантера» была значительно легче и маневренней «Тигра», а её 75-миллиметровая пушка лишь ненамного уступала по бронепробиваемости «Тигру». Но в «Тигре» стояло лучшее танковое орудие Второй мировой войны.

На базе новых танков появились и самоходные орудия — вроде «Фердинанда». Правда, выпустить их успели немного, всего 90 штук. Самоходки выгодно отличались от танков значительно меньшей трудоёмкостью в производстве и меньшей стоимостью. «Тигр» же обладал мощной защитой, но именно потому и значительным весом в 55 тонн. Его не выдерживали мосты, и в бою большой вес не всегда ему помогал. Его одиннадцатитонная башня поворачивалась наводчиком легко — гидроприводом, но полный оборот в 360° длился долгих 60 секунд. Для манёвренного танкового боя — целая вечность.

Были среди наших танкистов асы, бившие T-IV, «Пантер» и «Тигров». Старший лейтенант Д. Лавриненко имел на счету 52 уничтоженных фашистских танка, старший лейтенант К. Самохин — 30, капитан А. Дьяченко — 31, лейтенант Кученков — 32, старший лейтенант А. Бурда — 30, старшина Н. Новицкий — 29 танков.

Были танковые асы и у немцев. Правда, на начальном этапе войны они столкнулись с устаревшими, легкобронированными и слабовооружёнными советскими танками вроде БТ, БТ-5. И счёт стал увеличиваться после получения немцами в больших количествах «Пантер» и «Тигров». Однако цифры впечатляют.

Самый результативный немецкий ас К. Книспель — 168 танков, лейтенант О. Кариус — 150, обер-лейтенант Г. Белтер — 144, гауптштурмфюрер СС М. Витман — 138, оберштурмфюрер СС П. Эгер — 113, оберфенрих Рондорф — 106.

Во многом большую роль играла высокая выучка немецких танкистов, слаженность экипажей, наличие радиосвязи с началом войны на всех мощных боевых машинах, отличная обзорность командиров танков. А на войне — кто первый увидел, тот и победил. Было много других причин — в том числе великолепная оптика и прицелы, а также комфорт экипажей. Кроме того, немцы уделяли большое внимание снарядам. Снаряды к их пушкам при равном калибре имели большую бронепробиваемость из-за легированных сердечников, имевших присадки вольфрама и других металлов.

Через два дня батарея самоходок подверглась авианалёту. Разведка ли немцев донесла, или «рама» пролетела — как называли на фронте ненавистный всем самолёт-разведчик «Фоккевульф-189», только внезапно послышался шум авиадвигателей, мелькнули хищные тени немецких пикировщиков «Ю-87», и на батарею посыпались бомбы. Вопреки обыкновению, бомбардировщики бомбили не с пикирования, а с низкого полёта — метров с двухсот.

Экипажи проводили с самоходками регламентные работы — чистили пушки, протягивали ходовую часть, регулировали двигатели. САУ оказались без маскировки.

Экипажи бросились во все возможные укрытия — ямки, канавы, воронки. Взрывы грохотали один за другим, сверху сыпалась земля, осколки били по бортам боевых машин. Что говорить, поленились самоходчики отрыть щели для укрытия.

Это раньше, в 41–42 годах старались после остановки как можно быстрее вырыть хоть небольшую щель, поскольку немецкая авиация не дремала. Теперь же, в наступлении, когда позиции менялись часто, а в воздухе господствовали советские самолёты, рвение улеглось.

Батарея поплатилась одной сгоревшей самоходкой и пятью погибшими. А Павел сделал вывод — нужно всегда искать укрытие поблизости, при его отсутствии — рыть щель. А также не пренебрегать маскировкой. Ведь только случай уберёг сегодня батарею от больших потерь. И ещё — наши истребители, довольно быстро отогнавшие «юнкерсов».

Постепенно становилось холоднее, чувствовалось ледяное дыхание приближающейся зимы.

Военнослужащим выдали зимнюю форму одежды. Офицеры получили полушубки, рядовой и сержантский состав — ватники. И все — ватные штаны и шапки-ушанки.

По полушубку Павел не переживал — неудобно в нем забираться и выбираться из самоходки, а потерянные секунды — если машина подбита — могли стоить жизни. А вот ватные штаны одобрили все. В рубке холодно, сиденья железные, и вокруг — стылое железо. Только и радости, что ветра нет да на голову не капает. Павел не раз вспоминал немецкие танки, имеющие обогрев от радиатора печки, только молчал об этом. Политрук вместе с особистами не дремали, за положительные отзывы о технике врага вполне могли припаять «неверие в силу и превосходство советского оружия» с последующими выводами.