ТАСС не уполномочен заявить…

И, словно, хватаясь за соломинку, просто, чтобы не прерывать разговор, Аристарх произнес: «А вот и наш именинник пожаловал…»

Лариса, уже собиравшаяся уходить, повернула голову в сторону хилой, невыразительной молодой поросли и невольно поморщилась. Любое, даже косвенное напоминание о начальнике, ей было неприятно.

— В каком смысле именинник? — переспросила она.

— В смысле скорого повышения по службе, — сказал Аристарх.

— Это что ж за день такой сегодня, что я все новости узнаю последней? — Лариса подперла подбородок кулачком и приготовилась слушать.

— Ну, это связано всё с тем же инцидентом в Канаде. Свято место пусто не бывает. Говорят, что через месяц в эту страну поедет именно он, — и Аристарх кивнул в сторону переводчика.

— Кто говорит? — резко спросила женщина.

— Тебе имя это неприятно слышать. Короче, его старший родственник сегодня обошел многие отделы и похвастался…

— Может, это просто пьяный блеф? — перебила Лариса.

— Не похоже. Тут есть один существенный нюанс, — Аристарх усмехнулся. — Племянник холост. И ему нужно срочно жениться. Вот и Кирюша (извини) пошел в поисках невесты для подающего надежды жениха. Сказал, что предпочтение отдается молоденьким журналисткам. Мол, кто может, пусть пошерстит своих знакомых по московским редакциям…

— Так откровенно, и так цинично, — медленно проговорила Лариса.

— Сроки поджимают, — сказал Аристарх.

Лариса перевела искрометный взгляд на родственника своего начальника.

— Да, без слез не взглянешь на претендента в мужья, — усмехнулась она. — И представь себе, найдется какая-нибудь литературная рабыня Изаура, которая будет писать вместо него в благодарность за то, что он увезет ее из страны… Впрочем, у нашего информационного агентства свой, специфический стиль написания журналистских материалов. Этому тоже надо учиться.

— Наверное, предполагается, что все присланные опусы родной дядька сначала будет редактировать, — усмехнулся атлет.

— Какая лажа, — женщина поморщилась. — Он и проработал-то у нас всего полгода, причем, в качестве переводчика. Да неужели других достойных претендентов в агентстве нет?

— Претенденты есть. Но далеко не у всех есть свой родственник в верхах, — подытожил молодой спортивный обозреватель.

— Послушай, а, может, он, всё же, из этих… из резидентов? — выразила сомнение журналистка. — С переводчиками это нередко случается.

— У меня тоже сначала такая мысль возникла. Но меня разубедили. Короче, типичный блатной левак, — сказал Аристарх.

В этот момент в столовую заглянул Кирилл Петрович, и, увидев жующего племянника, направился к нему. Он наклонился к уху переводчика, что-то ему сказал, хлопнул по плечу и мужчины засмеялись. Ларисин начальник так же быстро удалился, как и возник, успев при этом заметить свою подчиненную в обществе спортивного корреспондента.

Аристарх глянул на Ларису. Она пребывала в каком-то глубоком внутреннем сосредоточении, и что-то стремительно менялось в ее лице.

«Сегодня эта тварь украла у меня мечту, — и боль в телесно-эмоциональной оболочке засаднила с новой силой. — И сегодня же я узнаю такие новости. Разве не давнее мое желание — уехать корреспондентом за кордон? Особенно, сейчас… Особенно, когда у меня явно какой-то кризис. Возможно, среднего возраста. Вот ей сейчас бы всё бросить, исчезнуть и начать жизнь заново на новом месте! И значит, этот — вовсе не журналист, бездарь и родственник ненавистного ей человека может себе это позволить, а она нет. Значит, у нее опять крадут мечту… Второй раз за один день. Ну, уж нет. Это слишком».

Бей первым, Фреди!

Журналистка снова «метнула искры» в сторону жующего переводчика, мгновенно ставшего для нее ненавистной мишенью.

— Он должен уже превратиться в пепел, — тихо сказал Аристарх, проследив траекторию ее взгляда.

А про себя подумал с мольбою: «Только не уходи».

— Такие не горят и не тонут, — зло выпалила женщина. — Впрочем… мы тоже девушки — не белые и пушистые…

— А колючие и ершистые? — улыбнулся коллега.

— Вот именно, — сказала она, наконец, освобождаясь от своей заторможенности.

Она еще раз глянула неожиданно сузившимися от ненависти глазами в сторону переводчика. Тело ее напряглось, как у молодой изящной пантеры, готовящейся к прыжку. Бирюзовый маятник над ложбинкой пришел в движение, притягивая и одновременно гипнотизируя взгляд атлета.

— Так, значит, через месяц, — сказала женщина и призадумалась. — Немножко времени есть, но расслабляться не надо. Наш девиз: «Бей первым, Фреди!».

Она вдруг почувствовала прилив сил и непреодолимое желание действовать. Местная «электронно-вычислительная машина», получив допинг в виде двух чашек кофе, и, словно, выпустив невидимые щупальца, начала «сканировать» окружающее пространство в поисках интриги.

Выходивший из столовой племянник-родственник, невольно попавший в поле «сканера», надменно и с презрением посмотрел на Ларису.

— Он никогда со мной не здоровается, — насмешливо сказала журналистка. — И знаешь, почему? Я не разрешила поставить еще один стол в нашем кабинете, когда его приняли на работу. Не хватало в наш курятник из трех баб еще этого наушника…

— Такой мелочный и мстительный? — удивился спортивный обозреватель.

— Да вот такой, — ответила Лариса и добавила решительно, — и ни в какую Канаду он не поедет. Не сойти мне с этого места, Аристарх. Клянусь. Кто угодно, только не он.

Она лишь на секунду замолчала и вдруг сказала:

— А, собственно, почему — «кто угодно»? Почему не я, почему не ты? Чем мы хуже?

— Ну, положим, я несколько из другой области, — сказал мужчина.

— Да брось ты, — махнула рукой Лариса, — если ты умеешь писать, то напишешь не только о спорте, но и о чем-нибудь другом, если обстоятельства заставят. Неужели ты думаешь, что от ТАСС за кордон едут только журналисты-международники из МГИМО или «агенты 007» под видом корреспондентов?

— Я так не думаю, и в твоем вопросе есть резон, но, — тут мужчина усмехнулся, — я, как и наш претендент-переводчик, к тому же — еще не женат…

— Ой! — буквально взорвалась Лариса. — Ой, не кокетничай, Аристарх! Думаю, для такого красавца и атлета, это не проблема. Отбоя от девушек, небось, нет…

«Вроде комплимент сделала, но как холодно и отстраненно», — подумал журналист.

А вслух признался добродушно:

— Возможно, я старомоден, но хочу жениться по любви. А насчет девушек… Если одна застит свет, то и остальные не нужны.