Таня Гроттер и птица титанов
Шрифт:
Крупная, с апельсин, искра с неотвратимой медлительностью прокатилась по воздуху к Глебу. В последнюю секунду тот обернулся, но было уже поздно. Искра врезалась ему в грудь. Глеб упал. Таня испугалась, что доза магии оказалась слишком большой, но тут он вскочил, занес над головой глаз Эринии и откашлялся.
– Прежде чем уничтожить птицу титанов, мне бы хотелось обратиться к вам с небольшой речью! – сказал он хорошо поставленным голосом. – Я отдаю себе отчет, что большинство негодяев прокалывались именно на болтливости, однако уверен, что мне хватит ума не разделить их судьбу. Ведь
Таня слабо улыбнулась. Сработало! Заклинание многоболтательных магвокатов, да еще в усиленной дозе! Глеб будет произносить свою негодяйскую речь до позднего вечера.
Однако некромаги есть некромаги. Иммунитет у них хороший. Внезапно Глеб замолчал, пытаясь что-то вспомнить. Глаза у него стали растерянными.
– О чем я только что говорил? – подозрительно спросил он у Тани, наводя на нее бамбуковую трость.
Это было опасное мгновение. Таня поняла, что обрадовалась рано.
– Что ты ненавидишь птицу! – торопливо напомнила она.
Лицо Глеба просветлело.
– О да! Я ненавижу эту птицу! О как люто я ее нанавижу!.. Если всю ненависть мира собрать воедино, то даже в этом случае эта суммарная ненависть будет меньше…
Оглядываясь на Глеба, Ванька схватил птицу титанов и, прижимая ее к груди, стал отползать. Глеб демонически расхохотался, наблюдая за ним.
– Вот он уходит, жалкий Валялкин! Смотрите все! Уползает в камыш! Он думает, что спасется сам и спасет ее! Он думает, что сможет скрыться от меня! Ха-ха!
Он взмахнул тростью, и над головой у Ваньки пронеслась точно невидимая бритва, срезая ветки и камыши.
– Я мог бы уничтожить тебя, но я хочу, чтобы ты страдал! Молил о пощаде! Не правда ли, ты в ужасе? Ты дрожишь, несчастный?
– Дрожу! – подтвердил Ванька, не забывая быстро уползать.
Получив заверение в том, что Ванька смертельно запуган, Глеб просиял и пошел за ним, держа глаз над головой, точно факел.
– Минуту, молодой человек! Вы забыли дать автограф! – напомнил кто-то.
В последний момент Глеб отчаянно швырнул глаз Эринии в спину Ваньки. Не долетев до цели, глаз завис в воздухе. Глеб рванулся. Его держали Поклеп Поклепыч и Тарарах.
Еще через секунду между Глебом и Ванькой материализовались Сарданапал и Медузия. Доцент Горгонова, одетая в дорожный греческий плащ, держала глаз Эринии и, цокая языком, строго смотрела на него. У Сарданапала в руках был боевой посох, о котором Таня только слышала мельком, но никогда его не видела.
Медузия склонилась над Жанной Аббатиковой и вытащила шип.
– Так я и думала! Такие же, как в Тибидохсе! – услышала Таня ее голос.
Она подошла к Бейбарсову, скользнула легкими пальцами по его одежде и выудила еще два шипа. Глеб с ненавистью смотрел на нее. Покачав головой, Медузия присела на корточки перед Таней. Таня лежала щекой на кольце и не могла шевельнуться.
– Видела шипы? У тебя такие же? – спросила Медузия тихо.
Таня попыталась кивнуть. Шея не слушалась. Кивок вышел жалким. Медузия фыркнула и, не обыскивая ее, встала. Таня смотрела не на Медузию, а на Сарданапала. Тот подошел и, коснувшись ее боевым посохом, втянул парализующую некромагию. Таня увидела, что академик
смотрит на нее и улыбается. Ей стало стыдно, но она поняла, что при всем желании не сможет выдавить слово «прости!».– Вы здесь давно? – спросила она.
Сарданапал покачал головой.
– Не слишком. Но на ораторис демагогис мы, безусловно, успели. И как ты спасла птицу, видели.
Глеб не сопротивлялся: выглядел раздавленным и потухшим. Тарарах с Поклепом ослабили хватку. Бейбарсов боднул Тарараха головой, ударом колена в печень заставил Поклепа согнуться и, подхватив бамбуковую трость, метнулся в камыши.
Питекантроп взревел и, вытирая окровавленный нос, рванулся за ним, но академик остановил его.
– Не надо!
– Как не надо? Он же убежит!
– Далеко не убежит.
– Почему?
Сарданапал переглянулся с Медузией.
– Разве ты ничего не заметил, Тарарах? За нами увязался малютка Клоппик! – сказала доцент Горгонова.
Питекантроп не успокоился:
– При чем тут Клоппик? Глеб – некромаг!
– Правда? – вежливо уточнила Медузия. – А Клоппик просто малютка. Малютка Клоппик.
С той стороны, куда убежал Бейбарсов, донеслись улюлюканье, вопли и – сразу после них серия оглушительных взрывов. Осколки измельченного льда осыпали остров.
– Что это? – крикнула Таня, не слыша своего голоса.
– Полагаю, бомбометное заклинание. Глеб попытался пустить в ход трость, а малютка Клоппик обиделся! – Академик поднялся с земли, отряхивая плащ.
– Такого заклинания не существует!
– Боюсь, что уже существует… И не только оно одно!
Сарданапал ловко вскочил на камень и заглянул за стену шевелящегося от ветра камыша. Из незамерзшего болота с противоположной стороны насыпи вырастали столбы грязи и, складываясь в трехметровых воинов, строем шли разбираться с Бейбарсовым. Некоторые вместо оружия выкорчевывали железнодорожные рельсы.
– О, грязевики! Насколько я понимаю, трость Глеба имеет власть только над костями и плотью. С глиной и рельсами ему будет малость посложнее, – с сочувствием произнес академик.
Тарарах помогал Ваньке, чья сломанная рука висела как плеть.
– Погоди! Это ерунда! Костеростки разберутся! – морщась от боли, Ванька опустился на колени перед разоренным гнездом и осторожно вернул птицу титанов. Птица недовольно оглянулась на него, распушила перья и стала торопливо щипать уцелевшую траву, приводя гнездо в порядок.
– Как вы узнали, что я тоже?.. Только из-за шипов? – спросила Таня у Медузии.
– Отчасти, – кивнула Горгонова. – Помнишь шип, который Ритка бросила на уроке? Я поговорила с ней начистоту. Мне удалось убедить ее, что я ей не враг. Правда, до этого момента мы несколько повздорили, и два этажа Тибидохса нуждаются в ремонте. Ваша Рэйто – так, кажется? – девушка с характером.
– В этом я не сомневаюсь.
– И все же она разобралась, что была пешкой Чумы.
– Какая разница, пешкой или не пешкой? Теперь мы все подохнем! Умрем меньше чем через год! – сказала Таня безнадежно. Она снова жалела, что остановила Глеба. Ну жива птичка, ну уцелело Стекло Миров, а ей-то какая польза?