Таша
Шрифт:
— Ты слишком много на себя берёшь, Воропаева!
— Должен же кто-то из нашей ненормальной семейки думать.
— Стерва… — в горле застыл ком из слёз.
— Ташка, ну, ты же знаешь, что я права… — Я схватила сумку и обиженно зашагала к машине Майкла. — Натик! Не обижайся! Тебе было бы легче, чтобы мы не вдвоём, а втроём тут ревели?
— Пошла ты… никто бы не ревел!
— Вот и славно! Ты разрешение, заверенное нотариусом, оставила?
— Да. На комоде возьмёшь, — буркнула я, отдавая сумку Майклу, непонимающему русскую речь, но чувствующему по интонации, что мы ругаемся. — И… Воропаева! — Строго посмотрев на подругу, прищурилась, — если только волосок упадёт с…
— Да поняла я! Что ты мне, как маленькой, устроила тут промывку мозга на счёт ответственности?
— А может, не надо? — По лицу пробежала нервная судорога. — Может, организуем открытие мотодрома и вернёмся обратно?
— А-а-а… Господи! — Воропаева обречённо застонала, театрально поднимая руки к небу. — Да за что мне всё это? Ты собираешься жить в вечном одиночестве, рыдая по ночам в подушку? Так понравилось это делать в течение пяти лет, что привыкла? Знаешь, Машкова, закругляйся себя жалеть! Это даже меня начинает уже бесить! Ты просила время — я тебе его дала! Тебе тридцать лет, а ты до сих пор… бляяя… Ящеров не ошибся! Ты точно Цветочек, мать твою! — Я вздрогнула от прозвища, которое давно перешло другой, и Валерия это заметила, посуровев ещё больше. — Села в машину и отвезла свою задницу в аэропорт!!! И помни! Через неделю я буду в Питере!!! И если ты, за отведённое время, не скажешь Ящерову, что у тебя для него есть маленькое признание о совместном прошлом, это сделаю я!!!
— Он меня убьёт…
— А ты думаешь, что не заслужила?! — Воропаева пришла в бешенство, заводясь с полпинка всякий раз, когда наш разговор переходил на эту опасную тему, и, честно признаться, я с ней была полностью согласна.
«Даже не представляю, чтобы сделала на месте Русика, скажи он мне такую новость…»
— We will not be late? (Мы не опоздаем?)
За время наших с Лерой разборок, я даже забыла о присутствии постороннего.
— Вот именно, — буркнула подруга, подталкивая в спину к двери пассажирского сидения. — Зарецкому от меня «чмоки» передашь… можешь даже поугрожать моим скорым приездом. — Воропаева хмыкнула.
— Лера, — шепнула я, прерывисто выдохнув имя подруги, думая только о Руслане, — а вдруг у него невеста есть? Или… или жена? Я только всё испорчу.
— Нет у него никого. Тоха врать не будет! Знаешь, я никогда не думала, что Макаров такое трепло: выдаёт подробности личной жизни Зарецкого и Ящерова на «раз-два»! — Девушка щёлкнула пальцами, изящно приподняв бровь. — Будто специально инфу сливает. Если бы не знала, что врун из него, как из тебя Халк — уже от страха забилась бы под плинтус. Рыжик только один раз приплёл в нашу беседу Зверева, доложив, что тот развёлся со своей женой. Видимо, никак не мог отойти от скандала модели и Андрея, находясь под впечатлением, вот и выдал. Я даже его могу понять: Тинка — та ещё стерва! Ладно… Хорош трепаться! Удачи в воздушном пространстве! Люблю тебя! — Притянув меня в объятия, шатенка, чьи волосы больше не напоминали цветом горький шоколад, мило улыбнулась Майклу, быстро защебетав: — Deliver to the airport at its best, handsome! And most importantly — make sure she sat down! It will be necessary — push into the cabin and drive away the ramp from the plane! (Доставь в аэропорт в лучшем виде, красавчик! И главное — убедись, что она села! Надо будет — впихни в салон и отгони трап от самолёта!)
Майкл изумлённо приподнял брови, переводя взгляд с меня на Воропаеву и обратно, будто надеясь, что последняя шутит.
— Пока, кишкомотина!
Чмокнув меня на прощание, Воропаева круто развернулась и побежала в сторону парка.
Стенли повернул ключи в зажигании. Двигатель бесшумно заработал, тут же заставляя машину рвануть по бульвару к аэропорту Лос-Анджелеса.
