Таверна "Перекрёсток"

— Плохо прячешься, — хмыкнул Элеон, прикрывая дверь, и разглядывая Кейдена, пытающегося делать вид, что он тут совсем по другому вопросу. — Я тебя ещё на улице заметил.

— Не понимаю о чём ты, — пожал плечами Кейден, разглядывая доску с заметками, пестревшую объявлениями о пропаже и вознаграждении.

— Одеяния барда меняют внешность, но душа остаётся прежней, — хмыкнул эльф, по-доброму хлопнув аммилиса по плечу. — Тебе дорога Ветта, так ведь?

— Как и тебе, полагаю, — огрызнулся лир Сел, хмуро глянув на собеседника, который в ответ неожиданно расхохотался.

— Ты ещё слишком молод и глуп, — Кейден всегда поражался тому, как выглядят эльфы: вроде перед тобой юнец едва ли старше тебя, но смотрит на тебя отеческим взглядом полным мудрости многих прожитых столетий. — Для любого из эльфов Ветта всегда будет словно младшая сестра, которую хочется защитить, маленькая аммилиса в огромном незнакомом мире. Одно ты сделал правильно, решив втайне приглядывать за ней, но обманывать ту, что тебе дорога — последнее дело. Я бы не затягивал с этой игрой в барда, хотя решать тебе. Восстановить доверие сложнее чем разрушить, а ты уже начал с обмана.

— Она не станет слушать, — Кейден поправил ворот своей рубахи, виновато пожав плечами.

— Будто ты пробовал, — фыркнул в ответ эльф.

Элеон покачал головой в ответ на растерянный взгляд аммилиса немногим старше Ветты по возрасту. Кажется, однажды придётся замолвить пару словечек за этого нерешительного юнца.

— Ветта — не такая, как все аммилисы, она всегда была особенной, — лир Сел задумчиво провёл пальцем по стене, неожиданно для себя доверившись Элеону. — Она моя наречённая, но совершенно не хочет ею быть, хотя никогда не видела меня, и мы общались только в письмах… Ветта сразу дала понять, что неприемлет этот союз, а я уже не представляю своей жизни без неё.

Элеон снова покачал головой, сложил руки на груди, прислонившись спиной к стене, Ветта в кабинете всё шуршала какими-то бумагами — чуткий слух эльфа следил, когда она соберётся уходить. Аммилисы всегда казались ему странным и загадочным народом, и вот уже второй их представитель открывает ему свою душу.

— Возможно, она ждала от тебя какого-то поступка, а не просто сухих писем? То, что я уже о ней знаю, говорит о живом характере, непоседливости, доброжелательности. Ветте нужен кто-то больший, чем друг по переписке. Вопрос в том готов ли ты остаться с ней в любой ситуации. В таверне она ожила, с момента нашей первой встречи лира раскрылась словно цветок на лесной поляне в первых солнечных лучах. Сможешь ли ты сохранить и преумножить это цветение?

— Я знаю только то, что хочу быть с ней и никогда не попрошу вернуться назад. Ты прав, её место в таверне, а не в норных жилищах.

Эльф кивнул в ответ на твёрдый взгляд серебристого аммилиса.

— Тогда ступай, Ветта скоро выйдет, вряд ли сейчас то время, когда стоит открыть твою личность.

— Ты… — Кейден настороженно посмотрел на Элеона. — Не выдашь меня?

— Выдам, если сочту, что ты слишком затягиваешь, — широко улыбнулся собеседник в ответ на озадаченный взгляд аммилиса. — Ветта действительно удивительная, так что тебе придётся доказать, что ты её достоин. И прежде всего самому себе.

Кейден покидал комиссариат в смешанных чувствах, всё шло совсем не так, как он планировал, лишь сильнее затягивая его в паутину обмана. Узнать, что хоть кто-то знает правду оказалось неожиданным облегчением, но эльф прав: нельзя затягивать, он и так уже достаточно приглядывался к ней и к таверне, чтобы понять, где её место и… он хотел бы назвать это место и своим домом. Таверна возвращала мир в его мятущуюся душу. И сейчас Кейден понял, что попросит остаться там, даже если Ветта окончательно откажется от союза с ним.

