Тануки. Часть 2

— Я готов, — сказал Барсук вставая. — Что нужно сделать?

— Ты уверен? — спросила Олеся, совершенно недетским взглядом окидывая ушастую физиономию тчифу. — Ты ведь… никогда не сможешь вернуться назад. И твой друг не сможет. Вы навсегда останетесь там, в том мире… Ну, скорее всего. Хотя, может и нет, снова очень далекие кины.

— Уверен, — подтвердил Барсук. Однако, с тоской поглядел на застывшего полковника. Воскрешение было так близко!!! Только руку протяни!

— Хорошо, — кивнула Олеся, легко вскакивая. — Подожди минутку! Я сейчас! Я тебе кое-что подарить хочу!!!

Подбежала к отцу и что-то вытащила из внутреннего кармана его белой, расшитой серебром мантии. Потом, к телу Корнета, и ничуть не смущаясь, сунула в антиворовскую сумку ловкие пальчики. Наконец, на одной ножке допрыгала до застывшего в языках пламени Афросота. Сделала строгое личико и погрозила архидьяволу пальцем.

После чего вытянула ладошку. На ней, слегка подрагивая, будто от нетерпения, лежала Черная Дыра. За полмига, огромный рогатый архидьявол сложился сам в себя и втянулся в Дыру. Та, так и осталась Черной, только глубоко внутри, переливалась инфернальными оттенками красная огненная искорка.

— Вот, — она допрыгала на другой ножке до тануки и протянула три предмета. — Держи. Я этому злому сказала, что бы он во всем тебя слушался и вел себя хорошо. Но он хитрый, ты с ним осторожней. Он может так послушаться, что сделает только хуже. Но может и помочь. Эх, воспитывать его еще и воспитывать…

Девочка вздохнула.

— А это специальная штука, без нее ты эти шарики не откроешь. Она одна, а шариков два. Так что открывать придется сразу оба. Ну, ты сам уже посчитал, не маленький.

Тчифу кивнул.

— А зачем мне второй? Там же тот злой дяденька, который…

— Да знаю я, — сморщила носик девочка. — Но папа сам сказал, что хочет сделать ему плохо. А делать плохо — плохо! Он пока не понимает, думает, что если сделает плохо тому, кто сделал плохо мне, то это хорошо. Но это не так! Ничего, я ему все объясню… Только он не сразу поймет. А пока поймет, этому дяденьке станет совсем плохо. А потом это все исправлять… бррр! Лучше забери его с собой. Там, куда ты попадешь, есть очень-очень хорошие люди! Они могут научить хорошести любого! Даже такого… дяденьку.

— Ну… ладно, — сказал тчифу засовывая Дыры и Зелье Бесплотности в карман.

— Нет-нет-нет! Не сюда! Ни в коем случае!!! Ты должен их спрятать!

— Что? Куда?

— Нууу… туда. Где никто не найдет!

Не будь тануки уверен, в невинности и безгрешности этого создания, подумал бы, что она говорит о… ну, о том месте, куда зэки деньги прячут. Но тут до него дошло.

— Инвентарь, что ли?

— Ага! В ин-вен-тарь! Точно! Только то, что будет там, попадет в другой мир вместе с тобой. И только в том случае, если ты останешься собой. А остальное исчезнет.

— Собой? То есть как? Я, это и есть я.

— Нууу… таким. Вот таким, пушистым, пррррикольным и лопоухим.

— Блииин… Так там что… я снова мог человеком стать?

— И не только человеком. Много кем. Там знаешь, сколько разных! Ух! Но тебе нельзя никого другого выбирать. А то все пропадет.

— Да понял я… — уныло сказал тануки. — Жаль. Хотелось снова… нуу… нормальным.

— Да ты и так нормальный! Ты такой нормальный, что дальше нет нормальности! Только ушастый. Но это ничего, даже мило. А пушистость это вообще крррруто! Тебя обнимать приятно!

И девочка нежно обняла тчифу. Тот после секундной растерянности нерешительно погладил ее по голове.

— Спасибо тебе за папу, — шепнула девочка. — И за меня тоже спасибо… Ну, что? Ты готов?

— Подожди, — сказал тануки, судорожно перекладывая и пересчитывая предметы в личном инвентаре.

Девять ячеек! Черт, почему так мало??? Было бы больше, забрал бы с собой все из сумки Корнета, все равно здесь пропадет. Или можно было бы туда сумку запихать… но нет, нельзя. Уже пробовал, контейнеры в личный инвентарь не ложатся.

Итак.

Камень Корнета и прочие Камни душ. Это раз.

Две Черные Дыры, это два и три, в один слот почему-то не помещаются.

Зелье Бесплотности, четыре.

Рарный кинжал Порвунаха, пять.

Амулет с непонятным описанием от Риммона, шесть.

Метла-аптечка, снимающая разом все обычные дебафы, сколько бы их ни было, семь.

Призывалка лисы-кицунэ, похожая на пушистую рыжую звезду. Это восемь.

И яблоко редчип. Последнее из тех, с которыми он появился в этом мире. Сначала берег на случай крайнего голода, потом хранил, как память неизвестно о чем, а потом, просто забыл переложить.

Он вытащил яблоко и протянул Олесе.

— Спасибо, — вежливо сказала девочка и тут же вгрызлась в него белыми острыми зубками. — Чаф-чаф… Ну фто… готоф? А то я фтольок фремени не умею фремя дерфать… чаф-чаф… я фе ефе… не фнаю как прафильно.

— Отвернись, пожалуйста, — смущенно попросил тчифу.

— Фачем? Чаф-чаф…

— Ну… я хочу костюм свой снять. И тоже в инвентарь положить. Чтобы не пропал.

— А!!! — догадалась девочка. — Ты не хочеф фто бы я фидела тфои белые труфы? Не офень то и надо!

И решительно повернулась к тануки спиной.

На счет наличия под костюмчиком трусов, да еще и белых, Барсук искренне сомневался. Он не хотел шокировать малолетку видом гордости всех тануки. Но когда снял-таки штаны, изумился. Под ними реально были белые семейные трусы. С кружавчиками.

Полный сет костюма, как и положено сету, занял одну ячейку личного инвентаря. Последнюю. Девятую.

— Я готов, — сказал он. Но в самый последний момент, вдруг вспомнил! Выбросил амулет Пожирания с невнятным описанием, и сунул в освободившуюся ячейку застывшего на левом ухе сверчка.

Жалко ведь.

Развоплотится.

Успел…

Вспышка!

Зрение и сознание начали растворяться в ослепительном свете. Но не мгновенно, а будто кубик сахара в кипящей воде. Самым краешком левого глаза, Барсук увидел, что девочка дотронулась рукой до плеча папы, и они вдвоем мгновенно исчезли.

А правый глаз увидел, как распахнулись массивные обитые металлом двери бывшего Центрального Зала Красной Цитадели, а ныне, Филиала Ада № 3. И в дверной проем вваливается целая толпа зеленониковых игроков. Ага, ники разные… Но над ними, у каждого написано одно и то же слово.