Водитель сидел притихший, всё ещё находясь под впечатлением от увиденного.
«Готова биться от заклад, Майкл Стенли, сын банкира и предприимчивой женщины-финансиста, даже не представлял себе, что Воропаева может быть такой злобной мегерой, потому что, даже не понимая смысла сказанного ею, только дурак не смог бы догадаться, что Лерка только
что отчитала меня, как девочку»!Настроение от чужого замешательства приподнимается всегда, поэтому, уже сев в самолёт, нервно улыбнулась, ощущая, как в животе порхают бабочки от предвкушения скорой встречи с Ящеровым, реально настраивая на другую эмоциональную волну, пока телефон не пиликнул, доставив смс:
«Машкова! Только не вздумай выжидать, как в прошлый раз, наворотив огромную кучу проблем под предлогом «проверю-ка я, дура слепая, его чувства!»
Громко фыркнув, подняла взгляд от дисплея, наталкиваясь на осуждающие глаза пожилой женщины, сидящей рядом.
«Мда… соседка мне попалась слишком уж строгая», — сделав наблюдение по первому впечатлению, тут же застучала подушечками пальцев по сенсорной клавиатуре:
«Не умничай. Без твоих нравоучений тошно!»
«Как? Опять? Тебя в самолёте дежавю настигло?»
Отложив айфон в сторону, бросила это бесполезное занятие: «попробуй, переспорь Воропаеву», и прикрыла глаза.
Прошлая ночь, как и предыдущая до ней, были лишены покоя и сна. С момента звонка Дементьевой прошло всего ничего, а я извелась окончательно, когда Лера сообщила мне о такой перспективе, как подготовка к открытию развлекательного центра, строительство которого подошло к логическому завершению. И не то, чтобы я ни собиралась возвращаться в подаренную опекунами питерскую квартиру… просто очень всё быстро завертелось.
Конечно, я собиралась рассказать о себе Ящерову! Сколько раз порывалась! Даже не счесть! И звонила (пусть с неизвестного номера), и писала в соцсети (только сразу же стирала или сохраняла в черновики). Однако мужества сделать признание открыто так и не набралась… А всё потому, что…
— … нет мне оправданья…
— Деточка, — моргнув, посмотрела на женщину, морщинистая рука которой мягко опустилась на моё запястье, — тому, кто любит, не нужно слушать оправданья, чтобы простить.
— Думаете?
— Уверена! Поверь мне…
— А если Руслан порывистый и мстительный?
— Он, в первую очередь, мужчина! А когда влюблённый мужчина обижен, степень наказания для женщины варьируется вне зависимости от его характера.
— Я не понимаю…
— Что тут сложного? Ты будешь отвечать перед своим Русланом за причинённую ему боль в любом случае: будь он бесхребетным существом или диким неуправляемым мустангом. Именно поэтому мой тебе совет — «никогда не оправдывайся»! Переноси всё заслуженно и с поднятой головой, чтобы твой мужчина понял, что ты принимаешь наказание и согласна со степенью его унижения… естественно, в случае реального причинения боли.
— Да я даже не знаю о его отношении ко мне. Меня больше беспокоит не маловероятное существование чувств, а то, что я не сказала Ящерову правду, сбежала по-английски, а потом ещё и умолчала о последствиях своего побега, испугавшись, что он меня просто прибьёт, когда узнает всю правду…
— И что же? — Женщина ухмыльнулась, и в уголке её губ растянулась сеточка милых морщинок. — Думаешь, теперь что-то изменилось?
— Боюсь, что как раз «теперь» всё стало намного хуже…
— Пф! — Бабушка засмеялась, заметив, как жалобно скуксилось моё лицо. — Тогда — удовольствие тебе в помощь!
— Что?
— Боже, какие нынче славянки непонятливые. — Казалось, женщина натурально меня подначивает! — На мужиков одна надежда!
Я решила смолчать, мало ли, вдруг бабка того — «ку-ку»?!
— Знаешь, — не унималась пожилая попутчица, улыбка которой не сходила с лица, — что советовали в моё время женщине, имевшей глупость сбежать от своего мужика?
Отрицательно покачав головой, мысленно прикинула, какое время бабулька подразумевает под словом «моё».
«Перестройка… ну, да. В то время могли насоветовать что угодно… Только сильные и волевые мужики преодолели этот неблагополучный для страны период, зачастую открывая в себе качества уголовного характера! Однако послушать совет не мешало бы. Вдруг, дельный?» — Не переставая улыбаться, приготовилась внимать каждому слову.