Танкист
Шрифт:
– У меня вопросов нет.
– сказал Василевский.
– Мы работали с ним вместе в Японии, он справится.
– У меня есть вопросы. Во-первых, по поводу личной скромности? Как Вы решились принять капитуляцию Японии лично?
– спросил генерал Щербаков.
– Я ее не принимал. Ее принял Александр Михайлович, как Верховный главнокомандующий объединенными армиями союзников.
– Я - подтверждаю. Генерал Танкист стоял в стороне, в общем строю, слева от командующих союзников. А адмирал Ямамото передал ему свою шашку в честь того, что Танкист вынудил его сдаться. В дальнейшем, всем своим поведением, особо подчеркнул
– Она в машине, в багажнике, с ней во Дворец в Кремле не пускают.
– Ради такого, не грех и отменить правило!
– сказал Сталин и позвал Власика.
– Возьмите ключи, и, в машине генерала Танкиста лежит меч Ямамото. Принесите его сюда.
Сталин извлек саблю из ножен, внимательно рассмотрел ее, пару раз крутнул в руке, затем поморщился и передал саблю Власику. А сам придержал левой рукой кисть правой, болезненно сморщившись.
– Надеюсь, что все советские люди смогут ее увидеть. Думаю, что место в музее Красной Армии - самое подходящее место для нее. И, обязательно, с фотографией. Есть такая?
– спросил Сталин.
Щербаков кинулся в свой портфель, порылся, и нашел такую фотографию, где Ямамото держит двумя руками саблю, а Сергей начал поднимать руки, чтобы взять ее. Компромат на Сергея у ГПУ был!
Приехала Лариса, и у нее спросили: Почему она приняла решение расстаться с Сергеем.
– Мне сказали, что из-за моей и его работы нам никогда вместе не жить. И выбора, ни у меня, ни у него, нет.
– А с кем бы Вы хотели жить? Ведь вы мужу сказали, что у вас есть кто-то.
– Есть, человек сделал мне предложение, но, мы договорились вначале все решить с Сергеем, и, если он согласится, то развестись и вести совместную жизнь. Одной очень тяжело работать и растить ребенка.
– А с кем бы Вы хотели остаться?
– Сергей - мой муж, и отец моей дочери. Конечно, с ним, если бы это было возможно.
– Пишите заявление об увольнении из НИИ-9. Вы едете с мужем в Германию.
– Сталин снял трубку и позвонил Берия. Передал ему свое решение. Выслушал возражения, но ответил коротко:
– Незаменимых у нас нет.
– и повесил трубку.
– Задержите самолет, генерал, он вам пригодится и в Германии. Ни к чему разбрасываться подарками. Оформляйте его на себя. Товарищ Жюков себе еще достанет.
– улыбнулся Главком.
Из кабинета Верховного они с Ларисой вышли вместе. Лариса подождала его, пока он получал оружие. Он открыл дверь, пропуская ее вперед. На улице быстро прошел к машине отпер дверь, сел и изнутри открыл правую переднюю. Ключ в зажигание, и на разворот. У Ларисы - разовый пропуск, она приоткрыла окно, и передала его охраннику. Сергей показал через окно постоянный. Часовой отдал честь, и открылись ворота. Выехали на Горького, оба молчали. Ехали в сторону квартиры Ларисы. Выскочили на Ленинградку, свернули на Волоколамское шоссе, и Сергей остановился перед КПП. Пропуска у него не было, дальше - табу!
– Все, приехали. У тебя есть право выбора, бумаги у тебя на руках.
– Я его уже сделала. И, извини за вчерашнее.
– Я это уже слышал, в 41-м.
– Кто эта женщина?
– Лариса порылась в сумочке и достала
– 'Тетя' попутчицы из поезда, на котором я ехал в Читу. Вот сама попутчица.
– Мне сказали, что это твоя любовница.
– Для того чтобы ты обиделась и наставила мне рогов с Борисом. И как, ты меня ими украсила?
– Нет. Хотя, очень хотелось это сделать. Но, требовалось убедиться в том, что это так. А меня в Краснокаменск не отпускали. На любой другой объект - пожалуйста, а как туда, так стоп. У тебя с ней ничего не было?
– Нет. Даже не помню, как зовут. Сегодня Берия в кабинете Сталина сказал, что 'Борис' - его агент. Так что, очередной 'Коцюба'. С точки зрения Лаврентия Павловича, все правильно: ты - ценный сотрудник, и он просто заботится о тебе, и о том, чтобы ты работала с полной отдачей. Ну, а, заодно, и попытаться вновь подобраться ко мне. Ведь, это можно сделать и через тебя. Банально, но факт. Через некоторое время мне бы сунули в руки твои фотографии с Борисом.
– Подло все это!
– Это не подлость, это политика и методы работы с агентурой. Используются именно низменные пороки: жадность, скупость, ревность, ненависть. Вот так, ладно. Я поехал, впрочем, пакет...
– Сергей включил свет в салоне, вытащил из внутреннего кармана кителя, врученный Поскребышевым пакет. Разорвал его и вытащил оттуда два приглашения в Георгиевский зал Большого Кремлевского Дворца.
– Держи, это твое. Завтра, то есть, сегодня в 15.00. На работе покажешь и получишь отгул. До завтра!
– Куда ты?
– В гостиницу на Центральный, там самолет стоит, надо тормознуть экипаж.
Лариса вышла из машины и пошла к КПП, прошла через него. Через решетку было видно, что к ней подошла какая-то фигура. Через открытое окно машины послышался звук пощечины.
– Лариса, постойте!
Сергей запустил двигатель, развернулся и уехал. Пусть разбираются сами между собой: кто из них, кто.
В 14.00 он вернулся за Ларисой. Она ждала его на КПП. Нарядная, в строгом черном костюме, на груди три ордена и две медали 'Сталинки'. Про одну 'Сталинку' он знал, и про первый орден. Это за фторопласт и масло.
– За что?
– поинтересовался он.
– Не скажу! В общем, одна - готова, но, не серийная, такая, как в ваше время на Хиросиму была сброшена, и начали производить все для второй, серийной. Вот за это.
– Молодец! Ценного кадра я у Берии увел!
– Ругался сегодня. Грозился две недели не отпускать, отпустил. 'Что с Вами, Танкистами, делать! Прете, как на танке!' - Лариса весело рассмеялась, впервые, как увиделись по возвращению.
– А что там будет?
– Не знаю, вчера некогда было спрашивать. Торжество, какое-нибудь. Сплошные праздники, пока.
Во дворце их разделили. Лариса осталась в другом зале, а Сергей прошел в Георгиевский. Здесь он был последний раз тогда, когда академию закончил. Зал здорово изменился. Сейчас он скромнее, чем был тогда, и более темный. Встретил Федоренко, при полном параде. Командующий с ужасом посмотрел на него.
– В чем дело, Яков Николаевич?
– Погоны, почему не по форме?
Сергей хлопнул себя по плечам, погоны были на месте. Удивленно посмотрел на Федоренко.
– Тебе маршала бронетанковых войск присвоили, а ты в генерал-полковничьих.