Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая

– А кто у нас специалист по бронетанковой технике, да ещё и с боевым опытом Испании? Я или вы, товарищ Павлов? Или, может, товарищ Ворошилов? Так он на танке даже и не ездил ни разу. Клим, ты танк водить умеешь? Нет. А вот твой друг, Ахмеров, умеет. И Павлов умеет. Мало того, что умеет, он ещё и воевал на танке. А нам ничего про это не говорит. Приезжают из Узбекистана Ахмеров с Карапетяном и говорят, что по итогам испанской войны Павлов знает, что танки наши жестяные. Что их на расстоянии 1 километр из крупнокалиберного пулемёта можно поразить. И предлагают супербетонную защиту. Говорил нам Павлов про это. Говорил, но негромко. Не проявил партийную принципиальность. Вы, товарищ Павлов, не обращайте внимания, что я вас критикую при товарище Карапетяне. Это при подчинённых нельзя критиковать начальника, а ведь Карапетян не ваш подчинённый. Убытка вашему авторитету не будет. Просто есть мнение, что надо товарищу Павлову быть принципиальнее при обсуждении решений по вашей тематике.

– Товарищ Павлов, - вдруг сменил тон Сталин, - есть мнение, что вопросы взаимодействия родов войск, а конкретно танковых и стрелковых во время боевых действий недостаточно проработано руководителями и штабами. Вы ведь бывший кавалерист, а потом стал танкистом? И общевойсковой бой вы знаете не так хорошо, как танковый. Поэтому, наркомат обороны предложил направить вас на курсы повышения квалификации командного состава в вопросах общевойскового боя. Политбюро согласился с этим предложением. Через два дня вам следует прибыть на Чкаловский аэродром в Жуковском, в 6-00. Форма одежды гражданская. Пиджак, брюки, сорочка и галстук. Можете взять с собой Александру Фёдоровну и Аду. Направляетесь в Ташкент, там сейчас хорошо – тепло.

– Всё, товарищи. Спасибо за доклад, все свободны.

После того как Павлов и Карапетян ушли, Сталин встал, прошёлся по кабинету и обращаясь к Ворошилову сказал:

– Вот, так, Клим. Мы на них надеялись, верили им, а оно вон как вышло, - и видя, что Ворошилов пытается, что то возразить, продолжил, - да знаю я что ты хочешь сказать, что времени мало, что работы много, задачи не подъёмные. Но если не справимся или справимся с большими потерями, потом, как у ташкентских, всё потеряем. Надо справиться.

Потом немного подумав, продолжил:

– А не поехать ли тебе, Клим, в Ташкент? Посмотришь, как у них идут дела. Поправишь здоровье. Возьми с собой ещё несколько генералов, я тут список подготовил. Пусть они пройдут переподготовку с «друзьями» побывавшими в гостях у НКВД. Проследи, чтобы те кто стучал не пострадали от того на кого стучали. Павлов и другие пусть пройдут остаток курса. Да, и посмотри, что там с площадями под эвакуируемые предприятия. Может сейчас частично перевести туда предприятия из западных районов. Западнее Смоленска. И Ахмерова возьми с собой, а то он дома давно не был. А тут ещё, его собутыльник Левицкий в Америку уезжает. Здесь и Карапетян с Чкаловым справятся.

И вот ещё, возьми этот экземпляр книжки про "попаданца" в теле Павлова, прочти внимательно. Наверное, надо будет заставить его выучить доклад из этой книги, с добавлениями и исправлениями нашего генштаба. Пусть он его произнесёт на военном совете, где-нибудь в ноябре-декабре. Воспользуемся его авторитетом среди военных. А как поступать с Финляндией – будем думать. Может и не понадобится воевать. Тут у наших потомков есть соображения на этот счёт.

Глава 21. День рождения Владимира Ивановича.

