Танкисты. Дилогия

Прежде чем Дмитрий успел что-либо понять, рядом оказался ротный вместе с тремя десантниками из числа старослужащих. Отпихнув его в сторону, они с ходу вышибли калитку и ворвались во двор. Несколько секунд ничего не происходило, затем раздалось несколько автоматных очередей. Спустя еще полминуты из калитки показался лейтенант:

— Все, уходим. Здесь закончили. «Двухсотого» — на носилки, трофеев не оставлять. По дороге сбросим где-нибудь.

Остановившись напротив Дмитрия, он несколько секунд молчал, затем в сердцах буркнул, дернув щекой:

— Не мог, салага, гранату в другую сторону отбросить? Эх, блин…

— А… что там?

— Неважно. Тебя всяко не касается. «Тротил», готов? Остальные? Добро. Все, уходим.

И снова обернулся к Захарову:

— Трофеи сам попрешь, ясно? В наказание. Три минуты — и нас тут нет…

…Что оказалось за тем дувалом, куда Дмитрий выбросил взведенную моджахедом гранату, он так и не узнал. Но к концу недели, за сутки до смены, на блокпост была совершена массированная атака боевиков. Моджахеды, словно обкурившись — впрочем, возможно, так и было — перли напролом и, если б не старослужащие и комроты, похоже, предвидевший нечто подобное и заранее приказавший усилить минные поля вокруг блокпоста, выдержать напор вряд ли бы удалось.

Отбились десантники практически чудом: когда уже подходили к концу боеприпасы и казалось, что спасения нет, пришли вертушки, «НУРами» перемешавшие с землей все подступы к базе.

А еще через несколько часов за десантниками пришла «броня». Неизвестно, отчего командование приняло именно такое решение, но, заминировав территорию блокпоста, десантники погрузили на БМП и «бэтээры» уцелевшее имущество и пятерых «двухсотых» — и навсегда ушли с этого перевала…

Глава 7

Василий Краснов. Недалекое будущее.

Нашедший щель меж неплотно задернутых тяжелых штор солнечный луч неторопливо прополз по старенькому паркету и взобрался на диван. Поколебавшись, фотонный диверсант скользнул по подушке и высветил лицо спящего человека. Краснов недовольно замычал, скривился, взмахнул рукой — и проснулся. Отодвинувшись от слепящего даже сквозь сомкнутые веки солнечного пятна, Василий раскрыл глаза. Несколько секунд просто лежал, пытаясь понять, где находится и как здесь оказался: комната оказалась абсолютно незнакомой. Затем вспомнил. Ну, да, разумеется, главное управление местной госбезопасности, кабинет, точнее, комната отдыха полковника Геманова. Интересно, сколько ж он дрых?

Взглянув на наручные часы, танкист мысленно присвистнул: ох, ты, мать моя женщина, вот так ничего ж себе! Уже почти обед! Почему же полковник его не разбудил, ведь говорил, что даст поспать часа четыре, не больше? Неужели еще что-то случилось?!

Последняя мысль Василию не понравилась особенно, и он торопливо соскочил с дивана. Обувшись, подошел к двери, прислушиваясь. Вроде тихо… наверное, можно выйти? Понятно, что разгуливать без спросу по зданию ГБ — не самая лучшая идея, но ведь ему никто не запрещал выходить из этой комнаты. Поколебавшись еще мгновение, Краснов аккуратно отворил дверь.

Полковник сидел за своим рабочим столом, разговаривая с кем-то по телефону, и танкист торопливо прикрыл дверь. Не хватало только случайно прикоснуться к какому-то из местных государственных секретов — хлопот не оберешься! Объясняй после, что ничего не слышал и специально не подслушивал. Хотя лицо у Олега Алексеевича выглядело донельзя довольным.

Геманов появился спустя пару минут — видимо, заметил танкиста, когда тот приоткрывал дверь. Молча кивнув в сторону кабинета, полковник дождался, пока Василий усядется в одно из кресел, и весело сообщил:

— Ну, что, танкист, похоже, мы победили? Благодаря тебе, заметь.

— Вы о чем, товарищ полковник? — осторожно переспросил тот, совершенно не понимая, о чем, собственно, речь.

