Тарантул на каникулах

Таким образом, как ни удивительно это звучит, ни одна из бывших жен олигарха не сумела вытрясти из него при разводе сколько-нибудь значительной суммы.

Это не удалось даже Маше Коржиковой, очень хваткой девице, дочери богатого, сильного и влиятельного человека. Маша была второй женой Крайневского и вернулась от него в отцовский дом спустя год после свадьбы чуть ли не в том же платье, в котором ушла. Когда подруги спрашивали ее, почему она не пощипала как следует своего бывшего мужа, Коржикова только вертела головой и хлопала глазами.

— Сама не понимаю, девочки, — отвечала она, — этот жмот как-то так меня обдурил, что все отцовские адвокаты ничего не смогли поделать! Отнять у него деньги — это просто невыполнимая задача, он притягивает их, как магнит!

Точно так же не смогла почти ничего вытрясти из Крайневского его третья жена, Нелли Логинова, маленькая модель и большая охотница за состояниями. Нелли была ближе всех к удаче, она даже родила олигарху сына и считала, что деньги у нее в кармане.., но Стае Устроев сумел все как-то повернуть таким образом, что Нелли осталась ни с чем, а Антон очень часто гостил у отца.

И вот теперь пришел черед очередной, то ли восьмой, то ли девятой жены. И неизвестный ночной гость весьма облегчил процедуру будущего развода, снабдив Крайневского первоклассным компроматом на супругу.

Олигарх пожал плечами. Он не понимал мотивов своего неизвестного доброжелателя, а все, чего он не понимал, настораживало его.

На столе заработало переговорное устройство.

Звонил старший охраны, он сообщал, что прибыл Мюнцер, представитель немецкой страховой компании, и просит его принять.

Обычно Крайневский не спешил принимать посетителей. Каждый, кто добивался встречи с ним, должен был подождать, помучиться, почувствовать всю свою ничтожность, а значит, — всю значительность Великого Человека, с которым хочет встретиться. Однако для герра Мюнцера можно было сделать исключение. Не потому, что он представлял серьезную немецкую фирму, а только потому, что, как полагал Крайневский, немец собирался официально сообщить о выплате страховой премии. Деньги — это святое, и тот, кто хочет принести Крайневскому деньги, имеет право на его внимание.

— Впустить, — коротко распорядился олигарх.

Через несколько минут дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился подтянутый, энергичный и довольный собой немец.

Крайневский приподнялся, выдал самую обаятельную из своих улыбок и показал Мюнцеру на глубокое кресло. Мюнцер улыбнулся в ответ и расположился с удобством.

Крайневский заподозрил что-то неладное.

По его представлениям, человек, который собирается расстаться с большими деньгами, должен выглядеть расстроенным, неуверенным в себе. Конечно, деньги принадлежат не лично Мюнцеру, это деньги его компании, но все равно — деньги большие, и их выплата несомненно ударит и по самому Мюнцеру. Почему же немец такой жизнерадостный?

— Чем порадуете, многоуважаемый? — в нарочито развязной, даже несколько хамской манере осведомился олигарх. — Надеюсь, вы наконец созрели и готовы выплатить мне страховку?

— Отнюдь, — отозвался немец, улыбнувшись плотоядной акульей улыбкой, показав удивительно большое количество зубов.

— А тогда зачем же вы пришли? — окрысился на него хозяин кабинета. — Вы же знаете, я человек весьма занятой и мое время очень дорого стоит!

— Я пришел, глубокоуважаемый Борис Андреевич, чтобы показать вам несколько фотографий.

— Что еще за фотографии? — Крайневский придвинулся к столу и оперся на тяжелые кулаки. Уверенный голос немца, его довольный и жизнерадостный вид определенно не нравились олигарху. Сбить с Мюнцера спесь никак не получалось. А тут еще какие-то фотографии…

Мюнцер нарочито медленно, заставляя собеседника поволноваться, открыл кожаный кейс, достал из него голубую пластиковую папочку и вытряхнул из нее на стол перед Крайневским несколько снимков, — Узнаете, Борис Андреевич? — проговорил немец с прежней акульей улыбкой. — Ведь это то самое пасхальное яйцо работы Фаберже, о пропаже которого вы не так давно известили нашу компанию?

Крайневский помрачнел. Так вот зачем приходил к нему в кабинет ночной гость! Оставленный неизвестным конверт с фотографиями жены — это только побочный эффект его визита, а настоящей целью, конечно, было яйцо.

— Что вы хотите сказать? — недовольно проворчал Крайневский. Он, разумеется, прекрасно понимал, что хочет сказать страховщик, и только тянул время, чтобы выработать собственную позицию. — Откуда этот снимок? Вы что — нашли пропавшее у меня сокровище?

— По-моему, это вы нашли его, Борис Андреевич! — немец показал кончиком ручки на снимок. — Нашли, но не известили нас об этом радостном событии! Или вы его вовсе не теряли? Ведь эта фотография сделана здесь, в вашем кабинете! Разве вы не узнаете этот стол и фотографию на нем? Не нужно играть со мной в прятки! И сразу, чтобы не тратить зря ваше драгоценное время, хочу обратить ваше внимание на газету. Вы видите, на ней — вчерашняя дата, значит, по крайней мере вчера «Розовый герцог» был здесь, в вашем кабинете… Так что вопрос о страховом вознаграждении, мне кажется, можно считать закрытым!

— Да вы что себе позволяете! — Крайневский угрожающе приподнялся из-за стола, его лицо побагровело. — Это грабеж! Взлом! Вы проникли в мой дом, в мой кабинет…

— Я никуда не проникал! — герр Мюнцер тоже повысил голос. — Эти фотографии попали ко мне из неизвестного источника. Кроме того, какой, извините, грабеж? У вас разве что-нибудь пропало?

— Тогда это — фотомонтаж, — Крайневский снова опустился в кресло.

— А это — вопрос к техническим экспертам, мгновенно отбил герр Мюнцер его мяч, — они очень быстро установят, монтаж это или подлинные фотографии! Кроме всего прочего, фотографий, как вы видите, несколько, сделаны они с разных позиций, а в таком случае очень легко установить подлинность…

— Ну и хрен с вами, — олигарх неожиданно успокоился, — не хотите платить — и не надо, вам же хуже.

— Как это так? — удивленно переспросил Мюнцер. Впервые за время сегодняшнего разговора он утратил уверенность в своих силах.

Судя по всему, этот странный человек снова что-то задумал…

— Очень просто, — Крайневский криво усмехнулся. — Ваша чертова компания больше не заключит ни одного договора в России! Я сделаю все возможное, чтобы подмочить здесь вашу репутацию, а вы знаете, что возможности у меня очень большие! Я поговорю с моими коллегами по крупному бизнесу, расскажу о том, как вы со мной обошлись… О том, что вы просто не представляете, как делаются настоящие дела в России!

— То есть как… — Мюнцер отшатнулся, он почувствовал, как рушатся его привычные представления и почва стремительно уходит из-под ног. — Вы расскажете о собственном мошенничестве?

— Это вы называете такие вещи мошенничеством, — Крайневский усмехнулся, — а мы это называем бизнесом! И тот, кто не понимает таких простых вещей, никогда в жизни ничего в России не добьется!

Крайневский смерил немца презрительным взглядом и продолжил:

— Это у вас в Европе все можно сделать по закону, а у нас в России дела так не делаются!