Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая
Шрифт:
Перед Мавзолеем имени В.И.Ленина - прошли слушатели Военной академии имени М.В.Фрунзе,Военно-воздушной академии имени Н.Е.Жуковского, Академии моторизации и механизации РККА,Военно-инженерной академии имени В.В.Куйбышева,Военной академии химической защиты имени К.Е.Ворошилова,Военно-ветеринарной академии,Военно-юридической академии и других военно-учебных заведений. Впервые на параде участвовали слушатели Артиллерийской академии имени Ф.Э.Дзержинского.Также прошли и курсанты Военного училища имени Верховного Совета РСФСР,Военно-политического училища имени В.И.Ленина,1-го Московского артиллерийского училища,Военно-железнодорожного училища,училища Пограничной охраны и войск ОГПУ,воспитанники Военно-музыкальной школы. Парад был внушительным,вслед за военными академиями - прошли бойцы Московской Пролетарской стрелковой дивизии,личный состав Особого кавполка НКО СССР,эскадроны Особой кавдивизии имени И.В.Сталина,сводная Казачья и горских национальностей дивизия,вооружённые отряды трудящихся столицы,осоавиахимовцы.Воины были вооружены новыми винтовками АВС-36 и были одеты в новые каски СШ-36.Через Красную площадь -
Так говорилось в официальном отчете о параде, который поместили все газеты Советского Союза, и это соответствовало тому, что видел Ахмеров в хронике на видео скачанного им с Ю Тюба. Но дальше началось неожиданное. Диктор объявил, что в день солидарности трудящихся всего мира к параду присоединяются и славные монгольские
Цирики – кавалеристы отдельной сотни Монгольской Народно-революционной Армии. На своих низеньких лошадках, особенно если сравнивать с только что промчавшейся кавалерией РККА, буквально стелясь по брусчатке Красной площади, довольно шустро пронеслась сотня монгольских всадников в колоне по пять. Возглавлял сотню лихой полковник, за ним скакала знаменная группа со знаменем МНР и знаменем сотни. Раздались громкие аплодисменты. Но это было еще не все. Диктор объявил, что на площадь выезжает бронегруппа монгольской армии. На площадь выехали, в колону по четыре, двадцать бронетранспортеров, известных Ахмерову и его современникам, как БТР 70. В них, под монгольским знаменем гордо восседали бойцы Чимкентской механизированной бригады. На лицо они были совершенно неотличимы от только что проскакавшей монгольской конницы. Восьмиколесные бронированные, непривычного для 1939 года вида, толи танки, толи бронеавтомобили, а, скорее всего колесные танки с небольшими башнями с крупнокалиберными пулеметами в них, вызвали огромный интерес у военных атташе и других специалистов. Машины двигались не спеша по брусчатке, стараясь не догнать скачущую впереди конницу, но весь их стремительный вид показывал, что если нужно, они на большой скорости пронесутся по любому бездорожью, сея смерть врагам. А то, что внутри находится еще десант из десяти солдат – это знали немногие в 1939 году. Крупнокалиберный пулемет КПВТ с пулей диаметром 14,5 мм, грозный противник для всех танков этого времени. Кстати, такой же калибр был у ручных противотанковых ружей Дегтярева и Симонова, ставших легендарными в начале войны в реальности Ахмерова. А тут пулемет с темпом стрельбы 250-300 выстрелов. «Держитесь самураи!» - подумал Ахмеров, - так вот о чем говорил товарищ Сталин при встрече в день возвращения из Ташкента». Поэтому, когда в небе над Москвой начался воздушный парад и после пролета эскадрилий И-16, появилось звено из трех самолетов несколько другого вида, с закрытыми кабинами пилотов и пролетели они несколько быстрее, чем знаменитые «ишачки», Фарид Алимжанович понял, что это первые серийные И-180. И Чкалов, стоявший рядом, с тоской смотрел в небо. Ведь, если бы не его ошибка в декабре прошлого года, он мог бы быть в кабине одного из них. Кроме истребителей летели еще эскадрильи бомбардировщиков СБ-2, а после их пролетаеще одна новинка. Это был самолет конструктора Яковлева, который в реальности 2016 года был ближним бомбардировщиком. Отличаясь от всех своим двойным вертикальным оперением и большей скоростью, он метеором пронесся над трибуной. Но это оказалось еще не все. Под занавес парада в небе показалось невозможное для 1939 года зрелище – высоко в небе, строем клин, проходя через редкие облака, оставляя инверсионный след, шли три воздушных корабля. Впереди шел четырехмоторный Ан-12, рев двигателей которого доносился до земли. Следом за ним справа и слева летели испанцы CASA C-295W. Своим размером они подчеркивали величину антоновского самолета.