— Да тут, пока кое-кто подушку давил, такие дела завертелись, просто жуть, — увидев, что Краснов собирается что-то сказать, Геманов с улыбкой хлопнул его по плечу. — Шучу я, шучу! Все как раз очень даже неплохо срослось. Взяли мы и того, кто организовал ваше с Сонькой похищение, и резидента. Между прочим, захватить тебя пыталась самая что ни на есть настоящая английская разведка, о как!

— Сволочи! — в сердцах буркнул Василий. — А еще союзники…

— Что? — искренне не понял Олег Алексеевич. — Кто союзники? А, ты об этом… Так то когда было, Василий. Испугались, что без нас с Гитлером не справятся, вот и воевали вместе, и технику по ленд-лизу поставляли. А буквально сразу после победы, весной — летом сорок пятого, чтоб ты знал, именно англичане план новой мировой войны разрабатывали, третьей, так уж выходит, теперь уже против СССР. «Операция «Немыслимое» называлась [13] . Тебя ж Соня обучила Интернетом пользоваться? Вот и покопайся в Сети на досуге, сейчас эти документы уже рассекречены. Мы им всегда, словно кость поперек горла, стояли. Еще с дореволюционных времен, кстати.

— Вот же гады! Получается, прав наш политрук был, когда рассказывал, что буржуя-капиталиста только могила исправит? И наш союз против Гитлера — вынужденный? Чтоб, значит, им свою задницу да за наш счет спасти?

— Выходит, прав, — меланхолично согласился полковник, пожав плечами. — Наверное, умный был, коль так говорил.

И, хмыкнув, докончил:

— Можно подумать, сейчас они сильно изменились. Какими были, такими и остались. Ладно, лирика все это. Давай о деле. Чаю там или кофе хочешь?

— Чаю бы выпил, — кивнул танкист. — Не привык я к этому вашему кофею. Крепкое больно, да горькое. А потом голова кружится. Нам на фронте давали иногда, или у фрицев бывало трофеили, но там оно какое-то другое было, помягче.

— Так то, наверное, эрзац какой-нибудь был, ячменный напиток, например, — ухмыльнувшись, Геманов включил электрочайник и бросил в кружки по одноразовому пакетику чая — подобное Василию уже было знакомо, успел привыкнуть, пока жил в квартире Захарова. С одной стороны удобно, конечно, с другой — вовсе даже неэкономно. Из одного пакетика — сам проверял, пока Соня не высмеяла — можно добрых три-четыре кружки чая заварить, пока кипяток не выстыл. Им бы на войне такие порционные штуковины! И чай не рассыплешь, и хранить удобно, и в случае чего можно использованные пакетики прибрать, да, ежели припечет, из нескольких хоть какой-то чаек да заварить. А то ведь порой и просто голый кипяток с сахаром хлебали, зимой особенно — согреться-то хотелось.

— Держи, — полковник поставил перед Красновым курящуюся ароматным паром фаянсовую кружку. — Так вот, насчет дела. Сегодня можешь навестить девушку, она уже отошла от наркоза. А ночью улетаешь в Москву. Сиди, не дергайся. Соню отправлю следом, как только состояние позволит транспортировку. Думаю, дня через три-четыре. Только давай сразу договоримся: ты — человек военный, так что должен понимать, дело тут вовсе не в том, что мне так уж важны ваши отношения с прочими чувствами. Просто она теперь слишком многое знает, и потому целесообразно держать вас вместе — и под присмотром. Кроме того, девушка — ценный свидетель. А уж после того как разрулим ситуацию, вы сами разберетесь, как быть дальше. Вопросов, надеюсь, нет? Вот и отлично. Тебя разместят в подмосковном центре ФСБ, где уже организована лаборатория, занимающаяся проблемами вашего с Захаровым обмена разумами. Кстати, ты, полагаю, понимаешь, что все, о чем мы сейчас говорим и говорили раньше, является государственной тайной? Понимаешь? Вот и отлично. Честно скажу, я не знаю, чем ты станешь там заниматься, но, думаю, без дела не останешься. Главное, постарайся не подвести ни меня, ни себя, ни Захарова. Это тоже понятно? Отлично. Вопросы?