Тарантул на каникулах

У нас даже когда машину на улице милиционер за превышение скорости останавливает, и то полюбовно договориться можно! Половину штрафа — и прямо инспектору в карман!

А если полюбовно не захочешь, так он тебе в лучшем случае штраф удвоит, а то и вообще права отберет, чтобы в следующий раз умнее был! И так в любом деле! Хочешь большую партию товара продать — ответственному лицу откат в карман предоставь! Хочешь выгодный заказ получить-то же самое! И чем выше уровень, тем больше откат! А ты со своими дурацкими фотографиями суешься! Ты в своем кейсе не фотографии должен был принести, а налички два-три миллиона, да вежливо меня попросить, чтобы я ее взял! Тогда, может быть, мы с тобой и договорились бы, как люди, и ты для своей компании большие деньги сэкономил бы. Но ты полюбовно договориться не захотел — так пеняй теперь на себя!

Крайневский нажал кнопку на столе. В дверях появился дежурный охранник, плечистый мордоворот с маленькими тусклыми глазками.

— Как тебя… Гена, Веня.., проводи господина Мюнцера по варианту номер три.., с особым уважением!

Герр Мюнцер поднялся. Его ноги слегка дрожали. Он чувствовал, что все повернулось какой-то не правильной стороной и так удачно проведенное дело не принесет ему заслуженных дивидендов. Вряд ли его переведут в Швейцарию или хотя бы в Бельгию… После такого разговора он вообще сомневался, что останется в штате компании.

Он проследовал за охранником, опустив глаза и обдумывая свои служебные перспективы. Подойдя к верхней ступеньке лестницы, почувствовал едва заметный толчок в спину.

Нога зацепилась за ковер, и герр Мюнцер покатился по лестнице, пересчитывая боками ее ступени. К счастью, катиться пришлось недолго, и несчастный страховщик, глухо постанывая, приподнялся. Охранник помог ему встать и с плохо скрытой насмешкой проговорил:

— Как же вы так неосторожно? Так ведь, я извиняюсь, и зашибиться ненароком можно!

* * *

Проводив страховщика, Крайневский несколько минут просидел молча. Несмотря на то что он выпустил пар и выпроводил немца, как последнего попрошайку, напоследок спустив с лестницы, у него осталось неприятное ощущение. Деньги, которые он уже считал своими, ускользнули. А этого Крайневский чрезвычайно не любил.

Следовало восстановить душевное равновесие, и самым простым и очевидным способом было — выместить раздражение на жене.

Крайневский усмехнулся: все-таки ночной визит неизвестного взломщика имел и свои приятные стороны!

Он снова нажал кнопку и распорядился:

— Пригласите ко мне Елену Артуровну.

Через несколько минут в переговорном устройстве виновато кашлянули, и голос охранника смущенно произнес:

— Елена Артуровна просила ее извинить.

Она.., занята.

Крайневский побагровел. Занята она!

Красится или побрякушки примеряет! И ничего она не просила, извиняться — не в ее духе, это уж охранник от себя добавил, чтобы смягчить отказ, а она небось попросту матом послала!;

Он повысил голос и повторил с нажимом:

— Пригласите Елену Артуровну, если будет отказываться, приведите силой! Кажется, пока вы на меня работаете?

Намек был моментально понят. В переговорнике испуганно хрюкнули, и через несколько минут на пороге появилась Елена — злая, как гадюка, которой наступили на хвост, с одним накрашенным глазом, в порванном на плече полупрозрачном кружевном пеньюаре.

— Что позволяют себе твои козлы?! — завопила она с порога. — У меня работал визажист, и вдруг врываются эти придурки, хватают меня… Ведь об этом завтра будет знать весь город! Да что там завтра, это будет всем известно через час! Немедленно уволь этих голодранцев!

— И не подумаю, — спокойно ответил Крайневский, — они исполняли мой приказ. Первый раз я пригласил тебя вежливо…

— Что? — женщина широко раскрыла рот и выпучила глаза. Это было просто неслыханно!

— Мерзавец, скотина, идиот! — закричала она, собравшись с силами. — Я тебе этого так не оставлю! Со своими девками можешь так обращаться, а я тебе такого хамства не прощу! Сволочь, подлец, импотент!

— Все? — Крайневский оставался невозмутим, и это особенно бесило его жену. Бесило и пугало.

— Все? — повторил он. — Высказалась? А теперь взгляни, дорогая, на эти фотографии,., Он положил на стол несколько черно-белых снимков. Елена приблизилась к столу, высокомерно опустила взгляд.., и поняла, что ее игра окончательно проиграна. Она опустилась в кожаное кресло и тихо заплакала.

* * *

Лена Скачкова родилась в небольшом сибирском городе, большая часть населения которого работала или на шахте, или на обогатительном комбинате. С одной стороны от города виднелись живописные сопки, покрытые кедровым лесом, с другой стороны — угольные терриконы.

Лене не нравился ни один вид, ни другой.

Она ненавидела свой город с его провинциальной скукой, с бесконечно дующими тоскливыми ветрами, покрывающими все вокруг угольной пылью и постепенно сводящими жителей с ума, с жестокими сибирскими зимами, ненавидела собственных родителей, которые ничего не делали, чтобы выбраться из этой дыры. Она с детства знала, что достойна большего. Чего именно — она только догадывалась, глядя на экран телевизора. Когда никого не было дома, Лена разглядывала себя в зеркале и мечтала, как пройдет по подиуму в роскошном платье.., или поднимется на сцену, чтобы получить главную премию.., не важно, за что, — лишь бы главную.

Однако пока ей приходилось довольствоваться сценой городского клуба, где она играла второстепенные роли в идиотских спектаклях. И даже эти роли ей давали исключительно из-за ее красоты и свежести, потому что никаких сценических талантов у Лены не наблюдалось.

Да еще и режиссер, старый козел, приставал, набивался в любовники, обещал устроить на большую сцену.

— Что же ты сам не устроился? — спрашивала его Лена.

Она знала, что на самом деле он ничего не может ей предложить. Как ничего не могут предложить все многочисленные местные ухажеры, не вызывавшие у нее ничего, кроме презрения.

Единственным мужчиной, которого она терпела, был ее брат. С Андрюшей ее связывали общие детские воспоминания, общие невзгоды, а самое главное — внутреннее сходство, которое они оба хорошо чувствовали. Так же, как и Лена, Андрей не выносил свой город, свое окружение, так же, как она, твердо знал, что достоин большего.

Нужно было перебираться в большой, настоящий город — в Москву или Петербург, а для этого нужны были деньги, хоть какой-то начальный капитал.

Идея пришла в голову Лене. Она всегда была более сообразительной.