Тарра. Граница бури
Шрифт:
— Это их выбор. В твоих жилах смешалась кровь обоих кланов, ты в равной степени мог бы владеть Лазурным камнем и моим кольцом. Я теперешний могу лишь гадать, что происходило после Исхода, но мои объяснения лучше твоих, ибо я помню, а память — ключ ко всему. Я не мешал сестре рассказывать Залиэли то, о чем знали лишь мы, Светозарные. Адена покровительствовала любви Ларрэна и Залиэли, ее всегда умиляли чужие чувства…
Не понимаю, что за безумие охватило Лунных и Лебедей, как из двух сильнейших кланов уцелели лишь две жалкие горстки, уединившиеся в болотах и на дальних островах. Но я уверен — Залиэль и Ларрэн были живы, по
Лунный король и королева Лебедей поняли что-то очень важное, отсюда и Пророчество. Они решили, что ждать, пока Тарра сама взрастит своих защитников, нельзя, и попытались слить оставшийся в их распоряжении Свет с кровью погибших богов. Залиэль всегда делала больше, чем говорила, — то, что рассказала дочь Ночного народа, тому свидетельство. Я тоже пожалел бы девушку, потерявшую любимого, и позволил ей принять его последний вздох, но Залиэль вряд ли сделала это лишь из милосердия. И уж тем более она не могла не заметить меча богов в руках Инты… Адена как-то обмолвилась, что Лебединая королева ищет дорогу к Третьей Силе. Сестру это забавляло, а может, она сама поручила Залиэли то, что для Светозарной невозможно…
В одном я уверен. Ларрэн отыскал человека с древней кровью и мятежной душой и обучил всему, что знал сам. Эрасти Церна был побежден и заточен, тогда же, скорее всего, пропал и Лазурный камень, а мое кольцо оказалось в Кантиске. Залиэль с Ларрэном лишились талисманов, но они не те, кто отказывается от борьбы. Возможно, кто-то из них погиб, пытаясь пройти в Лебединую башню. Или оба.
Однако тебе пора возвращаться. Время — странная река, где-то она стремительна, где-то медлит, но нигде не может повернуть вспять. Что произошло, то произошло.
— Да, — согласился Роман, — мне действительно пора. Главное я понял — помощи не будет и не может быть. Значит, мы справимся сами.
— Да, главное ты действительно понял, — сказал Ангес. — На прощание выслушай еще кое-что. Никто не знает исхода схватки, идущей в Тарре. Даже те, кого называют Третьей Силой и кто после нашего Исхода почтил своим пребыванием Тарру, оставив эландцам память о Великих Братьях. О, эта парочка ничего не делает зря. Если какой-то из миров привлек их внимание, значит, там или произошло, или произойдет нечто, могущее повлиять на судьбы всего мироздания. Хотел бы я знать, что они искали, нашли ли, собираются ли вернуться… Если станет совсем плохо, возможно, Двое и вмешаются, но рассчитывать на это я все же не стал бы.
Сейчас я исчезну, так как исполнил то, что должно. Моя сила вольется в силу кольца. Помни: оно не только дарующий защиту талисман, не только ключ в мою обитель. В черном камне заключена сила, равно чуждая Тарре и Свету. Вряд ли ваши враги предусмотрели ее в своих расчетах… От меня же тебе достанется еще один дар. Истинный Ангес может говорить с тысячами тысяч воинов, собравшихся на ратном поле или же в крепости, и каждый слышит его и понимает, как если бы стоял рядом. Теперь и ты сможешь такое. И еще… — воин обвел рукой залитую лунным светом горную страну, — ты всегда сможешь сюда вернуться, даже без кольца. Но тогда обратной дороги в Тарру не будет. А теперь прощай!
Ангес, вернее, призрак Ангеса, каким тот некогда был, улыбнувшись одновременно лихо и с какой-то горечью, взял эльфа за руку. Треснул, ломаясь, незримый клинок, в глазах замелькали незнакомые созвездия, и…
— Тебя долго не бывать, — укоризненно сказала Криза, — я делаться голодная и начинала пугаться.
