ТАСС не уполномочен заявить…

А Лариса помнила о том, что ей уже тридцать. И та топорность и небрежность в наряде, которая могла еще как-то сойти в восемнадцать-двадцать лет, была невозможна в ее возрасте. В подобном наряде она бы выглядела просто нелепо. К тому же, она понимала, что свадьба — такое событие, которое случается далеко не каждый день. Разве будет в ее жизни еще какая-то другая свадьба? Платье должно быть элегантным, она должна в нем себя комфортно чувствовать. Их будут фотографировать в этот день, снимать на кинокамеру. И это останется на всю оставшуюся жизнь. Она должна хорошо выглядеть.

Посещение салона ее разочаровало. Лариса увидела там то, что и предполагала увидеть. Всего лишь три варианта одной и той же модели, мало чем отличающихся друг от друга. Да и, к тому же, еще на два размера больше того, который носила она. И она поняла, что придется срочно заказывать платье в ателье, а она даже еще не придумала фасон. Но женщина слишком хорошо понимала, чего именно она не хотела…

Повалил мокрый мартовский снег огромными хлопьями, и журналистка поспешила к станции метро, наступая на крахмалисто-серую жижу под ногами.

Пробегая каким-то незнакомым переулком, она проскочила мимо скромной витрины маленького ателье, наполовину залепленной снегом. Боковое зрение случайно выхватило силуэт женского манекена в вечернем наряде. Лариса сделала несколько шагов назад и остановилась у припорошенного снегом стекла. Что-то в этом было…

Поэтому и решила зайти в заведение.

— Мне понравилось платье на витрине, — обратилась она к единственной женщине, возможно, заведующей ателье. — Хотелось бы посмотреть его поближе.

Сотрудница «раздела» манекен, и Лариса приложила к себе вечерний туалет.

— Мне нравится. Но нужно свадебное платье… И я хотела бы в этой модели кое-что изменить.

— А вы наденьте его на себя, — предложила женщина, — так будет наглядней.

Лариса последовала совету.

— Вам очень хорошо…

— Я вижу, — сказала посетительница, — но я бы убрала бретельки. Это — во-первых. Во-вторых, зашила бы шлицу, которая доходит до колена.

— Целомудренней, поскромнее для невесты, понимаю, всё правильно, — улыбнулась дама. — Шлицу уберем и даже — красиво задрапируем. Вам еще надо чуть уменьшить в объеме всё платье, чтобы оно вас облегало, когда застегнется «молния» на спине. И еще: раз уж мы убираем бретельки, нужно будет чуть приподнять грудь, закрепив выступающую часть платья на «косточках». Это совсем не сложно, — заключила она и решила уточнить, — а как насчет фаты?

— Ее не будет в обычном понимании, — сказала Лариса. — Но идею фаты я бы хотела использовать, сделав небольшую накидочку на плечи из материала, что и платье, которая будет просто завязываться на «бантик» спереди.

— Понимаю, — улыбнулась женщина, вроде и плечики не так оголены и в то же время можно пелеринкой прикрыться во время долгого поцелуя, когда будут кричать «горько». А вы — девушка с фантазией, вы мне нравитесь…

Установилась некая пауза, во время которой Лариса осматривала себя в зеркале, представляя, как всё будет выглядеть с ее поправками-пожеланиями.

— А что у вас будет на голове? — поинтересовалась сотрудница ателье.

— Хотелось бы изящный веночек из маленьких матерчатых цветов нежного цвета.

— Да, пожалуйста, — женщина открыла ящик стола и достала оттуда тонкий пластмассовый обруч. Мы обкрутим его гибкой металлической проволокой, на которую и нанизаем цветочки. И еще один штрих…

Работница ателье раскрыла створки шкафа, доставая оттуда перчатки: совсем короткие, закрывающие запястье и длинные — до локтя.

— Ах, да, перчатки… Я и забыла о них, — спохватилась невеста. — Ну, раз плечики оголены, то полагаю, нужны перчатки до локтя? — и вопросительно посмотрела на собеседницу.

— Всё правильно, у вас очень хороший вкус, — поверьте моему дизайнерскому опыту. — Вы будете самой элегантной невестой.

— Я зашла тут неподалеку от вас в «Свадебный салон» — просто в шоке, — разоткровенничалась Лариса. — А до этого еще видела несколько похожих моделей сегодня в Загсе. Впрочем, если бы я не забрела в этот безрадостный салон, я бы никогда случайно не наткнулась на ваше ателье…

— Всё неслучайное — случайно, — улыбнулась дизайнер. — А когда у вас свадьба?

В эту субботу… Успеем?

— Конечно, работы совсем немного. Думаю, всё будет готово уже послезавтра утром.

— А сколько это будет стоить? — поинтересовалась Лариса.

Работница ателье назвала цену: «Если с вами нет всей суммы, то можно оплатить сначала аванс».

— Я оплачу сразу, — ответила журналистка.

И стала доставать из сумочки кошелек.

— А что это за ткань такая приятная, — вроде и белая, и не белая, и еще с какими-то серебристыми искорками, очень мне нравится…

— Разновидность трикотажа, конечно, импортного, — усмехнулась женщина. — У нас, ведь, в стране, наверное, скоро и гардинный тюль закончится, который весьма активно используется в моделях, предлагаемых сегодня в «Салонах для новобрачных».

— Как же мне повезло, что я случайно наткнулась на ваше ателье, — радостно вздохнула Лариса и вдруг сказала, — а вот эти серебристые искорки, я уверена, будут очень хорошо сочетаться с серым цветом костюма моего жениха (о котором она только слышала, но никогда не видела).

Сказала и даже не заметила, что выдало вслух ее подсознание.

(О, женщины, как же, вообще, раскрепощается ваше сознание, когда вы занимаетесь шопингом или чем-либо подобным!)

Когда Лариса вышла из ателье, на улице уже начинало сереть. И снег еще больше залепил витрину. Снежинки падали такие крупные, что в окружающей картине было нечто ирреальное.

«Надо запомнить номер дома и название переулка», — подумала она, наконец, направляясь домой с букетом белых роз.

Ей было о чем сегодня рассказать родителям вечером. И уже ничего не нужно было придумывать: ни про Загс, ни про кольца, ни про платье, ни про цветы, которые говорили сами за себя…

Как будто чужие

Тихо, вполне «конспиративно» дорабатывали эту трудовую неделю Лариса с Аристархом, иногда пересекаясь за чашечкой кофе в буфете или во время обеденного перерыва в столовой. Когда же журналистка бывала не одна, или он не один, то они просто приветствовали друг друга, как коллеги.

И Аристарху очень нравилось наблюдать за ней незаметно со стороны. Особенно сейчас, когда всё так изменилось. Ведь совсем недавно он только и думал о том, чтобы такое предпринять, чтобы стать к ней чуточку ближе, не всегда, даже, смея подсесть к ней за столик, боясь показаться назойливым. А сейчас, когда они в глазах окружающих продолжали оставаться просто коллегами, внешне абсолютно чужими людьми… Сейчас их связывала такая тайна, от которой у него замирало сердце.

Он не знает, как у них получится всё потом. Он боится об этом даже думать. Но эта тайна грела его душу… И ему так радостно было наблюдать за Ларисой со стороны: вроде бы чужой и отдаленной. Но в действительности — уже не чужой. Потому что узелочек между ними завязался. Пусть не совсем такой. Но — завязался. И у него была надежда: он ее завоюет. Обязательно.