Тать на ваши головы

Хозяин уже поджидал нас во дворе. За его спиной стояла еще одна копия Чиполлино, только помоложе, но с той же «луковичной» копной волос на голове и наглой рожей. Если в глазах хозяина читалась лишь жажда денег, то молодой скользнул по мне похотливым взглядом, правда, сразу приуныв. Ну да… резиновые сапоги, по-старушечьи повязанный пуховый платок – прекрасная защита от любого маньяка. Я еще и руки скрестила, демонстрируя испачканные землей пальцы, чтоб наповал. Под мостом, конечно, не сладко, вот только жить с «луковицей» у меня желания нет.

Сегодня нас встречали настораживающе приветливо. Чиполлино даже мешок с монетами демонстративно на стол выставил, мол, я готов выслушать вашу просьбу.

Еще мне не нравился настолько царапающий спину взгляд, что кожа между лопаток даже не чесалась, а зудела. Очень хотелось обернуться и обнаружить пялящегося на меня наглеца, но я ведь даже объяснить ему не смогу, как он не прав, а бить – не мой метод.

Аккуратно достала лавайхи в фирменной упаковке, выставила на стол, оценила результат – ни один лист не увял – и отошла, давая бабуле место для разгона.

Но торга не вышло. Чиполлино глянул на товар, потом мне за спину и выложил четыре стопки монет. Судя по виду бабули, это было больше, чем ожидалось. Она, лопоча что-то восторженное – никакого понятия о бизнесе, – сгребла монеты, и мы выкатились со двора за пирогами.

– И что? – Шарех не стал ждать, когда важный гость дойдет до стола, подбежал сам.

Гость не ответил. Вышел из укрытия. Достал из кармана трубку, щелкнул пальцами – и на краю поселился огонек. Мужчина затянулся, пыхнул дымом, а Шарех задержал дыхание: курительная смесь у гостя была жутко вонючей. Огонь выхватил из-под капюшона седую бороду и кончик носа.

– Не могу сказать, есть ли у нее дар. Я ничего не почувствовал.

– Так она бездарная? – разочарованно протянул Шарех. – Но как же тогда…

– Я такого не говорил, – резко оборвал его гость. – Всего лишь то, что всплеска силы не было. Это значит, что дар она сейчас не применяла, и все.

– Тьфу! – огорченно сплюнул Шарех, когда ворота скрыли важного гостя. Охлопал карманы, мысленно подсчитывая потери: лавайху купил дороже, чем обычно, еще и за визит заплатил. Размечтался, что маг просто так по улицам ходить бездомным будет? Дурак!

На этот раз я знаками показала, что хочу после ужина прогуляться. Старуха кивнула, окинула благостным взглядом и отпустила. Эх, знай она, что у меня в кармане припрятанный кусок хлеба с жареным мясом многоножки – возненавидела бы. Кстати, вполне неплохое жаркое вышло. По вкусу между курицей и тунцом. А главное, бабуля мастерски умела готовить на открытом огне. У меня либо подгорело бы, либо вышло сырым.

До приметного места добралась быстро, раздвинула кусты и присвистнула: лежанка была пуста. Тряпки валялись рядом, а следы… По ним я вышла к дороге, оценила вечернюю интенсивность движения. Что же, мужика явно подобрали, а уж кто – друзья или враги – я вряд ли узнаю.

Вернулась, собрала тряпки, порадовалась сэкономленной еде и направилась обратно под мост. Очень хотелось пообщаться со старухой касательно перспектив – я заметила, что часть монет она прячет, – но плюнула, ибо нервы дороже. Это не на пальцах показать, что добавки больше не хочется, тут посложнее вопросы будут.

– Ваше высочество, рад приветствовать!

– Как он? – Влетевший в холл особняка молодой человек едва притормозил, чтобы скинуть плащ на руки слуге и, перепрыгивая через ступеньку, устремился по лестнице на второй этаж. Целителю, встречавшему его в холле, пришлось догонять прыткого гостя и отчитываться на ходу.

– Ваше высочество, его сиятельство был сильно ранен, к нему сейчас нельзя.

Принц замер, обернулся, и целитель едва успел затормозить, чтобы не врезаться в сиятельную особу.

– Он будет жить? – спросил тот дрогнувшим голосом.

Целитель проклял привычку преувеличивать важность своего лечения. С его высочеством лучше придерживаться истины.

– Жизни его сиятельства сейчас ничто не угрожает. Да, рана была серьезной, но ему была оказана помощь, благодаря которой он остался жив и смог выйти на дорогу, где его подобрал экипаж. Однако, – главный королевский целитель позволил себе недовольную гримасу, – мой коллега работал крайне неаккуратно, и без дополнительных процедур князю пришлось бы мучиться головными болями всю оставшуюся жизнь, а возможно, и страдать потерями памяти.

Его высочество принц Далмар приподнял бровь, и целитель заторопился с объяснениями, уж больно потяжелел взгляд наследного принца. Ходили слухи, что и на расправу он скор, и подвалы допросные лично посещает, и характером весь в деда, которого не зря в народе прозвали Кровавым Солнышком. То есть для кого-то он был солнышком и отцом родным, но на плаху неугодных отправлял с легкостью.

– Поэтому я счел нужным погрузить его сиятельство в целебный сон, а вечером планирую подправить проведенное лечение, и, если вы не возражаете, я хотел бы продержать князя для гарантии выздоровления три-четыре дня во сне. Если его сейчас разбудить, он же и часа не пролежит. – В голосе целителя явственно проскочила давняя обида на беспокойного пациента.

– Хорошо, – легко согласился его высочество и попросил с нажимом: – Сделайте все, чтобы князь Робурский встал на ноги здоровым. А о том, кто на него напал, – глаза принца заледенели, – мы все равно узнаем. Рано или поздно. Он от нас не уйдет.

Целитель нервно сглотнул и закивал, натянув верноподданническую улыбку на губы:

– Всенепременно, ваше высочество. Не извольте беспокоиться. Сделаем все, что в наших силах.

Мужчина проводил поклонами сбежавшего по лестнице принца. Выдохнул. Промокнул выступивший пот на лбу, потом развернулся и заорал вглубь коридора:

– Талька! Где ты там? Несносная девчонка! Живо готовь все для операции. Голову его сиятельству править будем.

И уже тише, исключительно для успокоения себя:

– Руки бы поотрывал тому мастеру. Самоучка какой-то. Хотя о чем это я? Самоучек целителей не бывает. Просто бездарь и лодырь. Но хорошо, хоть такой князю попался, а то с его высочества станется все трущобы под пламя пустить в отместку за гибель друга.

Этим утром направились в другую часть леса: старуха сочла, что в ближайшей округе мы все выгребли. Она даже еду собрала с собой, видимо, идти было действительно далеко.

Детвора чуток оттаяла: пироги действовали не хуже лекарства. У меня, правда, так и не получилось услышать их смех, но попыток рассмешить не прекращала. Вчера дошла до того, что попыталась изобразить старуху, в ее отсутствие, конечно. Грозно хмурила брови, надувала щеки и грозила пальцем, а еще маршировала – дурь несусветная, но чем еще заняться под мостом? Показалось, что в глазках-пуговках мелькнул смешок, но детские губы не дрогнули. Братцы, если, конечно, они были братьями, напоминали мне оживших восковых кукол из фильмов ужасов – с непривычки испугаться можно. Только «куклы» сами всего боялись и обычно вели себя тише воды ниже травы. Сейчас они бодро топали по тропинке, размахивая веточками. Со спины – обычные дети. С глазами стариков, ага.