Тарзанариум Архимеда

— Кала! Через пять секунд! — внезапно воскликнул Арданьян, прервав свои невеселые размышления и ощутив, что, через названное им время, очередной удар плазмеров пройдется по искореженной обшивке «Лунной Республики».

Искореженной потому, что пока их маленькая группа сориентировалась после внезапного нападения да пока приспособилась на очень короткое время включать малую мощность бортовых пушек для нейтрализации выстрелов манов, то те несколько раз, безо всяких предупреждений, успели таки достать корабль разрушительными лучами. И только потом, после этих залпов, в воспаленном мозгу Виктора заплескался ртутно-холодный голос Маккольна:

— Ну, что, голопузый? Как угощение? Предлагаю тебе сдаться. Иначе буду вынужден вывести из строя систему регенерации внутренней атмосферы «Республики». — Именно в эти районы обшивки наносились основные удары обезумевших манов. — Подумай о людях, находящихся у тебя на борту. Тресилов — вообще беззащитен. Подругу твою лайстоны уже почти освободили от своей зависимости и, в принципе, теперь она ничем не отличается от него. Все понял? В тебе никакой закон робототехники про защиту людей не заложен? Сдавайся, брат. И мы вместе обсудим возможности нарушения любых законов. И естественных, и научных, и этических.

Для Виктора, впрочем, вопрос стоял несколько по иному. Даже не смотря на то, что при упоминании о робототехнике Руслана как-то странно посмотрела на него. Можно было, конечно, лупануть в ответ по окружающим высотам изо всей бортовой артиллерии. Но такой шаг снес бы ко всем чертям и эти самые высоты, открывая корпус корабля для прямого воздействия старика Архимеда. Может быть, на это и рассчитывал Маккольн? Не дождется.

Именно поэтому, взяв легкий «республиканский» плазер и оставив Руслану с Калой за командным пультом — первую на попечении второй — Виктор решил немного попользоваться своим, вновь приобретенным, чувством времени для того, чтобы в одиночку и с огромнейшей неохотой, но поохотиться таки на перепрограммированных манов. Поскольку, хоть и жаль их, конечно, но альтернативы ему не оставляли. Впрочем, в этом лунном мире если не все, то многое подлежало дальнейшему восстановлению. Закон, так сказать, Архимеда, про который не упомянул Маккольн.

— Пять… четыре… три… — бросал слова отсчета в радиодиапазон Арданьян, — два… Сейчас!

И перед тем, как отлететь метров на двадцать в сторону вместе с породой, выброшенной из огромной воронки, появившейся как раз в том месте, где он только что стоял, Виктор заметил несколько световых вихрей, метнувшихся к нему. И еще, в конце концов, понял, что те не нападали, а, наоборот, защищали его. Потому что, если бы они не окутали его плотным коконом селайта, последствия могли бы быть для него самыми плачевными, как, впрочем, и для любого другого живого организма, попавшего под сдвоенный удар плазмеров. И еще это означало, что нейтралитет лайстонов некоторым образом был нарушен.

На «Лунную Республику», естественно, никакого селайта не хватило бы. Она, управляемая Калой и Русланой, окуталась облаком заурядной плазмы. Впрочем, эта трата энергии была совершенно излишня. Потому что Виктора в очередной раз подвела потеря чувства пространства: залп был произведен манами через предвиденные пять секунд, однако его острие было направлено не на корабль, а именно на него, Виктора Арданьяна. Видимо, оставшиеся функционировать двое из четырех манов, решили, что с проблемой бывшего их хозяина нужно разобраться кардинально. Это немного пугало, но на эмоции времени не было.

— Где? — коротко вскрикнул в радиодиапазоне Виктор, немного оглушенный, но так и не выпустивший из рук своего плазера: это, конечно, не плазмер из Архимеда, но все-таки…

— Один — шесть градусов к востоку, — зеленовато всплеснулся голос Калы. — Второй — два градуса семь секунд к северу. Расстояние соответственно — триста пятьдесят семь метров восемь сантиметров и двести шестьдесят один метр сорок один сантиметр.