Пока Левицкий с Ахмеровым рассуждали: стучать на Павлова, или не стучать, пришёл комбриг Чкалов с Михаилом Михайловичем Громовым. В последнее время комбриги очень подружились. Забота общая сблизила людей – стало не до конкуренции. Да и поняли пилоты, что рекорды, ради которых они героически преодолевали трудности – мало способствует выполнению основной задачи ВВС. Работа, которую они запланировали на сегодня была ими успешно выполнена. Задания на следующий день требовали осмысления. Оба комбрига сели за свои рабочие компьютеры и приступили к обработке, кажется, бесконечного массива информации, накопленного Ахмеровым за десять лет. Вдруг Чкалов, не вставая, повернулся к Левицкому и спросил:

– Владимир Иванович, ты пионером был?

– Был когда-то, - ответил Левицкий, не ожидая подвоха от прославленного лётчика.

– Так мне Лаврентий Павлович сказал, что у нас работает сотрудник, который всегда празднует День Рождения Пионерской организации имени Ленина.

– Да, но я уже отпраздновал его почти полгода назад, -уже понял Левицкий, куда клонит Чкалов.

– Ничего не знаю, завтра день рождения Пионерии, а у Владимира Ивановича тоже день рождения 19 мая. Сколько вам исполнилось?

– 68 лет и пять месяцев, - в тон Чкалову, шутя начал отвечать Левицкий.

– Такой взрослый пионер, и хочет откосить от проставы друзьям. Не хорошо.

– Не хорошо, - подхватил, видимо, бывший в курсе Громов.

– Да, ладно. Я согласен проставиться, но я не знаю. Не здесь же пьянку устраивать.

– А мы с Лавренитий Павловичем и подарок приготовили, а он - не знаю.

– Есть предложение, товарищи командиры, - пришёл на помощь другу Ахмеров. – Я в Москве тоже мало чего знаю, но обед в Метрополе мне очень понравился. И не дорого. Тем более, у Владимира Ивановича есть кое-какие воспоминания связанные с Метрополем. Или Метрополью – не знаю как верно.

– Хорошо, давайте в Метрополе. Завтра, так завтра. Только назначьте время, когда мы все будем свободны, и транспорт нужен будет до ресторана и обратно.

– Это всё мы с Лаврентием Павловичем берём на себя, - сказал Чкалов, - решаем так – в 16-00 всему составу НТИ ПР быть в парадной форме, начищенными и побритыми и готовыми праздновать день рождения Пионерии. Автобус будет пять минут пятого.

– Откуда они всё это взяли? – тихонько косясь на Ахмерова прошептал Левицкий.

– Владимир Иванович, честное пионерское – это не я. И что, ты забыл, кем работает Лаврентий Павлович. Ему подсказки Ахмерова не нужны.

Ещё немного посовещавшись, все разошлись по своим рабочим местам. День 18 мая прошёл как обычно.

С утра, собравшись на завтрак, все сотрудники института считали нужным подойти к Владимиру Ивановичу и поздравить его с днём рождения. Карапетян, сидевший на завтраке за одним столом с Ахмеровым и Левицким, вспомнил, что в армии было принято в день рождения всё сливочное масло, подаваемое на стол в виде небольших цилиндриков по 20 граммов весом на каждого, отдавать «новорожденному».

– Даже жалко, что у нас на каждом столе по одной большой маслёнке на всех, «бери – не хочу». А то бы мы тебе своё масло отдали. – Карапетян продолжал поддерживать за столом шутливое настроение.

– У тебя когда день рождения – в декабре? Я тебе коробку масла подарю. – В тон Гарнику продолжал Владимир Иванович. А масло было действительно замечательным. Вологодское, ещё то, до затопления пойменных лугов Волги, где и паслись знаменитые бурёнки. После войны, когда центральным районам страны понадобились энергоресурсы, в основном электричество, на Волге построили целый каскад ГЭС. И остались знаменитые пойменные луга под волнами волжских рукотворных морей.

«Надо будет попросить Сталина – может можно будет, что-то придумать. Теплоэлектростанции на газе больше строить. Газ то теперь будет. И не надо будет сбывать его по дешёвке в Европу».
– Мысли Ахмерова текли в направлении сохранения всего того, что было лучше в этом времени.