Глава 22. В омут с головой

По возвращении в таверну Ветта постаралась отвлечься от грустных мыслей, сразу погрузившись в заботы о новых постояльцах и ничего не значащие разговоры. Элеон не стал тревожить друзей рассказом о встрече на рыночной площади, только поторопил Амрэля с церемонией.

Вернувшийся немногим раньше Кейд перебирал струны своего инструмента, по словам Эймеры и Амрэля бард был чем-то очень расстроен. Возможно поэтому его музыка сегодня звучала так надрывно. Легенда, которую он пел, уносила в те далёкие времена, когда одним народом в их мире было больше. Проклятые были забыты, но некоторые легенды ещё жили в памяти поколений, из тех времён, когда разноцветные крылья вспарывали воздух в небесных владениях без угрозы земным царствам.

Полная горечи песня плыла под сводами таверны, вынуждая Ветту и Эймеру тихонько вздыхать, постояльцы иногда сжимали в кулаках салфетки, отрываясь от ужина — так печальна была эта история.

Давным-давно в небесах парила единственная проклятая, чьи тёмные крылья в цвете и сиянии могли поспорить с рубинами. Та, которая была предана ещё при рождении, оставленная и покинутая своими родными, понукаемая и презираемая остальным народом. Она любила летать и ненавидела битвы, она посмела полюбить бога и бросить вызов тем, кто осмелился пойти против воли создателей. Никто не знал, чем закончилась та история. Одни барды пели о том, что рубиновокрылая пожертвовала собой и тем закончила войну, другие — о том, что бог ответил ей взаимностью и спас, когда надежды больше не было. Кейден пел о прощении, о том, что отверженная своим народом, однажды она простила их и последовала за своим богом в иные чертоги. А что было правдой знало только время.

Уместна ли была сейчас эта песня Кейден не знал, но, если таверна была предназначена для восстановления мира среди народов, не пришла ли пора отпустить прошлое и начать с чистого листа?

Когда отзвучали последние аккорды и новые посетители, обсуждая услышанное, разошлись по комнатам, Кейд отложил гуцынь и остался помогать убирать в трапезной.

Повозку разгружали уже затемно: упругие головки сыра и свежие овощи, отборное мясо и спелые фрукты — Арк действительно оказался отменным знатоком отличных торговых мест. Бумажные пакеты и плетёные корзины с припасами занимали свои места в ледовом погребе и в шкафах. Доход таверны ещё был слишком мал, чтобы покрыть траты и Ветта пока отдавала свои накопления, надеясь, что однажды таверна станет настоящим оплотом для путников.

— Я помогу, — тихий голос барда, отчего-то сегодня грустного, отвлёк Ветту от собственных невесёлых дум.

Кейд перехватил тяжёлую корзину с ароматными цитрусами, которую Ветта безуспешно пыталась подтянуть к краю, и помог лире спуститься на землю. Выглянувший проверить всё ли разгрузили Амрэль, хмыкнув скрылся за дверью, попрощался с Элеоном, тот обещал на завтра всё же заняться теплицей для Имы и маленькой оранжереей для Ветты. Мастер дерева подмигнул на прощание барду, помахал лире и весело насвистывая направился домой.

Поглощённая судьбой Эймеры лира Норе задержала свою ладонь в руке Кейда дольше положенного: празднование пройдёт в лесу, среди эльфов, а после накроют столы в таверне. А затем начнётся буря молний…

— О, извини, — Ветта отдёрнула руку, затеребив ею край передника. — Я сегодня не слишком внимательна.

Поздний вечер полнился ароматом душистого табака и ночной фиалки, расплескал по небу далёкие огоньки звёзд, трещал наперебой сверчками и цикадами. Освещённый сиянием фонариков в окнах, бард стоял напротив, держа в одной руке корзину с цитрусами, а другой ероша торчащие из-под шляпы волосы.