Таша
Шрифт:
Бледное лицо Руслана троилось, и я, поморщившись, прикрыла глаза, стараясь не стонать в голос.
— Слышу, не кричи…
— Прости меня. Я не хотел тебе навредить!
— А по-моему, как раз хотел, пусть и не в таком ракурсе… ммм… — не сдержавшись, всё же замычала от боли, когда мужские пальцы стали прощупывать мой лоб, где медленно набухала нехилая шишка.
— Чёрт… прости, — опять повторился Ящеров, одёргивая задрожавшие пальцы назад. — Надо лёд приложить!
Руслан, осторожно положив меня на кровать, выскочил, как ошпаренный, из комнаты, а я задумалась о его явном проявлении заботы
«Видимо, говоря: «бьёт — значит, любит» — мои славянские предки имели в виду именно это, а не постоянное поколачивание женщины её мужчиной!»
Глупая улыбка расползлась на губах, и собрать их обратно, хотя бы в бантик, не представлялось возможным.
Когда Ящеров снова появился на горизонте моей спальни с пакетиком льда в руке, я уже конкретно ржала, находя не только сегодняшний день, а всю мою жизнь сплошным недоразумением.
«Одно светлое пятнышко — это мой любимый кудрявый Цветочек…»
— Что? Так сильно ударил? — Спросил Руслан, когда мой смех оборвался, и я зашипела, от холода на своём лбу, несчастно выдохнув.
— Почему ты здесь? — Ящеров внимательно смотрел на меня, как и я на него, и, казалось, будто мир замер.
Хотелось нормального диалога. Пусть не всё между нами гладко: я не до конца честна с ним, но шаг навстречу не просто «готова», а «безумно хочу» сделать!
«Спасибо сводницам: Лерке и Яночке — благодаря им эта возможность теперь реальна.
— Яна меня обманула и привезла в твой дом? — Не удержалась от ещё одного вопроса, видя, что Ящеров с ответом совсем не спешит.
Руслан недовольно поджал губы:
— Нет. Дементьева доставила тебя точно по адресу — это коттедж Зверева… у которого я временно снимаю жильё, пока мой достраивают по соседству.
«Так вот какое соседство рыжая зараза имела в виду!» — Мысленно обещая Яночке расплату за подобную подставу, нахмурилась.
— Прости, я не знала… если бы меня предупредили, сняла бы номер в гостинице. Я не стану тебя обременять своим присутствием — сейчас вызову такси и…
— Не надо, — перебил стритрейсер, переворачивая пакет другой стороной, — пара дней погоды не сделает. Строительство закончилось, осталось только дождаться доставку мебели. Я так и так собирался съезжать. Ты как?
Ящеров вёл себя так… так мило, словно не было этих пяти лет… словно я не оставляла его, а он не затаил на меня обиду из-за долга в виде рационального объяснения причин, которого не существовало тогда и не существует сейчас.
Я знала, что этот момент скоро испарится, лопнув, как мыльный пузырь, поэтому захотелось ещё понежиться в заботе и ласке так встревоженно смотрящего на меня Руслана.
Ничего не придумав лучше, как школьница, устроила банальную симуляцию:
— Не очень. Голова гудит, и перед глазами всё кружится.
— Так! Я сейчас вызову врача.
«Перегнула палку…»
— Не надо, — вскрикнула, тут же поморщившись. Хоть перед глазами круговорота вещей в комнате не происходило, но на счёт гулкого боя я не приврала. — Просто посиди со мной, пожалуйста.
Ящеров подозрительно сощурился, пару раз прикусил щёку изнутри, задумавшись, но всё же сел обратно на покрывало.
В комнате повисла гнетущая тишина.
И тут меня спас мой живот, в этой тишине застонавший громкими и
прожорливыми стенаниями желудка, заставляя меня отчаянно покраснеть.— Прости.
— Ты голодная?
— Ну… я, когда готовлю, не напихиваю живот «пробами», часто всё делая на глаз.
— Ясно. Встать сможешь или тебе ужин сюда принести?
Моё смущение, приправленное стыдом, обратилось против меня. Стало неловко.
— Я… я…
— Так. Ты пока думай, а я на кухню за ужином, — тяжело вздохнул Русик, разворачиваясь по направлению к цели.
— Стой! Я с тобой. Не так уж ты меня сильно ударил.
Мужчина, едва сдерживая свою очаровательную улыбку, снисходительно покачал головой.
Если он о чём-то и догадывался, устраивать разборки не стал, пропуская меня вперёд, лёгким движением руки приглашая первой проследовать на кухню, тем самым, можно сказать, предлагая лавровую ветвь мира, забыв об угрозах и обещанном «наказании сексом».
Ужин нам обоим доставил удовольствие, несмотря на то, что от разговоров мы оба решили воздержаться, изредка бросая друг на друга быстрые взгляды, словно дети, теряясь и не находя выхода из тупика молчания.
Когда я поднялась со стула, чтобы загрузить посуду в моечную машину, Ящеров выхватил тарелку с недоеденным пирогом, приказывая идти отдыхать, тут же запихивая остаток яблочной розочки, посыпанной сахарной пудрой, себе в рот.
«И это не считая трёх кусков пирога, съеденных только что!!!» — Моя душенька была более чем удовлетворена, поэтому в спальню я ушла довольная и спокойная. — «Правду говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок…»
Теперь, когда у меня есть эти два дня, которые Ящеров будет вынужден провести со мной (всё же «СПАСИБО» Яночке), я смогу хотя бы как-то подготовить Русика к ошеломительной новости «К нам летит наша дочь»…
«Я бы, наверное, убила бы за такую новость!!!» — не заметно для себя уснула, измученная насыщенностью сегодняшнего дня.
Руслан
Я не мог оторвать глаз от Таши, которая вместе с ещё четырьмя танцовщицами, приехавшими с Яной для финального прогона, делала растяжку на шестом треке, где через два дня должно состояться открытие «Мотодрома», и был безумно счастлив, что выступать Машкова не собиралась, так сказать, разминаясь за компанию.
Дементьева вырядила своих див в более чем сексуальные наряды, ассоциирующиеся у меня больше с латексом, чем кожей. Сама рыжая порно-мечта — Дементьева облачилась в косуху, под которой выглядывал короткий топ, шорты с высокой посадкой, больше напоминающие трусы, и типа «ремень с юбкой»… причём юбка была порезана в лоскуты!
Нет — наряд хорош, но, если Машкова наденет такой на своё тело, боюсь, никакой выдержки у меня не хватит!
«Чего стоит её вчерашняя майка!!!» — Мы уже больше четырёх часов проверяли аппаратуру, работу спецэффектов, противопожарную систему на всякий случай, поэтому я с каким-то нездоровым нетерпением ждал, когда Машкова и я вернёмся в дом Зверева, внезапно оказавшегося неожиданно гостеприимным, и останемся в нём лишь вдвоём.
Пролежав полночи на кровати, никак не мог уснуть.
Одно знание, что она там… за стеной… не запертая — это было невыносимо!