Тара

– Я же ещё маленькая, как ты сам заметил. Мне режим соблюдать нужно, - заявило это наглое прыщавое создание, вновь преобразуя коляску в диван.
– А тебе - меня стеречь.

Девочка извлекла из сумки пушистый желтый плед и улеглась, накрывшись с головой. Рион только хмыкнул. Спи, эльфийское отродье. Спи крепче. А нас другие дела ждут, более важные.

– Да, - Тюве отогнула краешек пледа.
– Далеко не уходи. Я нас защитным куполом накрыла, если напасть кто вздумает. Больно будет.

Вот мерзавка! Ничего, боли Рион не боялся. Не раз из схваток с оборотнями его еле живого приносили в селение, по несколько недель выхаживали, пока он сам свои чародейские способности мог применить, до конца излечиться.

Звёзды высыпали посмотреть, что будет делать бывший хранитель. А что тут сделаешь. Шипя от боли отползать от невидимой границы, так и не сумев вырваться на волю, Риону надоело быстро. Его слабых чар едва хватило разглядеть эту самую границу, светящейся голубой нитью окружившую площадку в тридцать шагов.

По ту сторону защитного контура печально завыли, не дождавшись такой близкой, и в то же время недостижимой добычи. Оборотни. Не два и не три. Больше. Рион быстро пробормотал молитву.

"Ну и силища у малявки! Ладно, прогуляюсь с тобой до столицы. Может, по дороге и уйду, но пока ты сама для меня лучше любого сторожевого пса", - решил старик, с благодарностью поглядывая на мирно сопящую уродину.

Выбрав одну из эльфийских сумок, ту, что помягче, Рион положил её под голову и тут же провалился в сон. Странно, но под охраной чар было достаточно тепло, и старик даже не замерз.

... Не успевшие улететь на юг птицы начали звонкую перекличку ещё в предрассветной темноте. Эльфа тут же засобиралась в дорогу. Вытряхнув на диван груду разноцветного тряпья, она принялась наряжаться. Рион деликатно отвернулся. А через пару минут, едва взглянул в сторону "малолетней" спутницы, зашелся в приступе хохота.

– Что не так?
– непонимающе уставилась на него девочка.

– Орчьи сумасшедшие на прогулке! Ну и вырядилась! Потеха!

Эльфа покраснела и топнула ножкой от возмущения.

– Я на гравюрах такое видела! Мне это лучший портной шил! И на бале-маскараде, где я была человечкой, мне дали первый приз!

– Отправляйся на свой маскарад! Ой, не могу! Ой, плохо мне!
– хохотал Рион, держась за живот.

А развеселиться было от чего. Тюве напялила войлочные сапоги, длинную юбку в ромашках, голубой передник с кружевной оборкой, наёмничью кожаную куртку на шнуровке из-под которой выглядывала чёрная траурная рубаха. На шее болтался свадебный амулет жениха. Голову украшал розовый кружевной чепец юности Рионовой прабабки, но почему-то с солдатским козырьком.

– Снимай немедленно. Тебя же в первой деревне поколотят! Ой, смотреть нельзя!

– Да ты завидуешь! Мне это сам Ядельберт Ясноокий шил!
– девочка не желала верить, что так тщательно приготовленному наряду место на помойке.

Рион уже нисколько не жалел о постигнувшем его приключении. Сегодняшнее утро компенсировало все неудобства.

Вороны равнодушно взирали на происходящее с высоких сосен. В кустах шуршал кто-то маленький и нестрашный. А впереди медленно поднималось солнце из-за края плоской, как сковорода, равнины, на которой ветер шевелил ещё не пригнутые дождями засыхающие травы.

Если пройти чуть левее, за деревьями будет деревушка. А, главное, тракт. Можно напроситься в обоз до ближайшего города.

Пока Рион созерцал окрестности, Тюве докумекала, что в таком виде, пожалуй, соваться к людям не стоит.

– Человек, а как мне одеться, чтобы сойти за вашу?
– с вернувшемся высокомерием в голосе осведомилась она.

– За нашу? В зеркало вначале на себя взгляни, тогда и решишь, за кого сойдёшь, - старик вздохнул.
– Оденься поудобней, а сама морок на мордашку наведи. И маскарада этого не нужно будет.

– Так я не умею на себе!
– в отчаянии выдала малявка.
– Стала бы я тебя, человек, просить о помощи, умей я подобное.

– Меня Рион зовут, я уже говорил, - напомнил ей бывший хранитель.
– За орчанку сойдёшь. Дети этого бродячего племени столь же... необычны для людей, как и эльфята.

Так что Тюве пришлось нарядиться по-простому. Походные брючки и удобные кожаные сапожки решили не снимать, только серебристые бляхи отрезать. Очистив землю от дёрна и полив водой из фляги, старик приказал девчонке изваляться в грязи.

– Мордашку тоже мажь. Чтобы... чтобы красоту прикрыть.

На все протесты своенравной принцесски пришлось привести железный аргумент: у орков землистый цвет лица. Девочка покапризничала, а потом с завидным упорством принялась умываться грязью.

Узнав, что орки лысы, Тюве безжалостно обкорнала светлые локоны, став ещё безобразней. "Чего ж тебя так припекло, милая?
– подумалось Риону.
– Видать от беды какой бежишь". Воображение тут же нарисовало картину враждующих эльфийских кланов и единственную уцелевшую наследницу, спасающуюся от верной гибели. Но гадать смысла не было. Захочет - сама расскажет.

На короткий ежик, оставшийся от шикарных волос, впору пришелся розовый чепец, уже без козырька. Орки обожают людские наряды, только ни меры, ни вкуса у них нет. Так что странно девочка не смотрелась. Ромашковая юбка пошла на шаль поверх нижней белой блузки. Кожаную куртку тоже решили надеть. Осень, холодно всё-таки.

– Остальное выкинь, а лучше сожги. Иначе первый пограничный патруль тебя вычислит и осудит за воровство.

– Оружие не выкину. Диван тоже!
– упёрлась малявка.

– Тогда ворожи, чтобы добропорядочным крестьянам это на глаза не попалось, - сказал старик, а сам задумался, как лучше девчонку представить.

Орчьи женщины - попрошайки. Деньги выманить у зазевавшегося путника им, что в носу поковырять. Голоса у орчанок визгливые, противные. Одежда неопрятная. Зато гадают они мастерски, тёмными чарами владеют. А рассказчицы - заслушаешься.

Орки - мужчины - воины, слову верны, дерутся - устали не знают. Пьют тоже за десятерых. Там где человек под стол свалится без памяти, орку только губы намочить. Поэтому и ценят их, не гонят, с радостью берут в стражу и благородные герцоги, и даже сам король.