Таша

— АМИРА! Не беси меня! Убирайся следом за своей подругой. Это же Эля тебе доложила, что я пришёл с другой на день Рождения Рыча? Совсем место своё забыла эта зверевская подстилка?

— Не груби, дорогой… допустим, но если ты думаешь, что я собираюсь ревновать тебя к этой бледной моли — закатай губу обратно, — девушка поднялась с дивана, плавно скользя в направлении Ящерова, напоминая своей походкой рысь.

«Ага! Как же! Рысь! Если и так, то только блудливую!» — Вчерашняя ревность внезапно возвратилась обратно, заставляя сжимать кулаки от ярости.

— Мне плевать, что ты там собираешься делать. Я тебе ещё раз повторяю: выметайся отсюда. Тебя грубо вышвырнуть?

Ухмылка стритрейсера, холодная и надменная, ничуть не испугала Амиру. Девушка только тряхнула длинными прямыми волосами и довольно усмехнулась:

— Ящер, вот знаешь же, что именно твоя грубость так привлекательна… зачем искушаешь?

— Амира… — Руслан тяжело вздохнул, устало садясь на кожаный диван, обходя его с противоположной стороны, — … уходи, пожалуйста. Не хочу, чтобы Таша видела тебя здесь.

Брюнетка, игнорируя Ящерова, присела рядом, и горькая обида отразилась на её несчастном лице.

— Руслан… зачем ты так? Что для тебя значит эта Таша? И почему, переживая о её реакции, ты совсем забываешь о своём Цветочке?! Эта дурочка хотя бы знает, что у тебя крыша поехала?! Что ты боишься серьёзных отношений, только потому, что когда-то решил, что «женился» на соплячке?! — Интонация голоса брюнетки увеличивалась по нарастающей, заставляя Амиру буквально проорать последний вопрос, пылая гневом. — Эта Таша… она в курсе, что ты её бросишь с разбитым сердцем, как других до неё?!

У меня от этого вопроса внутри всё застыло ледяным комом. Прислонившись к стене коридора, прижала ладонь к громко бьющемуся сердцу, впервые задумываясь о его сохранности, с тревогой ожидая ответа Ящерова.

— Тебя это не касается.

Руслан буквально лучился высокомерием, чему-то довольно улыбаясь, не замечая даже, как делает больно сидящей рядом девушке.

Амира прижала пальчики к своему аккуратно вздёрнутому носику, а её глаза налились слезами, стирая ухмылку Ящерова. Убедиться в том, что парень не переносит женских слёз, у меня получилось ещё при первой встрече, поэтому мужская растерянность не стала неожиданностью.

И не только для меня…

Амира тут же воспользовалась секундной заминкой парня, прильнув к его торсу:

— Почему ты так жесток, Руслан? Неужели я, действительно, не нравлюсь тебе? — Ящеров молчал, но его хмуро сведённые брови говорили сами за себя. Брюнетка не стала дожидаться, когда её повторно отошьют, и умоляюще прошептала практически в губы Русика: — поцелуй меня, пожалуйста… и я уйду…

— Может тебя ещё и трахнуть напоследок? — Скривился Руслан, пытаясь отстраниться от надоедливой особы. Моя ревность довольно заурчала в районе солнечного сплетения.

Презрение мужчины окончательно раскололо внешнюю неприступность Амиры. Слёзы хлынули из её глаз, замораживая изумлённого парня на месте.

— Пожалуйста, Русик… в последний раз… я устала бороться за тебя с твоим Цветочком… пусть теперь это делает глупая мышка… поцелуй меня, и я уйду!

«Нет-нет-нет»!!! — Ужас охватил меня со всех сторон.

Я видела, как секундное раздумье и некая эмоция вины отразилась на лице Ящерова, и поняла, что сейчас произойдёт.

Смотреть, как Русик целуется с другой, у меня не было сил.

Наконец, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашла в ближнюю комнату, всеми фибрами души желая укрыться в четырёх стенах от накатившей тоски и отчаяния.

Нет, я не боялась конкуренции этой Амиры. Понять чувства такой же влюблённой дурочки, какой я чувствовала сама себя, не сложно. Да, этот «последний» поцелуй до отчаяния был неприятен, но смириться с ним можно. В конце концов, я тоже живой человек и понимаю, что значит «любить». Но больше всего меня беспокоило то, что на месте Амиры я ощущала почему-то себя, причём в скором времени.

«Ты теперь принадлежишь мне, и пока моё желание зациклено на тебе, будешь только со мной!» — Слова Руслана, произнесённые, как он позже извинился, в порыве злости, сейчас казались реальной угрозой.

Да, я — Машкова, та самая, которой принадлежит ласковое обращения «Цветочек» по-настоящему, но это мало поможет теперь, когда Руслан стал взрослым и привлекательным мужчиной, зацикленным на маленькой беззащитной девочке и отрицающим серьёзные отношения, по своей сути, прикрывшись щитом.

«Стать очередной ступенькой на пути к идеальному «Цветочку»? Так я ею уже стала… Нет… Больше так не могу».

Я пролежала больше двадцати минут, разглядывая потолок фиолетовой спальни, как оказалось, принадлежавшей Воропаевой. Чем закончился последний поцелуй и почему растянулся на столько минут, меня уже мало заботило. Пытаясь изо всех сил загородиться от своей обиды, не заметила, когда Руслан успел оказаться в комнате, тихо ложась рядом.

От него пахло свежестью и гелем для душа.

— Цветочек… я тебя обыскался, — Ящеров ласково улыбнулся, притягивая меня к себе для поцелуя. И, даже зная, что недавно любимый целовал другую, я не смогла противиться своей собственной слабости, отвечая мягким тёплым губам с отчаянной болью.

От осознания своей беспомощности перед неоспоримым фактом власти Ящерова надо мной — я ненавидела себя только сильнее. Мне было страшно представить, что станет со мной, когда Русику надоест играться в первые, в его жизни, отношения, и он привычно переступит через меня, двигаясь к заветной мечте.

Сильная обида, овладевшая моей душой без остатка, помогла отстраниться от губ мужчины.

Я прижалась к его торсу, стараясь не разрыдаться, запоминая тепло его кожи, стук сердца, вибрацию мерного дыхания, запах тела, пока моё сердце обливалось кровью.

— Что с тобой, Цветочек? — Голос Руслана, встревоженный и тихий, только ухудшил общее состояние отчаяния.

Прикрыв глаза, прислонилась щекой к голой груди Ящера, вдыхая запах геля для душа — морской бриз, который успел так полюбиться, боясь выдать себя.