«Да, сюрприз удался».
Тем временем началась демонстрация трудящихся города Москвы. Стройными колонами под красными знаменами и плакатами, граждане столицы СССР втекали громадным потоком в просторы площади. Оркестр играл советские марши, диктор объявлял здравицы в честь той или иной группы людей проходящей мимо мавзолея. Люди громко кричали ура и радостно махали флажками. Над колонами гордо реяли большие портреты членов политбюро ВКП (б) и членов правительства. «Давно утраченная прелесть народного гуляния» - подумал подполковник. Хотя, по радио сообщили, что военный парад и демонстрация трудящихся прошли и в Ташкенте. Колоны трудящихся все текли и текли по площади. Стало немного тяжело стоять, с учетом возраста Владимира Ивановича и Фарида Алимжановича, ведь прошло почти два часа с момента появления их на гостевой трибуне. И это не смотря на то, что с утра они приняли по дозе мельдония, заботливо врученного Татьяной Михайловной перед отъездом. На еще не до конца выздоровевшего Чкалова было больно смотреть. Ему и мельдоний уже не помогал. Он, стоял, с трудом опираясь на палку, и было видно как ему тяжело. Фарид Алимжанович и Владимир Иванович переглянулись и, поняв друг друга без слов, начали действовать.
Перекрикивая шум демонстрантов, Фарид Алимжанович, наклонившись к уху Валерия Павловича, сказал:
– Товарищ Чкалов, как бы Левицкому не стало плохо, старенький ведь уже. Проводите нас, пожалуйста, в расположение.
Чкалов посмотрел на Владимира Ивановича, потом на сопровождавшего их товарища из НКВД. Тот, уловив ситуацию, слегка кивнул, и не спеша и не создавая суеты, вся группа специалистов института в сопровождении старшего сержанта НКВД, двинулась в сторону кремлевской стены. В стене, в тени огромной ели, росшей почти вплотную, находилась незаметная дверь, около которой тоже стоял сержант
НКВД. Обменявшись парой фраз с сопровождающим и просмотрев документы всех участников этой группы, сержант нажал на незаметную кнопку в дверном проеме и дверь открылась. Группа прошла сквозь комнату встроенную в стене, еще раз предъявив документы. Открылась еще одна дверь, и они оказались на кремлевской площади, кстати, не далеко от расположения НТИ ПР. До расположения института было метров сто, их прошли молча.Наконец, дверь открылась, и группа ввалила в общую рабочую комнату, она же столовая. Все с удовольствием расселись за столы. Чкалов, как начальник института, еще раз поздравил всех с праздником и напомнил, что объявлен внеочередной выходной. Сотрудники института могут отдыхать и проводить время в свое удовольствие, не выходя за расположение института. После этого Валерий Павлович извинился, вызвал машину, и, распрощавшись со всеми, уехал домой.
– Тяжелый у него сегодня день выдался.
– Подытожил поход на демонстрацию Владимир Иванович. – Пусть отдохнет, последнее время он провел большую работу.
Время было обеденное и девушки – официантки быстро и без суеты накрыли почти праздничные столы. Фарид Алимжанович вспомнил, как во время службы в ГСВГ, праздничные обеды для солдат устраивали жены офицерского состава. Они в этот день хозяйничали на кухне дивизии и готовили особый «блюдарий». Почти всегда это были какие-нибудь котлеты и рис на гарнир. «Надо же, здесь тоже котлеты и рис на гарнир» - подумал подполковник. Вкус, конечно, был другой, может быть лучше. Праздник есть праздник. Из черной тарелки громкоговорителя раздавались праздничные марши. На Красной площади шел парад физкультурников. «Конечно, товарищ Сталин моложе нас с Владимиром Ивановичем, но выдержать этакую нагрузку!» - подумал Ахмеров.