Почему ты меня не ждать?— Видишь ли, волчонок, — Роман потрепал девушку по щеке, — пригласили только меня. Хозяева очень настаивали, чтобы я был один, а для верности закрыли дверь.
— Шутить, да? — без особой уверенности предположила орка. — Но сейчас мы идить домой. Мама, и дед, и Грэддок нас ждать. Мне зря ходить в башня, тут нет ничто. Как я теперь молиться, если тут пусто? И пыль… Молиться можно, когда не видить, а думать — тут боги.
— Ты права, Криза. Но боги тут действительно были. Правда, не ваши, но сейчас это не важно. Хорошо, пойдем. Мы и в самом деле задержались. — Эльф приложил кольцо к кладке. Повинуясь безмолвному приказу, в серой стене появилась дверь, из-за которой пахнуло зимним холодом, затем ветер бросил им в лицо пригоршню сухого снега.
— Не понимать, — Криза невольно вцепилась в рукав Романа, и тот машинально обнял девушку, — не понимать! Где лето? Это сон. Мы спимся, да?
— Я не знаю, где лето. Я заговорился с богом, это требует времени.
— Но где лето?
— Лето кончилось, Криза, — вздохнул эльф, — да и осень тоже. Остается надеяться, что это зима нашего года. Не понимаешь? Это трудно понять. Я слышал про такое. Бывают места, где время идет медленнее, чем везде. Для нас прошло несколько часов, сколько для остального мира — не знаю. Будем надеяться на лучшее.
— А что может бывать худшее?
— Худшее, это если прошло много-много лет и все изменилось. Тогда нам с тобой придется узнавать, что творится на белом свете, думать, что врать, потому что нам никто не поверит. Но самое плохое — это если враг все-таки победил, победил, пока мы торчали здесь.
— Тогда нам надо будет побеждать его, — уверенно изрекла Криза, — но сначала надо смотреть.
— Надо, — пожал плечами эльф, — хоть и холодно.
К счастью, Криза упрямо таскала с собой все пожитки Уанна, а маг-одиночка уходил в свой последний поход под зиму. Хуже, если в горах лежит глубокий снег, тогда несколько вес до заимки старого Рэннока, если там, конечно, их еще ждут, придется преодолевать несколько дней. Или пустить в ход магию, что за пределами Обители было бы, мягко говоря, неосмотрительно. Роман отогнал от себя наиболее мерзкие мысли и шагнул в холодную тьму.
Было ясно, ветер гнал по звездному небу редкие рваные облака, взметал снежную пыль, но с неба, хвала Звездному Лебедю, ничего не сыпалось. Темные блестящие стены цитадели по-прежнему рвались ввысь, заслоняя собой весь мир. Странно, но в ноздри бил запах дыма, да и темнота ночи казалась какой-то странной. Небо над головой было черным, но из-за стен словно бы поднималось слабое золотистое сияние.
— Я знать, какой сейчас день, — торжественно объявила Криза. — Это Праздник Последней Зимней Ночи! Там наши зажегивали костры. Перед утром жрецы будут делать жертву, потом пировать, пока луна не делается из совсем никакая половиновая. Нам надо назад в башня. Если нас видеть, убивать. Я — не мужчина, а ты — враг. Мы делать преступление, что ходить сюда!
— Подожди, не тараторь, — Роман задумался, — все не так плохо! Слышишь, река шумит, сюда никто не войдет и не выйдет, кроме нас, разумеется. В башню нам возвращаться нельзя, кто его знает, когда мы снова выйдем, а вот твои сородичи… У них по крайней мере можно узнать, в какое время мы попали и стоит ли нам идти на заимку, или надо придумать что-то другое. Много ваших сюда приходит?
— Весь Ночной народ, который к полудню от Туварча.
— Туварч — это река?