— Спасибо, подруга, — мгновенно сориентировался Виктор, вскакивая и всматриваясь в пылевую кисею, которая скрывала его от размаскированных и обезумленных ман-пилотов.

И два выстрела плазера слились в одну сверкающую дугу.

— Маккольн, предлагаю сдаться! — закричал Арданьян, прислушиваясь к безжизненному будущему и не ощущая в нем никаких следов обугленных манов.

В радиодиапазоне тоже ничего не ощущалось. Никаких ответов, ни каких голосов слышно не было. Он был холоден, пуст и напряжен в своей пустынности. Но слабые завихрения течения времени подсказывали Виктору, что оставаться на открытом пространстве довольно опасно. Нужно стучаться в ворота крепости. Даже такой ненадежной, какой являлась сейчас «Лунная Республика».

В самом же, когда-то летающем, фортификационном сооружении, Кала с Русланой никак не отреагировали на появление Арданьяна. Даже не повернулись к нему. И ни о чем не спросили. Только прервали какой-то свой быстрый разговор, и это показалось Виктору немного странным. А они уже замерли возле командного пульта и только в фигуре девушки, наклонившейся к мерцающим индикаторам, чувствовалось тщательно скрываемое напряжение. Это что еще за тайны обратной стороны Луны?

— В чем дело? — спросил Арданьян, словно капли, стряхивая с себя гаснущие искры селайтовой оболочки: он настолько быстро влетел в рубку, что не только его команда, но и его организм не успел толком отреагировать на изменение окружающей среды. А лайстоны с некоторого времени в этом процессе задействованы не были.

Кала, в конце концов, с тихим жужжанием развернула корпус к Арданьяну и уже замигала было своими фотоэлементами, намереваясь доложить обстановку на передовой, но Руслана опередила ее. Что ж, случаются иногда моменты, когда нервная система человека каким-то странным образом начинает действовать значительно быстрее всех электронных схем, вместе взятых.

— Господи! — беря себя в руки, резко, хотя и несколько наигранно, рассекла Барбикен синтезированный воздух. Но внезапно, словно слепая, быстрыми, почти неуловимыми, движениями ощупала лицо Арданьяна. — Живой! — Беспокойство ее было совершенно неподдельным. — Ты так моментально исчез из зоны обстрела, что я не успела ничего сообразить. — Виктору показалось, что в голосе Русланы проскользнули какие-то фальшивые нотки. Проскользнули и исчезли. — Предупреждать же надо!

Действительно, предупреждать корабль о том, что он до самой допустимой грани ввинтился во время, Виктор не стал. Но Кала с ее реакцией не могла не видеть всех его передвижений. И ничем не успокоила Руслану!

Арданьян приоткрыл было рот, чтобы высказать все, что думает по этому поводу, но робот уже перебивал его, включив все свои динамики. Словно свой внутренний голос заглушить хотел.

— Масса Виктор, — ревел он, — пока мэм вычисляла ваше местонахождение, я обратила внимание на показание радаров. Прошу вас взглянуть. Можно утверждать с точностью до девяносто одной целой и восьмидесяти сотых процента, что нас обкладывают по периметру с помощью такотанов.

— Как такотанов?! — удивление Виктора было настолько велико, что он мгновенно забыл обо всех своих недоумениях, а Руслана испуганно отпрянула от его вскинутых рук.

А юноша уже каким-то непостижимым образом оказывался возле пульта, к чему-то прикасался, что-то передвигал, вглядывался во что-то, и его изумление окостеневало хмурой озабоченностью.

— Действительно, обкладывают, — скрипнул, в конце концов, он зубами. — По всем правилам. И, самое интересное, что все пятеро из оставшихся такотанов. Четверо по незамкнутому пентагону, а пятый на нуме — с пушками на борту, надо полагать — замыкает фигуру. Все пятеро. Кроме тех двоих, которых мы потеряли во время первого штурма комплекса. Но такого быть не может!..