Глава 11. 9 мая 1939 года.
Вот и прошла неделя после Первомайских праздников. Вернее, праздник был всего один день и ничем, кроме праздничного меню в столовой не отличался. Хотя и был объявлен по институту нерабочий день, заниматься сотрудникам было нечем, ходить куда-либо без особой нужды их не отпускали, поэтому каждый сидел на своём рабочем месте и добивал не доделанное, каждый по своей теме. Владимир Иванович готовился к завтрашнему отлёту в Ташкент. В плане купить дочке и внучке подарки ему деятельно помогал лейтенант госбезопасности Иванов. Левицкий в сопровождении Иванова сходил по всем магазинам в кремле и набрал то, что считал, может понравится его девочкам. Все инструкции были даны, все пожелания высказаны. Так что, осталось только утром проводить, а через неделю встретить.
Вот и прошла неделя. За это время, майор Сергеев окончательно разобрался с Пашининым, что тот будет конструировать у себя в Горьком. Для этого понадобились ещё две встречи конструктора со специалистами института. Ахмеров, практически, не встревал в разговоры специалистов. Все дела вёл майор. Да и куда встревать в беседу двух ведущих инженеров в своей области. Хотя, время от времени подполковник ловил взгляды то Пашинина, то Сергеева – «как, мол, правильно мы тут рассуждаем?». Жаль было их разочаровывать. Поэтому Ахмеров многозначительно молчал. Сильванский, который так и не перебрался в гостиницу, уговорил Кагановича направить его и чемпиона Москвы по авиамоделизму в Ташкент. Быстро собравшись, они улетели одним рейсом с Левицким. Левицкий потом, по возвращении, рассказывал, что удивлению пассажиров 1939 года и военных и гражданских не было предела, когда их на автобусах привезли на аэродром в Жуковском и перед их глазами открылся вид громадного лайнера Ан-12. Даже Поликарпов, казалось, должен был воспринять всё спокойнее, был полон почти детского восторга. Но ещё больше Левицкому запомнился момент, когда Булгаков, сидевший рядом с Владимиром Ивановичем, узнавши, что Ахмеров начальник его соседа по самолёту и что Левицкий в курсе всего, показал тетрадь с вариантом своей интерпретации произведения полковника. Он даже запомнил начало:
«Глава 1.Посланец
Поселок Дурмен под Ташкентом – резиденция Ислама Абдуганиевича Каримова - первого президента Республики Узбекистан. Тихий вечер 29 августа 2016 года. В комнате приятный полумрак и прохлада, больше даже не от кондиционера, а уже от ветерка из открытой двери, ведущей во внутренний дворик. Конец августа, начало самого золотого времени в Ташкентской долине, днем еще жарко, но после семи вечера начинает дуть легкий ветерок с гор. Приятно присесть на полумягкий диван и просто расслабиться после долгого дня... »
Ещё Левицкий рассказал, что когда он уже прилетел из Ташкента, и привёз три токарных станка, по одному «Красному пролетарию» и заводу имени Серго, и один институту, потому что больше не помещались, много было и другого оборудования, он позвонил директру завода имени Серго, с просьбой прислать машину и экспедитора на получение станков с аэродрома, тот удивлённо спросил: - «Эмки» хватит? У директора не хватило воображения, что большие станки можно транспортировать самолётом. Потом сам директор объяснял, что думал – станки маленькие, типа для часовых мастерских. Оборудование привезли на трёх ЗиСах.
И вот сотрудники института во главе с Чкаловым сидят в столовой комнате и ждут, когда подойдёт автобус и увезёт их из кремля на ближнюю дачу, в гости к Сталину. Вождь, выполняя своё обещание, пригласил их к себе в гости. На вопрос Чкалова о составе делегации, Берия, согласовывавший детали визита, ответил, что все значит все, включая пятерых майоров, и лейтенанта госбезопасности. По этому случаю, девушки-официантки поработали в роли заботливых хозяек и отгладили и почистили форменную одежду сотрудников, в том числе и лейтенантский мундир Евгения Александровича Новикова, который ему сшили, как раз за три дня до приглашения. Поэтому, для него это выглядело как презентация товарища Новикова в мундире.